Они прошли, сели за стол. Володя достал из холодильника недопитую ими накануне бутылку коньяка и плеснул понемногу себе и Киму. Молча выпили. Ким закурил. Володя, хрустнув огурцом, спросил:
— Ну, так что случилось, Ким? Вчера ко мне приходили из милиции, расспрашивали о тебе. Интересовались, когда видел тебя в последний раз, где ты можешь быть. Объясни — что происходит?
— Ты сказал, что я был у тебя?
— За кого ты меня держишь?!
— Извини.
— Я сказал, что не видел тебя больше недели. Про того парня тоже ничего не сказал.
— Володя, у моих знакомых неприятности, я должен им помочь. Сейчас их задержала милиция, но долго их держать не станут, они чисты. Команда охотится за ними…
— Из-за чего?
— Этого я тебе сказать не могу.
— Ну, хорошо, а с тобой что случилось?
— Меня потрепали немного, хотели через меня на них выйти, но я команду пока с носом оставил. Володя, мне надо дождаться, пока моих ребят отпустят, и потом мы уедем из города. Их отпустят сегодня или завтра, предъявить им нечего.
— А тебе?
— Я увяз по уши. Но не мог же я позволить застрелить себя, как зайца?! Я оборонялся, понимаешь?
— Хорошо, что я должен сделать?
— У Сергея и Оксаны, это брат и сестра, есть твой телефон, они позвонят тебе. Мне нужно затаиться, но у тебя мне оставаться опасно. Придешь на работу, поговори с Леночкой, сможет ли она приютить на день-два.
— Ну, тебя-то она всегда сможет.
— Значит договорись с ней. Я позвоню тебе на работу, условимся, где встретимся. Возьмешь у нее ключи от квартиры и машины, передашь мне. Когда позвонят Сергей или Оксана, не говори им по телефону, где я. Договорись встретиться, передашь им на словах то, что я скажу. Не исключено, что за ними приставят хвост, даже наверняка, в надежде, что они на меня выведут. Поэтому скажешь, когда увидишь, что до отъезда встречаться не надо. Хорошо? Они, вероятнее всего, остановятся в гостинице, у них никого в городе нет.
— Хорошо, Ким. Только не лучше ли сообщить обо всем в милицию?
— Не лучше. Пока милиция будет разбираться, нас можно будет хоронить. Лучший выход для нас уехать, и как можно скорее. Ну, все. Сейчас уже пять, давай вздремнем час-полтора. У меня все тело гудит.
— Ну еще бы, нашинковали, как капусту. Ложись на диване, сейчас плед и подушку дам.
Проснувшись, они наспех позавтракали. Ким, надев поверх рубашки куртку Володи, сунул за пояс пистолет, махнул на прощание рукой и вышел…
…Бекетов по многолетней привычке облачился в спортивный костюм для ежедневной пробежки. Насвистывая, он подошел к двери, распахнул ее и отпрянул от неожиданности. У двери стоял Воронов. От страшного удара в челюсть Бекетов рухнул на пол и покатился по навощенному паркету. Ким вошел, захлопнул за собой дверь, подхватил обмякшего Бекетова под мышки, и бросил на ковер посреди гостиной, лицом вниз. Надавив коленом на позвоночник, рванул за волосы, выворачивая голову. Хрустнули шейные позвонки, Бекетов застонал, приходя в себя. Ким проговорил издевательски-спокойно:
— Доброе утро, Петр Афанасьевич. Как ваша иудина душа себя чувствует?
— Ким Георгиевич, Бога ради! Вы же интеллигентный человек, неужели вы станете уподобляться этим скотам и плебеям?!
— Стану. Еще как стану! Я и за меньшие подлости из людей мозги вышибал. А тебя, гадина, раздавлю, и совесть меня мучить не будет. И не тебе об интеллигенции говорить.
Тот прохрипел:
— Чего ты от меня хочешь?
— Рассказывай.
— Что?
— Все. Как ты меня сдал, за сколько сребреников. И самое главное — что им известно.
— Если я расскажу, они меня убьют.
— А если нет, то я тебя убью.
Ким вытащил пистолет, ткнул стволом Бекетова под скулу. Тот попытался возмутиться:
— Ты не сделаешь этого, ты же не бандит!
— Сделаю, не сомневайся. Я уже столько людей убил, что мне без разницы: трупом больше, трупом меньше. А тебя я готов только от ярости пристрелить, и человечество мне еще благодарно будет. Так что говори, не беси меня!
Бекетов упрямо молчал. Ким еще раз рванул за волосы, заломив голову почти вертикально. Бекетов выругался, забыв об интеллигентности.
— Что ты делаешь, лярва! Больно же!
— Мне тоже было больно, когда меня, благодаря тебе, связанного пинали. Говори.
Бекетов продолжал молчать. Ким рванул еще, немилосердно выворачивая ему голову. Тот зачастил скороговоркой:
— Он босс местной мафии. Иногда он мне помогает, иногда я ему, у нас много взаимополезных знакомых. В тот день, когда я купил у тебя крест, мы встретились в кабаке. В разговоре я похвастался покупкой. Он просил показать, приехали ко мне. Увидев крест, он сказал, что это из какого-то тайника вещица. А где находится тайник, знают какой-то парень и девчонка, брат и сестра. А ты у них вроде телохранителя. Спрашивал, как тебя найти, я сказал, что не знаю. Ну, он и попросил, если появишься на горизонте, дать ему знать.
— Что ему известно о тайнике?
— Да почти ничего. Знает, что где-то в Сибири, в каком-то брошенном монастыре. Что на большую сумму, но на какую точно — не знает. Ему нужны парень с девкой. Он пришил их отца и его приятеля, но так ничего не узнал.
— Это все?
— Все.
— Ой ли.
Ким завел назад заломленную руку Бекетова, тот взвыл от дикой боли в предплечье.
— У-у-у-у. Я все сказал, отпусти, гад!
— Будешь ругаться, сделаю больнее.
— Ну все, все. Отпусти, мне нечего больше сказать.
Ким немного ослабил зажим.
— О том, что я здесь был, никому ни слова. Узнаю — убью. Веришь?
— Верю. Послушай, Воронов. Если опередишь команду и найдешь тайник, сообщи, а? Пожалуйста. Тебе же все равно надо будет толкнуть. А я куплю, и хорошо заплачу. Если сам все не возьму, то знакомым предложу. Если там все шестнадцатого века — со свистом уйдет. Ну, как?
— Ты что, с собой на тот свет все хочешь забрать?
— Я не спешу умирать. Ну, так как?
— Там видно будет. Тебе придется какое-то время полежать молча, пока я уйду.
— Хорошо, хорошо. Я не буду вставать.
Ким хмыкнул:
— Это точно, уж поверь мне.
С короткого замаха он рубанул Бекетова по затылку рукоятью. Тот, утробно икнув, ткнулся лицом в мягкий ворс ковра.
Выйдя из подъезда, Ким направился к ближайшему таксофону позвонить Володе. После третьего гудка на том конце подняли трубку.
— Володя? Это я, Ким. Ну, что, ты поговорил с Леной?
