делать по-старинке, обычным шприцем. Так надежней, да и мне привычный.
– Хорошо, док. Как скажете.
Металл прижался к коже. Тонкая как игла струя сыворотки, не повредив кожу, вонзилась в мышцу.
– А это что было? – спросил Павел.
– Вирус, вырабатывающий гемоглобин, – охотно ответил доктор. – Можете забыть про усталость и одышку. Теперь ваш организм будет получать столько кислорода, сколько ему потребуется… Так-с… – доктор отложил пистолет, потер руки. – Переворачивайтесь на спину. Нам осталось два раза уколоться. Дайте руку.. Ага. Вены у вас хорошие. Замечательные вены. На таких венах можно обучать сестер…
Павел уже не слушал бормотание старика. Он следил, как доктор набирает приготовленный раствор в большой шприц.
– Слушайте, док, у вас там пузырьки.
– И что? – Доктор уставив иглу шприца в потолок, пощелкал по нему пальцем.
– Я слышал, это опасно. Воздух может попасть в кровь.
– Ерунда, молодой человек! Впрыснуть воздух в вену очень непросто. Уж поверьте моему опыту.
Павел усмехнулся, подумав, что слова доктора можно истолковать по разному. Сказал:
– Значит, вы уже пытались ввести воздух в вену? Не получалось?
– Да что вы такое говорите! – возмутился старичок.
– Извините…
Шутка получилась неудачная. Павел смутился. А доктор, видимо, обиделся. Он уже ничего не говорил, не бормотал под нос. Он быстро делал свое дело: жгутом перевязал пациенту руку над локтем, велел поработать кулаком, воткнул иглу в надувшуюся вену, чуть оттянул поршень, впустив кровь в шприц, потом медленно стал вводить раствор. Закончив, прижал место укола ваткой, смоченной в спирте, отбросил использованный шприц. Сказал сухо:
– Через пятнадцать минут уколем другую руку.
– А это что был за укол, док? – спросил Павел, надеясь, что обиженный старичок смягчится.
– Стандартная процедура, – равнодушно сказал доктор, отворачиваясь. – Обычно мы ничего не объясняем солдатам. – Он отошел от кушетки, сел за письменный стол, придвинул к себе какую-то папку, зашуршал бумагами. Нашел, что искал, нахмурился, вдумчиво что-то читая. Потянулся к компьютеру, пощелкал клавишами, почесал в затылке, хмыкнул, покачал головой. Стал что-то черкать на полях, то и дело посматривая на монитор.
Павел наблюдал за стариком.
Доктор увлекся, забыв о пациенте. Видимо, что-то в разложенных бумагах не давало ему покоя. Вновь послышалось бормотание.
– Док, – негромко позвал Павел.
На него не обращали внимания.
– Док! – Павел повысил голос.
– Что?
– Пятнадцать минут прошло. Пора делать укол.
Доктор фыркнул:
– Уж позвольте мне об этом судить, молодой человек.
Он снова зарылся в свои бумаги, отгородился ими от пациента. Насупился. Потер лоб ладонью.
Павел разглядел, что на папке написана знакомая фамилия. Сказал:
– А я его знаю.
– Что? – Доктор выглянул из-за бумаг.
– Я знаю этого человека… С ним что-то не так, док? У него что-нибудь с мозгами не в порядке? Я это заметил.
Доктор помолчал, словно раздумывал, простить солдата за его неумную шутку или же еще немного подуться. Решил простить. Спросил с интересом:
– А что у него с мозгами?
– Не знаю. Но, похоже, он немного не в себе.
– В чем это выражается?
– Ну, хотя бы в том, что он недавно убил человека.
– Да? Кого?
– Рядового Ниецки. Того самого, что умер здесь.
Доктор полистал бумаги. Нашел фотографию, долго ее разглядывал. Вслух прочитал:
– Рядовой Порт Некко. Возраст – тридцать один год. Коэффициент интеллекта… – Доктор глянул на Павла, пожал плечами: – Не знаю. С головой у него все в порядке, хотя, конечно, не блещет.
– А что там вас так заинтересовало? – Павел был рад, что разговорил доктора. Ему было безразлично, что нашел в этих бумагах старик, он просто хотел хоть как-то загладить свою вину.
– Кровь, – сказал доктор. – У него очень странная кровь. А именно гемопоэз. Да и состав очень интересный. Миоглобин в два раза выше обычной нормы. И лизин… Странно – это же незаменимая аминокислота, но анализ показывает… – Доктор вновь забормотал что-то совершенно непонятное. – Либо анализы неверны, либо он прошел биоактивацию какими-то новыми препаратами, о которых я ничего не слышал. Почему, однако, никто не замечал этого раньше?..
– Док, укол, – напомнил Павел, уже начиная скучать на жесткой неудобной кушетке. Да и прохладно было.
– Да, сейчас, – встрепенулся старик, откладывая бумаги.
Второй укол в вену он сделал так же молча и сосредоточенно, как и первый, и Павел не решился спросить, что же теперь, после этой процедуры изменится в его организме. Сможет ли он легче переносить радиацию, или раны его станут лучше заживать, или же нервные импульсы будут быстрей скакать по всяким там дендритам и аксонам.
Он решил, что выяснит это позже. Ведь в его распоряжении были книги и сеть.
А вот продолговатую полосатую таблетку, что напоследок протянул ему доктор, Павел опознал сразу. Такие таблетки давали не только военным. Их целыми контейнерами доставляли в беднейшие страны Африки.
– Зачем мне это, док?
– Обычная процедура, – доктор положил таблетку Павлу на ладонь.
– Нас неплохо кормят.
– Выпейте, молодой человек. Вы обязаны.
– Хорошо, – Павел поднес таблетку ко рту, слизнул ее, подав голову вперед, проглотил. Полосатая капсула прошла не сразу, застряла в пересохшей гортани. Павел почувствовал, что на глазах выступили слезы. Он протянул руку, попытался сказать, что ему требуется вода, поперхнулся. И таблетка проскочила. Но неприятное колючее чувство в горле осталось.
– Теперь я смогу переваривать опилки? – откашлявшись, отхрипевшись, спросил Павел.
– Не сразу, – ответил доктор. – Где-нибудь через недельку. Когда микрофлора кишечника разовьется. Не забудьте – если вам когда-нибудь назначат антибиотики, обязательно повторите прием.
Павел кивнул.
Полезная штука эти полосатые таблетки. Генетически измененная кишечная палочка, способная перерабатывать клетчатку в усваиваемые организмом вещества, так же, как делают это простейшие жгутиковые в кишечнике термитов и мокриц.
– И не увлекайтесь опилками и бумагой, – чуть улыбнулся доктор. – Помните: организму нужны витамины, белки и еще много чего.
– Я не люблю отруби, – отшутился Павел, и подумал, что есть еще в мире люди, которые только за счет отрубей и выживают.
Они поговорили о пустяках – Павел уходить не торопился, ведь занятия еще не кончились. А пожилой доктор, уже забыв о неудачной, обидной для него шутке, был рад общению с живым, неглупым, кажется, человеком. Он посоветовал обратить самое пристальное внимание на свои ощущения в ближайшие несколько дней. Сказал, что возможно повышение температуры, головокружение и тошнота. Успокоил, что это нормально. И тут же предупредил, что возможны неприятные и даже опасные сюрпризы: обмороки,
