на хозяина.
– А теперь уходим! – распорядился Ирт.
11
Странного вида зеленый туман колыхался вокруг. Глеб тонул в нем, медленно опускался в бездну, но – удивительно! – чем глубже он погружался, тем светлей становилась зеленая муть. Откуда-то снизу наплывали призрачные голоса, невнятные и пугающие. Постепенно они приближались, и уже можно было разобрать отдельные фразы.
– Человек? Невероятно!
– Кто дал ему ключ?
– Чего он хочет?..
Слова были незнакомые, но каким-то образом Глеб понимал, что они значат. Гортанная речь будила воспоминания, картины прошлого оживали и шевелились тенями в зеленой мгле. Дымка слоилась, превращаясь в лица старых товарищей, похожие на стеклянные маски. В полный рост поднимались знакомые фигуры, вылепленные из тумана, медленно двигались и медленно таяли…
А в голове словно черви шевелись, в его мозгу словно кто-то ковырялся длинными тонкими пальцами. Глеб догадывался, что его сознание сейчас открыто для тех, кто находится на дне зеленой пучины. Он предполагал, что его изучают, и старался этому не сопротивляться.
Впрочем, он мало что мог. Он не ощущал своего тела, он не видел ничего, кроме текучего марева.
Можно было попытаться управлять своими мыслями – но станет ли от этого лучше?
А голоса все крепли:
– Он ищет себя. Это достойно.
– Ему препятствуют.
– И он просит помощи.
Голосов было много, но они не мешали друг другу. Говорящие словно соблюдали очередность – один останавливался, другой тут же продолжал:
– Он жил с нами.
– Его учили танцу копья.
– Он был на Большой Охоте.
– Он кормил Солнце.
– Лина привела его…
В какой-то момент Глеб подумал о том, что и это странное место – да место ли? – ничем не отличается от остального Мира. Все это – высокотехнологический мираж. Но интересно, кто из Двуживущих проникал сюда? Что, если никто? И много ли еще таких потайных пространств, необычных и загадочных измерений, созданных, возможно, безо всякой цели, только потому, что команде безымянных разработчиков захотелось оставить в Мире свой след, создать маленькую тайну?..
Голоса тотчас отреагировали на его мысли:
– Он странный.
– Он чужой.
– Он мучается от пустоты.
– Его разум страдает.
– Он борется с собой…
Туман все редел. Глеб смотрел вниз, надеясь разглядеть говорящих. Вдруг он осознал, что не видит собственного тела. Не было ни ног, ни туловища, ни рук – в мутной зелени плавало лишь его сознание.
– Он понимает! – возликовал кто-то из расположившихся внизу.
– Он на полпути к пониманию, – холодно поправил другой голос.
– А полпути – это лишь начало…
Боль вместе с телом остались в большом мире, на арене. Здесь были только их призраки, воспоминания о них.
– У него чужая память.
– У него не свое тело.
– Он очень странный…
Теперь голоса звучали невыносимо громко. Они бились в несуществующие уши, едва не раскалывая несуществующий череп. Будь у Глеба руки, он обхватил бы ими голову и крепко бы ее стиснул. Будь у него ноги, он подтянул бы их к груди и спрятал бы в коленях лицо.
– Помогите мне! – крикнул он, пытаясь заглушить голоса.
И они стихли…
Долгие секунды длилось молчание. Все ярче становилось свечение – вскоре от тумана не осталось и следа, он полностью растворился в слепящем сиянии.
– Должны ли мы помочь ему? – нарушил тишину неуверенный голос.
– Он почти прошел сквозь Туман Тысячи Отражений, и разум его остался цел.
– Это потому, что он стремится к знанию.
– И все же надо подождать.
– Он проделал только часть пути.
– А часть пути – это лишь начало.
– Дорогу нужно пройти до конца…
Свет сделался нестерпимо ярким. Теперь он мало чем отличался от абсолютной тьмы – он ослеплял точно так же. И Глеб подумал, что его необычный полет из темноты сквозь туман к свету может быть неким замысловатым символом.
Тьма – это незнание. Туман, полный смутных образов, – знание частичное. А ослепляющий свет – знание полное, абсолютное.
Эти сомнительные сравнения показались ему очень верными и очень точными. За ними чудилась некая совершенная истина, они будили мысль и увлекали сознание в глубочайший водоворот неясных идей и образов.
Глеб чувствовал, что еще чуть-чуть – и ему откроются все тайны мироздания.
«Наверное, именно это ощущают обкурившиеся наркоманы», – подумал он.
«Наверное, именно так Будда стал просветленным», – словно извне пришла в его голову еще одна мысль.
– Я помогу ему, – произнес кто-то за плечом.
– Я поделюсь с ним силой, – донеслось снизу.
– Я тоже.
– Я дам ему то, что он хочет…
Сияние погасло, и на короткий миг Глебу почудилось, что он видит странных существ, лишь отдаленно похожих на гоблинов. Раскинув огромные крылья, они парили в воздухе и с любопытством его разглядывали.
Боль вернула Глеба в реальность.
Реальность была столь осязаема, что сперва Глеб решил, будто он оказался в мире, куда так долго стремился.
Он задохнулся от радости.
А потом его едва не задушило разочарование.
Ничего не изменилось: он стоял на коленях, под руками был залитый кровью войлок, кругом струилась колючая тьма – и только над самой головой был виден неровный кусочек звездного неба и краешек желто- серой луны.
Впрочем, нет – кое-что поменялось.
Глеб ощущал, что внутри его клокочет могучая сила. Она распирала его, грозя разорвать на части. Она требовала выхода, а Глеб пока не знал, как ее использовать.
Осторожно встал он на ноги, держа на плечах тяжесть, что обрушил на него Белиал.
Медленно поднял он руку, протянул ее к глянцевой тьме – и тьма с треском расползлась под его пальцами.
Он уперся пальцами в радужную пленку – и она лопнула, словно мыльный пузырь.
