Ким оглянулся. За спиной, в углу, стоял тот мордатый из іТойотыі. Он злобно смотрел на Кима, едва сдержи-ваясь от распиравшей злобы. Ким прищурился.
— Так ты еще жив, цыпленок? Ну, ничего, я эту ошибочку исправлю.
Тот вскинулся.
— Ты, козел пархатый… Я тебе твои кишки в глотку вобью.
Он резко пнул Кима по почке. Ким грохнулся на пол, скривившись от боли:
— Сук-ка. Связанного ты бить умеешь.
Тяжело поднявшись, Ким сел на стул. В дальнем углу заметил одного из своей октябрьской группы.
— И ты здесь? Научил тебя на свою голову. Знал бы — забил до смерти на тренировках.
Тот отозвался злобно:
— Это я тебя забью…
Небритый снова спросил:
— Ну, так где они, Воронов?
— Да пошел ты…
Тот, равнодушно пожав плечами, кивнул головой. На Кима бросились со всех сторон, сразу же свалили на пол и стали избивать его, лежащего. Он извивался всем телом, пытаясь увернуться от ударов, но удавалось плохо. Били умело, лицо и грудь не трогали, пинали в живот, пах, по почкам. Раза два попали по кости левой ноги, пронзив все тело дикой болью. Потом оставили, рывком подняли, усадили на стул.
— Где они?
— Пошел ты…
Снова набросились, как стая оголодавших шакалов. Ким успел вскочить и, прежде чем повалили на пол, двое отлетели от него, вопя от боли в переломанных коленях. Тогда за него взялись с удвоенной яростью. Вскоре Ким потерял сознание.
Очнулся он от потока холодной воды в лицо. Все тело жутко саднило. Его подняли с забрызганного кровью пола, усадили на стул. Небритый все так же ровно и спокойно спросил:
— Где они?
— Пошел ты…. к своей матушке.
На этот раз не били. Подхватили под руки, дотащили до скамьи, бросили лицом вверх, навалились, чтобы не дергался. Мордатый вытащил из кармана выкидушку, разорвал у Кима на груди рубашку, приставил к обнаженному телу хищное лезвие. Снова вопрос:
— Ну, так где же они?
Ким промолчал. Мордатый сделал надрез на груди. Горячая кровь потекла, обжигая тело, на скамью. Ким стиснул зубы. Еще надрез, сильнее и глубже. Стало еще горячее.
— Где они?
— Заткнись, сучара, надоел. Не знаю, где они.
— Врешь. Знаешь. И скажешь.
Нож стал кромсать обнаженную грудь, Ким коротко простонал. Небритый жестом остановил мордатого, хищно раздувшего ноздри от запаха свежей крови:
— Хватит, а то подохнет раньше времени. Ну что, Воронов, теперь скажешь? Нет? Ладно, время у нас еще есть. Бросьте его в подвал, пусть отдохнет чуток, потом продолжим.
Кима выволокли. Протащив, бесчувственного, по двору, открыли дверь в подвал и столкнули вниз по ступеням.
В доме семеро сидели по разным углам. Двое тихонько поскуливали от боли в сломанных коленных чашечках. Небритый прикрикнул на них:
— Заткнитесь, бараны. Со связанным справиться не можете.
Те разом заглохли.
— Значит, так. Через час ты, — небритый ткнул пальцем в мордатого, — пойдешь за ним. Вы двое (он указал еще на двоих) пойдете тоже, но тихо. Спрячьтесь в палисаднике. А ты, — он снова повернулся к мордатому, — выведешь его. Пушку не вынимать, сделаешь так, чтобы он сбежал, понял?
— Не понял.
— Я сказал, сделаешь так, чтобы он с-бе-жал. Теперь понял?
— Я не…
Резкий удар в челюсть заставил его заткнуться.
— Сейчас понял?
— Понял.
— Вот так. Чтобы сбежал живой и здоровый. А вы двое, нет — трое (он кивнул еще одному), еще ты пойдешь, будете пасти Воронова. И чтобы он вас не видел. Следите, куда он кинется. Упустите — яйца по кусочкам отрежу. Все понятно?
Все трое молча кивнули.
— Ну, все.
В подвале Ким на ощупь нашел лужу воды, с наслаждением напился, не замечая привкуса гнили. Стало чуть полегче. Немного отдышавшись, пополз по подвалу, придерживаясь стен. В углу обнаружил край выступающей бетонной плиты. Ребро было шершавым и твердым. Повернувшись к плите спиной, взялся перетирать веревку. Минут через десять ему удалось освободиться. Размял занемевшие руки, злобно подумал: іНу теперь, суки, поговоримі. Вскоре загремел дверной засов. На пороге стоял мордатый.
— Эй ты, козел, оклемался малость? Выходи, продолжим.
Ким, сложив руки за спиной, поднялся по ступенькам, шагнул в проем двери. Пистолет мордатого был за поясом. Сделав шаг вперед, Ким круто развернулся, выдал мордатому ребром ладони по горлу, и добавил для верности в солнечное сплетение. Тот стал беззвучно оседать на землю. Ким выхватил у него из-за пояса пистолет, и в этот момент под тяжелой тушей загремели не замеченные Кимом старые ведра, сложенные пирамидкой у входа в подвал. Из дома выскочили двое. Ким выстрелил, не целясь. Один рухнул с крыльца, второй заскочил обратно в дом. Перемахнув через забор, Ким побежал в сторону железной дороги. Три молчаливые тени последовали за ним…
Среди ночи Владимира разбудил телефонный звонок. Нащупав в темноте трубку, он буркнул сквозь сон:
— Да.
— Володя, это Ким.
Тот, как ошпаренный, подскочил на постели, мгновенно лишившись сна.
— Ким?! Какого черта! Ты знаешь, что тебя милиция разыскивает? Что случилось?
— Знаю, Володя, знаю. И не только милиция. Ты один? Мне твоя помощь нужна.
— Один.
— Можешь меня принять?
— Ким, я не…
— Володька, я не беглый каторжник, и не совершал никакого преступления.
— Хорошо, где ты сейчас?
— У твоего дома, в автомате.
— Давай заходи, жду.
Положив трубку, он быстро поднялся, машинально посмотрел на часы, прошел в ванную. Дверной звонок застал его с полотенцем в руках. Он подошел, открыл дверь. Ким стоял перед ним в разорванной рубашке, весь залитый кровью.
— А черт! Где тебя угораздило? Входи быстрее.
— Мне бы помыться, Володь. И перевязку неплохо бы…
— Шагай в ванную, я сейчас.
Ким прошел в ванную, снял окровавленную рубашку и куртку, освободил карманы и бросил одежду на пол. Сделав прохладную струю воды, смыл с себя кровь. Раны были не очень глубокими и кровоточили не сильно, но боль была ноющей и мучительной. Едва он закончил, вошел Володя с бинтами и перекисью водорода. Обработав раны, умело сделал перевязку, бросил Киму на плечо принесенную рубашку.
— Надень мою. А твое барахло пока в мешок засунем. Пойдем на кухню.
