потер руки, поинтересовался у Матвея:
— С топливом как?
— Сейчас заправим, соляры полные цистерны стоят.
Внимание Кима привлек ящик, стоящий на стеллаже отдельно.
— А это что?
Матвей равнодушно взглянул на ящик.
— А, динамит. Выписали для пробоя шурфов. Партии все разобрали, а один вишь, остался.
Глаза у Кима блеснули от какой-то шальной мысли.
— Слушай, уступи, а?
Матвей махнул рукой.
— Забирай, я его все равно уже списал. Хотел приспособить чурки дубовые колоть, да уж больно силен, зараза, одни щепки остаются.
Спохватившись, добавил:
— С тебя еще на четверть литра причитается.
Ким снял ящик, заглянул, приподняв оторванную дощечку. Динамитные шашки белели ровными штабелями, не хватало только одной, самой крайней.
— А шнур есть?
— Там выше, на верхней полке. Лезь сам, коли надо.
Ким забрался почти под самый потолок, прихватил скрученный в кольцо бикфордов шнур, метров ста пятидесяти длиной.
Покончив и с этим, он выглянул на улицу, окликнул Сергея. Вдвоем они быстро перенесли все в облюбованный вездеход с цельным металлическим верхом. Ким, сев за рычаги, подогнал лязгающую гусеницами махину к цистернам с горючим. Заправив полные баки, опробовал машину на ходу. Покрутив минут пять по двору, остался доволен. Немного подумав, выпросил еще три полные бочки с горючим и укрепил их с Сергеем на крыше вездехода.
Покончив со всеми делами, сели в тенечек у забора. Оксана сноровисто нарезала загодя купленные по совету Тани хлеб и колбасу. Ким откупорил бутылку водки, разлил по стаканам. Танин дядя, подняв свой стакан, сказал тост, лаконичный, но емкий и безотказный, одинаково понятый в любой мужской компании:
— Ну, будем…
Выпили. Татьянин дядя принялся поучать Кима:
— Выезжай рано утром, по холодку. Держи все время на юго-восток. Километров через сто, примерно, на середине пути топь попадется. Обходите ее справа, так короче. Не вздумайте напрямую переть, место коварное. Сначала ничего, ничего, а потом как ухнет, и поминай как звали, хоронить будет некого. Я бы сам с вами пошел, да не сезон. Не хожу я туда по лету, давно уж. Вот зимой бы…
Ким прервал его:
— Да ладно, вы нам и так помогли, спасибо.
Тот продолжал свои наставления, словно бы не заметив Кимовых слов.
— Километров за сорок до Ерохина скита сопки будут. Там осторожнее, места хитрые, камнепады бывают. Зверь какой, али ишшо кто зацепит каменюку на вершине, и пошло-поехало. Ну, вот, вроде, и все. Остальное по карте и по компасу сообразишь, мужик ты, навроде, толковый, хватка чувствуется. Геологоразведчиком был, али как?
— Офицером.
— Да ну? И в каком же чине?
— Майор.
Дядька прогудел уважительно:
— Майор — это да. Вот у меня, помню, в армии комбат был, майор Суховей, так то мужик был…
Ким налил еще по полной. На этот раз выпили молча. Татьянин дядя и Матвей заметно осоловели, затянули песняка по русскому обычаю. К концу третьей бутылки сон сморил обоих. Ким поднялся, чуть покачиваясь, встряхнул головой, посмотрел на Сергея с Оксаной.
— Ну вот, я, кажется, немного пьян. Ладно, вездеход не машина, скорость не та. И гаишников, надеюсь, здесь нет. Ну что, ребята, вот мы почти что и у цели?
Сергей поднял от колен голову.
— Слушай, я тоже кажется окосел. Что я тебе хотел сказать, Ким Воронов… А, что я тебе хотел сказать? — Сергей осоловело посмотрел на сестру. — Сестра, что я ему хотел сказать?
Оксана, улыбнувшись, легонько толкнула его в голову:
— Ты хотел сказать, что вам пить было не надо.
Сергей промычал:
— Не-е-е-т. Я не то хотел сказать, хотя и это тоже. Я хотел сказать, что ты, Воронов, величайший в мире полководец, каких я знал… Что это я несу? Я что, кого-то знал из них? А-а-а, черт с ними со всеми. Короче, ты молодец, Ким. Не знаю, как бы мы без тебя справились. А я — пьяная свинья, кажется, я перебрал.
Он повалился набок и, устроившись головой на сапоге Матвея, почти моментально захрапел. Оксана рассмеялась:
— По-моему, тебе обоих придется грузить в вездеход.
Ким еще раз качнулся:
— Это я запросто. Я вот только сейчас соображу, где он находится. Где тут север, где тут юг…
Он забормотал что-то невнятное. Оксана встревожилась.
— Ким! Ты что, Ким. Ты что, тоже пьян?
Ким затряс головой.
— Бр-р-р-р. Сейчас все будет нормально, я тут где-то колодец видел.
Чуть пошатываясь, он дошел до колодца, вытащил ведро холодной воды и опрокинул себе на голову. Охнув, повторил процедуру. Это подействовало. Уже без признаков хмеля в глазах он вернулся, приглаживая рукой мокрые волосы. Оксана облегченно вздохнула:
— Фу, как ты меня напугал…
Ким поцеловал ее в щеку.
— Все нормально, Ксюша. Сейчас я и этого юношу в чувство приведу. А дядьку так погрузим.
Взвалив Сергея на плечо, Ким донес его до колодца, усадил на землю, прислонив спиной к замшелому бревенчатому срубу, и резко выплеснул на него ведро воды. Сергей вскочил как ужаленный, очумело глядя по сторонам и отфыркиваясь. Сообразив, что к чему, он бешено заорал:
— Ты что, офонарел?! Так дураком можно сделать!
Ким отмахнулся:
— Ладно, не вопи. Тебе на пользу пойдет.
Подхватив спящего дядьку, дотащили его до вездехода и погрузили в пассажирский отсек, устроив поудобнее. Матвея аккуратно положили у забора, заботливо подложив ему под голову его же кепку. Ким завел двигатель, и вездеход, лязгая гусеницами, тронулся с места.
В Пожары приехали уже в сумерках. Таня встречала их у ворот. Улыбнулась Сергею:
— А я уже заждалась вас, обед три раза разогревала, баню истопила…
Немного протрезвевший к тому времени ее дядя довольно хмыкнул и потер руки.
— Банька — это хорошо. В баньку надо чарку принять, да и после бы не помешало, — с надеждой покосился на Кима с Сергеем. — Как, мужики? Мы там не все у Матвея того… выдули?
Ким хлопнул его по плечу, успокоил:
— Не беда, у нас еще есть. Мы народ запасливый.
Тот повеселел, засуетился:
— Ну так давайте в первый парок и пойдем. А девушки потом, им послабее надоть.
После ужина, уложив пьяненького дядю Петра спать, Ким позвал Сергея на улицу:
— Пойдем, груз уложим хорошенько, а то побросали все как попало…
При свете фонариков долго располагали вещи. Наконец палатка, спальники, ящик с тушенкой и кули с сухарями и вермишелью, коробки с чаем, солью и сахаром заняли свои места. В задней части вездехода, в
