новую среду обитания: огромные города, мегаполисы. Возникли абсолютно уникальные условия, ведь современный город — это замкнутая система, не похожая ни на что ранее существующее. Что, если эволюция продолжалась внутри мегаполисов?..
— Рыба! — Ларс впечатал в столешницу деревянную костяшку. Все принялись считать очки.
— Рыбы, — напомнил Эриг, — превратились в пресмыкающихся, когда изменились условия их обитания. Они покинули воду и вышли на сушу. Новая среда, новые существа, новые возможности. В этом и заключается суть эволюции — приспособление через изменение…
По очкам получилось, что проиграл Яр. Он и стал замешивать полированные костяшки, с интересом слушая неспешные логические построения доктора.
— И вот человечество создало свои мегаполисы. Человечество переселилось в них. Но ведь это не наша среда! Вспомните — мы миллионы лет жили на природе, мы родились там, среди зверей. Вот она — наша среда, здесь! — Эриг широко развел руки. — Но вот мы, будто рыбы, очутились в совершенно новых условиях — в городе. Не изменит ли город нас подобно тому, как суша изменила рыб? Среди тех появились пресмыкающиеся, а среди нас зародились хурбы.
— Звучит гнусно, — сказал Ларс. — Они произошли от нас, но убивают нас.
— Если следовать моей логике, — продолжал доктор, — то хурбы должны быть приспособлены к жизни в мегаполисе куда лучше, чем мы. Мне сложно угадать, как именно они изменились, ведь рыбам сложно представить, что дышать можно и вне воды…
— Хурбы невидимы! — напомнил Яр.
— Да, мы их не замечаем.
— А ты уже придумал, как это им удается? — спросил Ларс.
— Скорей всего, это какой-то психический феномен. Что-то вроде гипноза. Или той самой телепатии, о которой так любят говорить разные шоумены. Кстати, вы знаете, как звучит «человек городской» на одном из древних языков? Впрочем, откуда вам знать… Хомо урбанус… Хомо. Урбанус… Хурб… Понимаете теперь?
— Ерунда какая-то, — неуверенно сказал Ларс.
— И вот еще один аргумент в пользу моей теории, — сказал доктор. — Появление космачей. Этих существ раньше не существовало. В старинных документах можно найти упоминания о неких прямоходящих волосатых великанах. Они считались существами почти сказочными, и называли их по-разному: снежный человек, йетти, алмасты. Возможно, от них и пошло племя космачей. Полагаю, они появились в то самое время, когда люди замкнулись в городах, освободив от своего присутствия большую часть планеты, Космачи заняли наше место. Их появление подтверждает, что эволюция продолжается. С нами или без нас — но она идет.
Стало тихо, даже музыка почему-то смолкла, лишь огонь трещал в печи.
— Я хочу посмотреть на хурбов, — сказал Яр.
Дальше они почти не разговаривали, переваривая услышанное. Игра сделалась рассеянной и неинтересной. Кое-как закончив три партии, они догрызли хлеб, распрощались и разошлись по домам.
А ночью Яру снились кошмары: хурбы, медведи и космачи, мертвые жены и живой Чик-дурачок, бегущий через жуткий лес.
Кошмар продолжился, и когда Яр проснулся.
Ранним утром.
Наяву.
Айвану не спалось. Он долго ворочался в постели, ругая хромоногого Веню, так жарко натопившего в доме. Когда лежать стало совсем невмоготу, Айван кряхтя, слез с кровати, оделся и вышел на свежий воздух.
На улице было тихо. Айван попытался вспомнить, как шумит город, и не смог. Он попробовал вообразить, что сейчас его окружают многоэтажные строения, — и не сумел.
Рядом тихонько стукнула дверь. Луч фонаря скользнул по бревенчатой стене, прыгнул на Айвана и тут же погас. Старик открыл глаза, повернул голову.
— Не спишь? — спросил Ларс, убирая фонарик в карман длинного теплого халата.
— Не спится, — сказал Айван.
— Мне тоже. Нога чешется. Там, где ее нет… Слышу, ступеньки скрипят. Дай, думаю, погляжу…
— Жарко дома, — сказал Айван. — Да и в голову лезет разное.
Они присели на скамейку и замолчали, дыша одним воздухом, чувствуя тепло друг друга, глядя в одном направлении.
— Хурбы вышли на границы, — сказал Айван в пустоту. — Они уничтожили две пограничные общины. Сегодня я получил весточку от наших людей в городе.
Ларс не отзывался — он давно уже ждал чего-то подобного.
Они долго молчали и глядели на спящие избы, на голое небо, предвещающее мороз, на огонек сторожевой башни у деревенских ворот, на черную дорогу с еще более черными пятнами луж. В ночи чувствовалось какое-то шевеление, но опасности от него не исходило: то вздрагивали от ночной влаги ветки деревьев, то слетали с чердаков крылатые животные, то ворочалась под навесами сонная домашняя скотина — это было привычное движение, повседневное и незаметное.
— Не засну сегодня, — вздохнул Айван. — Пойду, пожалуй, пройдусь. Проверю, не спит ли дежурный. Кто там у нас сегодня?
— Арслан, — сказал Ларс, припомнив, кому он сегодня выдавал карабин с боекомплектом.
— Арслан спать не должен. Но все равно проверю. Пойдешь со мной?
Ларс пожал плечами:
— Ходок я никудышный. Если вытерпишь такого — пойду.
— Стерплю…
Они не спеша, проследовали через всю деревню. Заглянули в тесную генераторную, где под половицами, урча системой охлаждения, работали три реактора, снятые со строительных сиберов. Посетили арсенал — сухую, недавно отрытую землянку, освещенную двумя тусклыми лампочками. Они обогнули кухню, прошли рядом с баней, из приоткрытой черной двери которой все еще тянуло влажным жаром, миновали загороженный деревянными щитами отстойник и завернули на пустые дровяные склады, заваленные мусором. Заготовленные дрова до поры до времени оставались в лесу. Вывезти их можно было только санями по снегу.
За сараями начинался частокол, и ворота были уже совсем рядом.
К сторожевой вышке выйти незамеченными не получилось. Дежурный издалека окликнул их, опознал по голосам, доложил, что в округе все спокойно, и пригласил подняться на чай. Ларсу лезть по вертикальной лестнице было затруднительно, но он справился — преодолел все ступени, забросил руки на платформу, выдохнул, подтянулся. Арслан подхватил его под локоть, помог.
Сторожевая вышка, сбитая из сосновых жердей, поднималась над частоколом метров на восемь. Смотровая площадка, отгороженая провисающими веревками, была чуть подсвечена неярким теплым светом — в дырявой, стоящей на камнях бочке тлели угли, согревая дежурного и гостей. Было тесно, но места хватала всем. Айван не обманул — чай у него действительно имелся, и был он горячий. Пах чай брусничным листом, можжевельником, мятой и малиной, на вкус слегка горчил, а бодрил не хуже настоящего энергетика. Нашлась и закуска — медовые сухарики, неприятно липкие, зато чертовски вкусные. Вообще наверху оказалось весьма уютно: навес из елового лапника защищал от непогоды, раскаленная бочка дышала приятным теплом, высота давала ощущение полной безопасности.
Остаток ночи провели наверху. Чай у Арслана не кончался, не кончались угли в бочке, не кончались и разговоры. А под самое утро, когда чуть посветлевшее небо затянули невесть откуда взявшиеся тучи, вдруг загудел прибитый к столу зуммер.
— Замыкание на периметре, — пояснил Арслан встревоженным гостям. — Может, кабан подошел. Или лось. Бывает… Сейчас поглядим…
Он встал и отключил сигнализацию. Перешагнув через ноги Ларса, подошел к пузатому прожектору, закрепленному на краю платформы. Щелкнул рубильником — на воротах появилось яркое овальное пятно.
