листьев, их теплый покров против наступающей холодной зимы… Вспомните свежее дыхание зимы, когда соки замедляют свой бег, а звезды в ночном небе отливают серебром. Вспомните все это. Вспомните Глен. Вспомните жизнь!
Ее слова очаровали призраков. Они начали отступать потоками. Вой смягчился, стал заунывным. Повсюду в темной стене множились бреши. Сгустки мглы взлетали высоко в воздух, и затем прочь, крича от боли и сожаления.
— Работает, — промолвил Мерик.
Нилан продолжала петь, теперь на своем древнем языке. Она пела о цветах, солнечном свете, каплях утренней росы, лютня вторила ей своей древесной мелодией и призывала к единству. Это было слишком большим испытанием даже для собравшегося полчища. Большинство призраков скрылось.
Парочка вновь попыталась атаковать отряд, но Родрико быстро расправился с ними.
Нилан продолжала петь. Почувствовав победу, она повысила голос, но в какой-то момент поняла, что поет не одна. Другой голос примешивался к ее песне, так незаметно проникая в нее, что Нилан не догадывалась о его существовании, пока не стало слишком поздно. Он исходил от рвущейся завесы призраков. Новый голос тонко и искусно искажал песню Нилан, меняя свет на тьму.
— Мечта о теплом прикосновении солнца… — пела Нилан.
— …и порождении бесконечной засухи, — вторил невидимый певец.
— Пение нежных бутонов при первом цветении, — давала отпор Нилан.
— … и черви, что сжирают нежное сердце цветов.
Хмурясь, Нилан силилась прогнать подпевалу, неистовее ударяя по струнам, окружая себя мелодией Труа Глен. Но вредный голос не отступал, обвивая ее песню своей, душа ее шепотом мертвого дерева и разложившихся корней. Медленно к Нилан пришло понимание того, что ее превзошли. Певец был старше, опытнее. В его голосе отражались отзвуки столетий.
Нилан не могла противостоять ему. Ее голос стал искажаться; мелодия лютни расстраивалась от проникающей болезни и крошащейся коры. Призраки в низине перестроились, темная стена окрепла.
— Что случилось? — спросила Мишель, приближаясь и прижимая к груди ребенка.
— Не знаю, — ответила Нилан, медленнее водя пальцами по струнам, обдумывая способы воздействия. — Что-то там есть… И оно сильнее меня…
Крал подошел к ней с другой стороны и зарычал:
— Оно идет.
Мишель взглянула на него, затем на слетевшихся призраков. От стены отделилось темное облако, клубящийся бесформенный туман. Оно пересекло озеро, медленно, степенно, будто его нисколько не беспокоила маленькая группа людей и песня лютни.
Нилан и остальные отшатнулись.
Достигнув берега, облако сгустилось, туман обрел плотность. На замерзшем берегу появилась смутная фигура сухощавой женщины. По ее телу растекалась серебристая энергия. Глаза были открыты.
Милан поняла, что перед ней стоял певец, который так искусно исказил ее песню.
Фердайл зарычал, обнажая зубы, Родрико выступил вперед, вытягивая вперед ветку.
Темная женщина улыбнулась на эти действия.
— Храбрый рыцарь, вырезанный из дерева, — презрительно проговорила она. — Последний защитник Труа Глен. — Однако она не двигалась с места.
— Я знаю тебя, — проговорила Нилан, вспомнив скрипучий голос. — Ты призрак, завладевший королем Раем.
Призрак улыбнулся шире, при этом источая больше холода.
— Ах, да… Было приятно снова примерить человеческую плоть. — Она взглянула на Лорда Тайруса. — Даже такую заплесневелую и отвратительную, как у того старика.
Мрилианский принц рванул вперед, но Крал остановил его.
— У тебя нет оружия, которое может поразить иллгарда, — предостерег горец, схватив принца за локоть.
Призрак проигнорировал обоих мужчин и снова обратил взгляд на Нилан.
— Так же, как ты знаешь меня, я знаю тебя, Нилан. — Из мглистых губ вырвался невеселый смешок. — Ты удивила меня там, в замке. Не думала, что ты сможешь выбраться из его гранитных стен. Но сейчас у меня есть время разобраться с тобой. Черный Корень дал мне силы против твоей чудесной песенки.
— Тебе не справиться с нами, — предупредила Нилан. — Я буду бороться до последней искры жизни, теплящейся во мне.
Это вызвало новый приступ смеха.
— Ты стала совсем большой, малышка. Но не ты мне нужна. — Взгляд фигуры скользнул к ребенку в руках Мишель, затем снова к Нилан. — Мне нужен мальчик… Мой мальчик.
Нилан резко отшатнулась.
— Твой мальчик?
И снова смех.
— Ты же сказала, что знаешь меня, Нилан. — Дымчатая фигура уплотнилась, обретая знакомые черты.
— Сеселия, — выдохнула ошеломленная Нилан.
Родрико сделал шаг вперед.
— Хранительница Рощи.
Нилан застонала. Неудивительно, что ее песня сорвалась. Возраст Сеселии исчислялся столетиями, прежде чем она подверглась разложению. Она была мудрейшей из нимфаи, полной знания и коварства.
Призрак сверху вниз посмотрел на лесника.
— Ты все еще здесь? — Она скользнула ближе.
Родрико поднял палку.
— Нет! — вскрикнула Нилан.
Ветка прорезала мглистую женщину. Вновь вспыхнул фиолетовый свет, но на этот раз он не причинил призраку никакого вреда. Сеселия улыбнулась, взглянув на деревянную палку, торчащую из ее груди.
— Дух твоего дерева не может причинить мне вреда. Наши души слились. Мы — единое целое. — Из ее груди протянулись мглистые побеги и нежно обвили ветку.
— Назад, Родрико! — приказала Нилан.
— Я… я не могу двинуться…
Призрак улыбнулся.
— Я чую в древесине твой дух, смелый рыцарь. Оно питалось тобой? Какой жестокий поступок — медленно и неумолимо вытягивать жизнь. Позволь мне доказать благосклонность некой Темной личности. — Побеги судорожно обхватили ветку, Родрико упал на колени.
За мгновение жизнь лесника была высосана чудовищным призраком через ветку. Он сморщился с застывшим на губах криком, затем замертво обрушился на заснеженную землю — свернутая, пустая оболочка. Древесная ветка обратилась в его руках в пепел.
— Как неприятно. Так мало жизни в нем осталось, — заскулила демонесса, отбрасывая ветку. — Она всего лишь разожгло мой аппетит.
Нилан почувствовала, как ее ноги слабеют.
— Семья Родрико служила тебе на протяжении столетий. Что ты наделала?
Крал появился рядом с ней, подхватывая.
— Не ищи здесь ответов. Она предалась Черному Сердцу, скривилась по его воле.
— Скривилась? — Лес огласился ее горьким смехом. — Оглядись вокруг, горец. Сама Земля искривила мой лес. Горечь потери… невозможно представить. И когда умирающее дерево Нилан призвало меня, боль выросла в сотни раз. Я не могла вынести этого — прикосновения моей зараженной души к ее чистому духу. — В небо взмыл скорбный крик.
Товарищи Нилан при этом отчаянном крике упали на колени. Осталась стоять одна Нилан.
