Когда они преодолели возвышенность, Джоах съежился перед открывшейся перед ним картиной.
На небольшом удалении впереди река огибала насыпь и исчезала, проглоченная черным котлованом. Слабый поток сбивался, образуя бурлящие водовороты и омуты. За котлом Джоах видел след серебряной реки, уходящей в далекие пески, за горизонт. Но даже с такого расстояния он мог оценить, насколько слабым и немощным становился поток при переходе через черное пятно.
Джоах вновь устремил взгляд на водоворот черной энергии. Он обнаружил, что пятно не ограничивалось руслом реки, оно пускало свои извивающиеся усики под песчаный берег и расправляло их по пустыне, покрывая темными венами и затуманивая сонный песок.
Джоах задрожал. Он вспомнил рассказ Кеслы о разбросанном у Южной Стены яде. Он знал, что смотрит сейчас на его источник.
Стоящий рядом Партус поднял руку и указал на черный котлован бурлящего разрушения. Его губы выговорили одно единственное слово: «Тулар».
Сказав это, шаман потащил Джоаха обратно, вниз по склону и прочь от реки, тем же путем, которым они добрались сюда. Джоах шел молча, ошеломленный всем тем, что только что увидел. Демон Тулара питался энергией от вен земли, обернув этот источник могущества на свои собственные низменные цели.
Двигаясь, Джоах вспомнил этот метод, с помощью которого ковались иллгарды, разрушались силы стихий, и все это подчинялось воле Черного Сердца. Примерно то же самое происходило здесь, но в большем масштабе. Словно плавучий лед, по пенам Джоаха пробежал ужас. Мог ли Темный Лорд превратить целый край в иллгарда-раба? Возможно ли это? Если все так, если сама Земля повернется против них, никто уже не сможет противостоять Гульготе, даже Елена.
Кулаки Джоаха крепко сжались. Этого нельзя допустить.
Джоаха силой принудили остановиться. Его глаза устремились назад, на сонную пустыню.
— Мы вернулись, — проговорил шаман, садясь и поджимая под себя ноги. Он дал знак Джоаху следовать его примеру.
Джоах уселся на песок, слишком ошеломленный, чтобы противиться чему-то, и задал вопрос, давно уже мучивший его:
— Зачем ты мне все это показал?
Шаман закрыл глаза и поднял руки, зажав в кулаках пригоршни песка. Он подбросил сверкающие песчинки высоко в воздух, посыпая им себя и Джоаха. Упав, песок вернул их в реальность, будто перед ними упала завеса. Вокруг снова появились деревья и палатки. Воды Ошала над плечом шамана вновь отражали звездное сияние.
Партус открыл глаза. Джоах узнал в них недавний блеск сонной пустыни. Проведя всю жизнь в сонной долине, шаман испускал ее магический свет.
— Зачем я раскрыл тебе это? — переспросил он. — Почему именно тебе?
— Да.
— Потому что ты силен, но до сих пор не осознал всей своей мощи.
Джоах поморщился.
— Ты не простой толкователь снов, предсказатель. Никто не говорил тебе, как далеко заходит сила твоих сновидений?
Джоах вспомнил давнее высказывание Брата Флинта: старый маг возвестил, что Джоах обладал одной из сильнейших стихий в магии сновидений. Он покачал головой.
— Я все еще не вижу смысла.
— Большинство толкователей всего лишь пассивные наблюдатели, читающие письмена на стенах, наблюдающие события до их возникновения. Но ты, Джоах, способен делать гораздо больше. Сонная долина — это твой холст. Ты можешь быть не просто пассивным игроком, но и непосредственным участником. Ты можешь быть ваятелем снов, способным управлять стихиями земли и приводить их в реальный мир.
Джоах недоверчиво усмехнулся.
— Я ни о чем подобном не слышал.
— Потому что ты первый ваятель, родившийся в бесчисленных поколениях толкователей. Это искусство, как считалось, было давно утеряно. Но мы, песчаные шаманы, никогда не забывали о нем. Оно впечатано в наши самые засекреченные хроники.
— Я не понимаю. Какие хроники?
Партус тяжело вздохнул.
— Хроники Тулара.
Джоах удивленно моргнул. Перед его мысленным взором пронесся черный водоворот.
— Тулара?
— Очень давно, когда Южная Стена только возникла, Земля притягивала истинных жителей пустыни к своим песчаным стенам. Она выстроила Тулар, сделав его домом избранных хранителей, одарив их частью пустынной магии сновидений. Они правили в Южных Пустошах, руководствуясь честью и законом. В это время пустыня процветала, племена плодились во всем многообразии. Это была прекрасная эпоха.
— И что случилось?
Лицо шамана потемнело.
— Медленно власть начала развращать предводителей Тулара. Хранители стали упырями. Они научились приводить из мира снов демонов и чудищ, нагонявших страх на Пустоши. Одной из самых свирепых тварей был василиск, крылатая змея с неуемной жаждой крови. Веками упыри Тулара вершили самоуправство. Пока однажды нам на помощь не явилась Ведьма Души и Камня.
— Сиса Кофа?
Партус кивнул.
— Она сплотила людей и из собственной крови создала оружие, способное умертвить чудовищ. Упыри были вырваны из своих нор, уродливые твари уничтожены. Все бросили Тулар, он опустел. Вместе с ним умерла магия ваятелей снов. — Шаман посмотрел на Джоаха. — Так было до сегодняшнего дня.
Джоах нервно облизал губы.
— Как ты можешь быть уверен, что я обладаю этой силой?
Шаман долго и внимательно разглядывал Джоаха.
— Не знаю, готов ли ты для ответа. Можешь ли ты просто поверить, что я это знаю?
Глаза Джоаха сузились.
— Скажи мне, из-за чего ты это предположил.
— Я не предполагаю — я знаю.
— Откуда это может быть доподлинно известно?
— Потому что Кесла нашла тебя и привела сюда.
Джоах отмахнулся от этого ответа.
— Она нашла меня, потому что должна была напитать кинжал ночного стекла кровью моей сестры. Больше ничего.
Партус нахмурился. Он взял в руки маленький мешочек, открыл его и вынул оттуда крошечную связку костей.
— Я использую это, чтобы наблюдать невидимые дороги судьбы. Но далеко не все дороги можно четко различить. Кеслу отправили с кинжалом, но неужели лишь за тем, чтобы смочить его кровью ведьмы, — или была какая-то иная причина? — Партус взглянул на Джоаха.
— Что? Чтобы найти меня? Привести меня сюда?
Тот согласно кивнул, перебирая руками кости.
— Многие дорожки извиваются и переплетаются. Часто бывает трудно сказать, какая дорожка верная.
Джоах вздохнул.
— Все еще не вижу смысла. Итак, я здесь. Я одарен магией сновидений. Как это поможет мне стать этим самым ваятелем снов?
Шаман закрыл глаза, сохраняя на лице мучительное выражение.
— Потому что как только вы ступили в оазис, я прочел ваши сердца, увидел связывающие вас узы.
