Сергей благодарно покосился на него, потом на улыбающуюся Оксану. Хлопнул Кима по плечу:
— Пойдем, зятек.
Ким схватил полотенце:
— Я сейчас, только умоюсь…
Едва он вернулся, в коридоре послышался голос:
— Завтраки, горячие завтраки…
Сергей довольно потер руки.
— Ага, на ловца и зверь бежит. Вот и ходить никуда не надо. Обожаю горячие сосиски в томате.
Он выглянул в коридор, окликнул официанта:
— Эй, приятель! Давай сюда.
Тот вошел, поставил на столик металлические судочки, хлеб на картонной тарелочке. Ким вынул бумажник, протянул ему деньги, отмахнулся от сдачи. Официант кивнул головой.
— Судки на обратном пути заберу…
Оксана приветливо улыбнулась ему.
— Спасибо вам.
— Кушайте на здоровье.
Он пошел дальше по вагону:
— Горячие завтраки, завтраки горячие…
Перейдя в следующий вагон, остановился в тамбуре, поставил на пол посуду, вытащил из-под белой куртки портативную рацию. Опустив окно, выдвинул антенну и, выставив ее наружу, сказал совершенно иным, сухим и деловым тоном:
— Второй, второй, я шестой. Как слышите?
Сквозь шорох и треск прорвалось:
— Я второй, слышу хорошо. Что у тебя?
— Они здесь, все трое. Пятый вагон, четвертое купе…
— Понял тебя, жди указаний. Конец связи…
Новиков не вошел, а буквально влетел в кабинет.
— Нашли, Игорь Константинович! Они в поезде на Абакан. Сидят себе в купе и, похоже, очень довольны жизнью.
Болотов поднял голову от бумаг, придвинув чашку остывшего чая, отпил немного.
— Очень хорошо, что довольны. Мне эта троица все больше и больше нравится, несмотря ни на что. Это надо же, столько времени водить за нос и нас, и команду! Для этого талант надо иметь. Вот теперь верю характеристике Воронова, каждому слову верю. Нам бы таких людей побольше… Ты садись, Сережа, садись.
Сергей опустился на стул. Болотов спросил:
— Надеюсь, ребята твои там не засветились?
— Обижаете, товарищ майор! Оперативник наш сработал под официанта из вагона-ресторана. Ходил по вагонам, горячими завтраками торговал, — Сергей хохотнул. — Ким Георгиевич ему собственноручно изволил на чай отвалить.
— Сколько там ребят наших?
— Пока двое. Подкинем еще на первой же станции.
— Не надо, Сережа.
— Почему, Игорь Константинович? Вдвоем-то могут и не управиться.
— А им особо и управляться нечего. Их дело маленькое — пасти Воронова и компанию.
— Что-то я вас не понимаю, товарищ майор. Ищем, ищем Воронова, а нашли и позволяем ему гулять на свободе?.. Брать его надо.
— Надо. Только не в поезде. Не забывай, что он очень опасен и, по всей видимости, вооружен. Сергей Клименко, как ты знаешь, тоже тот еще подарочек. Не дай Бог, завяжется перестрелка…
— Товарищ майор. Конечно, Воронов не ангел, это ежу понятно. Но ведь не пойдет же он на открытый конфликт с нами? Ведь не бандит же он, в самом-то деле. В ресторане он всего-навсего пошутил с нашими ребятами, а ведь могло быть и хуже. Ладно, он этих шакалов крошит не раздумывая, они стоят того. И его можно понять. Но зачем ему с нами-то воевать? Что ему, по сути, грозит? Незаконное хранение оружия да сокрытие фактов по делу. И он знает об этом. Ему встречи с нами надо бояться меньше, чем с командой…
Болотов перебил:
— Прав ты, Серега… И все же… Если бы хотели Воронов и оба Клименко прийти к нам, давно бы это сделали. А они не идут, предпочитают управляться своими силами. И знаешь почему? Потому что не верят в наши силы. И они правы, увы. Пока мы с тобой разбираться будем, кто прав, кто виноват, команда с ними церемониться не станет. Даже если мы их в тюрьму упрячем, от греха. Наверняка и там найдут, через наши с тобой головы. Потому и не хочет Воронов рисковать жизнями брата и сестры Клименко, да и своей тоже, ради того, чтобы мы с тобой с их помощью десяток-полтора боевиков на нары упекли. И, честно говоря, грех нам на него обижаться. Фразу такую слышал: мафия бессмертна? Верная, к сожалению, фраза. Ну, а мы с тобой как противовес. Не знаю, победим мы их когда-нибудь или нет, а вот прижать так, чтобы едва дышали, можем и обязаны. Мы за это, кстати, деньги получаем. Ну, а предоставится возможность и совсем искореним. Хотя, честно говоря, вряд ли. Это так же вечно, как тема борьбы добра со злом. И когда все это кончится, только Бог да Сатана знают. Вот так, Пинкертон. А Воронов… Это дело его совести. Словом, так: держать их под наблюдением, но ничего пока не предпринимать. И ухо держать востро, Воронов хитер, в этом мы уже убедились. От него всего можно ожидать. Сейчас он полагает, что оторвался от нас, пусть так и думает. Немного расслабится, бдительность потеряет, тут мы и появимся. Кстати, Сережа, куда, ты говоришь, они едут?
— В Абакан, Игорь Константинович.
— Абакан… Абакан. Я к родне тоже через Абакан ездил. Оттуда до Минусинска рукой подать…
Болотов вдруг хлопнул рукой себя по лбу.
— Минусинск, Сергей! Ты понимаешь? — он повторил по складам. — Ми-ну-синск.
— Не совсем понимаю…
— Черт! Вспомни, где Клименко-старший и Волошин срок отбывали!
Сергей обалдело уставился на майора.
— Мать честная!
— Вот тебе и мать честная. Началось все с Клименко-старшего и Волошина. А теперь дети Клименко едут в Минусинск. Они в Минусинск едут, понял ты?
— Понял. Вот только зачем?
Ким спросил:
— А сколько букв?
— Шесть.
— М-м-м… Итуруп?
— Нет, не подходит. Третья — ісі.
— Расшуа?
— Точно! Надо же, а?! Никогда бы такое название в голову не пришло. Ким, у тебя, похоже, пятерки по географии были.
— Да нет, просто эти острова знаю, как свои пять. Я же служил там.
— На Курилах?
— В Находке.
Оксана попросила:
— Ким, расскажи, пожалуйста, почему тебя все-таки из армии уволили? Ты не думай, я не из любопытства. Я хочу…
— Ладно, не надо оправдываться, Ксана. Я понял тебя. Я расскажу, только не вспоминайте об этом больше никогда, хорошо?
