твердого дерева и вложил в руку брата.
Шоркан взвесил кинжал на ладони и твердо сказал:
— Брат, отойди от круга на три шага. И не подходи, что бы ни случилось, до тех пор, пока не вспыхнет белый свет.
Эр'рил повиновался, и вот три мага опустились на колени внутри защитного круга из воска. Шоркан передал свой кинжал, украшенный розой, мальчику, а стилет отца оставил себе.
— Приготовимся, — сказал он.
Затем сделал тонкий надрез на правой ладони, появилась кровь. Грэшим сделал то же самое с левой ладонью, зажав рукоять кинжала в зубах. Только мальчик держал свое оружие над ладонью и не шевелился.
Шоркан заметил это.
— Кинжал очень острый. Действуй быстро, и ты почувствуешь лишь легкий укол.
Мальчик по-прежнему не шевелился.
Грэшим положил свой кинжал на кровоточащую ладонь.
— Ты должен сделать это по собственной воле, малыш. Здесь мы не можем тебе помочь.
— Я знаю. Но это мой первый раз.
— Быстро и аккуратно, — повторил Шоркан.
Мальчик крепко зажмурил глаза, поморщился и провел кинжалом по ладони. В ней тут же собралась кровь. Блестящими от слез глазами он посмотрел на Шоркана.
— Хорошо, теперь начнем, — кивнув, сказал Шоркан.
Все трое потянулись вперед и положили окровавленные ладони на книгу, касаясь друг друга пальцами, словно робкие любовники.
— Как смешивается наша кровь, так и сила наша будет единой. И пусть трое станут одним.
Эр'рил видел, как густой красный свет распространился с ладони мальчика на двух других магов, и вскоре все руки сияли розовым. В комнате поднялся легкий ветерок, играя прядями черных волос воина. Сначала он решил, что это дует из открытого окна, но ветер был теплым, как весной.
Маги беззвучно шевелили губами, опустив головы. По мере того как их молитва набирала силу, ветер кружил быстрее, становясь все более горячим. Когда первый сильный порыв промчался по комнате, он впитал цвет воскового круга. Образовались разноцветные вихри, они вращались и перемешивались между собой. Ветер обретал плотность, а восковой крут тускнел, теряя свою субстанцию.
Только книга оставалась реальной в исчезающем круге, она продолжала лежать в центре, сохраняя свой яркий цвет. Маги, сидевшие вокруг нее, превратились в прозрачные, эфемерные фигуры.
Ветер набрал силу и превратился в ураган. У Эр'рила заслезились глаза, он едва держался на ногах под горячими разноцветными порывами.
Вдруг Шоркан, призрачный, едва различимый, вскочил на ноги внутри круга и закричал. Дневник раскрылся, и из него вырвался сноп ослепительного света, яркого, как солнце, и тут же погас, поглощенный страницами.
Эр'рил протер глаза, стараясь прогнать мерцающие вспышки.
Призрачная фигура мальчика отшатнулась от книги и начала отступать в сторону Эр'рила.
Шоркан заметил это и закричал:
— Стой!
Но мальчик не обращал на него внимания и приближался к границе воскового круга. Там ему пришлось преодолеть невидимый барьер. Он оказался сильнее, и, когда прошел границу круга, его тело снова обрело плотность.
Но то, что появилось, не было человеком!
Прозрачное тело ребенка превратилось в тушу огромного, лохматого зверя.
— Останови его, Эр'рил! — крикнул Шоркан брату. — Или все пропало! Нас обманули!
Прежде чем воин успел как-то отреагировать, из круга вырвался обжигающий порыв ветра и швырнул его через всю комнату на кровать. Комната погрузилась в темноту, ветер задул все свечи и огонь в очаге. Затем ветер резко стих, словно кто-то захлопнул дверь, оставив зимнюю непогоду снаружи.
Неожиданно в очаге снова вспыхнул огонь, и это вернуло его к жизни. Эр'рил оглядел темную комнату и понял, что остался один. Щурясь от света пламени, воин заметил открытый дневник брата, лежащий на ковре. Во мраке комнаты страницы были еле видны.
Куда подевалось чудовище? И где брат? Эр'рил вскочил с кровати и осторожно осмотрелся. Только что здесь бушевал ураган, разбросав по углам одежду и дорожные сумки, перевернув стулья.
Когда он отходил от кровати, направляясь к открытой книге, кто-то схватил его сзади за щиколотку и дернул на себя. Он упал на ковер. Перекатившись на спину, он лягнул нападавшего и почувствовал, как пяткой попал в цель. Хватка ослабла, и Эр'рил освободил ногу. Отпрыгнув от прячущегося в темноте врага, воин развернулся, выхватил меч и присел.
Чудовище, которое раньше было мальчиком, выползло из-под кровати, зашипело и двинулось к нему. Янтарные глаза с черными прорезями, полные ненависти, метали молнии. Зверь выпрямился, и Эр'рил увидел, что они одинакового роста, но монстр был в два раза шире и мощнее. Клочья черной шерсти свисали с тела, на лапах шевелились длинные когти, а из пасти торчали острые как бритва зубы. Чудовище приближалось, и его окутывала мерзкая вонь дыхания.
Эр'рил начал отступать, направив острие меча на врага, это движение явилось сигналом, чудовище бросилось на него. Эр'рил нырнул вправо под одну из атаковавших его лап и вонзил меч в бок зверя. Затем, не обращая внимания на пронзительный вопль, Эр'рил вскочил на кровать, стараясь занять более удобную позицию. Развернувшись лицом к чудовищу, он приготовился отразить следующую атаку и замер от неожиданности. Чудовище не собиралось на него нападать. Оно направлялось к Книге!
Нет! Эр'рил метнулся к зверю, держа меч обеими руками. Размахнулся и изо всех сил вогнал меч в центр широкой спины! Удар был таким быстрым и мощным, что меч пронзил тело монстра насквозь и его острие вонзилось в деревянный пол. Чудовище дернулось, голова откинулась назад, пасть раскрылась в безмолвном крике. Зверь повалился вперед, и Эр'рил, не отпуская оружия, упал прямо на тушу. Воин тут же откатился в сторону, потянулся за кинжалом, но рука нащупала только пустые ножны. Свой клинок он отдал брату!
Однако зверь не шевелился, он умер.
Тяжело дыша, не упуская чудовища из виду, Эр'рил ползком обогнул безжизненное тело, встал и подошел к открытому дневнику. Шоркан сказал ему, что он должен закрыть Книгу, чтобы завершить заклинание. Но после всего, что тут произошло, возможно, что-то пошло не так. Неужели трансформация не состоялась?
Эр'рил опустился на колени и увидел, что открытые страницы заполнены неразборчивым почерком брата. Книга не изменилась.
Воин почувствовал, как его глаза наполняют слезы. Неужели их жертва была напрасной? Он осторожно прикоснулся к краю обложки — единственному, что осталось от его брата, от погибшей семьи и от всей несчастной страны.
Закрыв глаза, Эр'рил захлопнул дневник, выполнив последнюю волю Шоркана.
В тот же миг его будто ударил ледяной кулак, и он распластался на полу. Несколько мгновений перед глазами плясали яркие точки света, и комната начала вращаться. Наконец, когда к нему вернулось зрение, он увидел, что чудовище вновь превратилось в мальчика. Он лежал в расползающейся луже крови, которая уже намочила дневник. В спине торчал меч.
«О боги! Что я натворил?»
Эр'рил почувствовал, как ледяные пальцы сомкнулись вокруг его сердца.
«Что тут произошло? Неужели я убил невинного ребенка?»
Он оглядел комнату, подозревая, что темная магия обманом заставила его убить мальчика.
Взгляд задержался на Книге. Может быть… Он медленно, с опаской потянулся к ней. Пальцы замерли над обложкой, затем воин постучал по ней, словно дразня. Ничего не произошло, он ничего не почувствовал.
Прикусив губу, Эр'рил положил ладонь на Книгу. Ничего.
Он открыл ее одним пальцем и увидел пустую белую страницу. Эр'рил знал, что дневник был
