дороги. За ней ничего не было — ни домов, ни заборов, ни огородов. Только холмистые луга и затянутые туманным маревом перелески возле самого горизонта.
Город кончился.
Стас взбежал на полотно дороги. На ходу обернулся.
Преследователи и не думали сдаваться. Малолетки сильно отстали, но остальные были уже недалеко — метрах в сорока. Впереди бежал рыжий, в руке у него был нож.
Стасу приходилось тяжело. Футляр с гитарой сделался совсем неподъемным, ноги одеревенели, пот ел глаза, горло забила густая слизь, легкие горели, под ложечкой нещадно кололо. Он понимал, что если преследователи не откажутся от погони, то через десять — пятнадцать минут они настигнут его, повалят на землю и начнут остервенело пинать, топтать, месить. Рыжий не удержится и пырнет ножом.
Конечно, можно сейчас остановиться, пока еще есть силы. Встать на середине пустой дороги, приготовиться к нападению. Ударом в висок вырубить первого подскочившего, следующему размозжить голову металлическим ребром футляра. Останутся четверо — малолеток можно не считать… Хотя и у них наверняка есть ножи. И именно в них больше всего злобы.
Нет, драться нельзя. Слишком малы шансы на победу. Да и…
“…будь осторожен в нашем болоте…”
Он здесь чужой. Все прочие — свои. Здесь все друг друга знают. Каждый чуть ли не родственник соседу. И все здесь не любят чужаков. Тронь одного из них
“…блоха на заднице…” и все остальные набросятся на тебя.
Одна надежда — убежать. Город вот-вот кончится. Псы почуют, что это уже не их территория, и вернутся назад.
Знать бы только, где заканчивается их территория?
Десять — пятнадцать минут.
Стас больше не оглядывался. Он слышал топот преследователей и их тяжелое дыхание — этого ему было достаточно.
Тридцать метров… Двадцать пять…
Обдав упругой горячей волной, оглушительно проревев двигателем, мимо пронесся грузовик. Стас шарахнулся в сторону, прижался к обочине. Ему стало смешно — если бы его сейчас сбило машиной, что делали бы разъяренные преследователи с раздавленным, безжизненным телом? Пару раз пнули бы месиво мяса и костей и ушли, недовольные собой? Или, перетрусив, замерли бы в отдалении, смущенно перешептываясь, переглядываясь…
Двадцать метров…
Стас, собравшись с силами, прибавил ходу. Он неоднократно слышал всякие истории про второе дыхание, но не верил им. Сколько он ни бегал — а бегать ему приходилось часто и порой до полного изнеможения, — никакого второго дыхания никогда не открывалось. Просто ноги сводила судорога, они заплетались, подкашивались, а режущая боль в подреберье заставляла сжиматься в комочек, в позу эмбриона…
Двадцать метров…
Они не отставали.
Лесопилка осталась далеко позади.
Он начал считать шаги, постепенно ускоряя счет. И темп.
Дорога шла по окраине городка. Справа, отступив от обочины метров на пятьдесят, тянулись сады и огороды, отмеченные прямоугольниками изгородей, — словно маленькие феодальные княжества, богатые, бедные, с домиком-столицей в центре. А по левую сторону раскинулись холмистые луга. Асфальт дороги был границей между городом и свободой…
Стая и не думала отставать.
Проревев, навстречу пронеслась еще одна машина, дыхнула в лицо горячим воздухом, и Стас едва не упал.
Пятнадцать метров.
Невообразимо тяжело.
Армейские ботинки, берцы, словно гири оттягивали ноги.
Футляр приходилось двумя руками прижимать к груди, хоть это и было страшно неудобно.
Стас больше не смотрел по сторонам, он глядел лишь себе под ноги. Только бы не запнуться!
Сзади надвинулась какая-то тень. Рявкнула из-за спины.
Опять грузовик. Что они разъездились?
Автомобиль снова требовательно рявкнул сигналом.
Стас отступил с асфальта, прижался к обочине. По песку бежать было неудобно. Он затылком чувствовал, как его неотвратимо нагоняют преследователи. Он даже знал, куда придется первый удар — в ноги, по лодыжкам.
Ну что же ты? Проезжай!
Стас повернул голову.
“ЗИЛ” ехал рядом, не торопясь обгонять. И вдруг дверца его широко распахнулась, из кабины показалось дружелюбное загорелое лицо.
— За тобой? — прокричал водитель, кивая назад. — Давай прыгай! Сможешь на ходу?
Стас оглянулся.
Десять метров. Совсем рядом.
Рыжий хищно ощерился. Лезвие финки блестело в кулаке. За предводителем, отстав на полшага, бежали братья в мятых кепках. За ними несся бритоголовый мускулистый коротышка с татуировкой на плече.
— Смогу, — выдохнул Стас, надеясь, что действительно сможет. Он забросил футляр в кабину, схватился за ручку открытой двери, подпрыгнул и вскочил на подножку.
Пять метров.
— Отрываемся! — весело сказал водитель и подмигнул Стасу. — Держись! Двигатель взревел.
— Сука! — завопил рыжий, перекрывая отчаянным криком гул мотора, — Я тебя достану, гнида, слышишь меня?! Думаешь, я тебя не найду?
Стас слабо улыбнулся. Он не думал, он был уверен, что рыжий его никогда не найдет.
— Залезай, — пригласил водитель, — не стой на подножке. А то еще на ГАИ нарвемся. Тогда придется тебе опять бежать.
— Спасибо, — выдохнул Стас. Он заполз в кабину, с трудом разместил громоздкий футляр, захлопнул дверцу. — Ты меня спас.
— Что у тебя там? Гитара?
— Гитара… — Стас заглянул в зеркало заднего вида. Маленькие фигурки безнадежно отставших преследователей яростно размахивали руками. Он сплюнул в открытое окно и плевок унесло ветром, в сторону оставшейся ни с чем стаи. Стас негромко рассмеялся.
Водитель с интересом глянул на него, промолчал.
— Ушел, — сказал Стас, отдышавшись. — Уж и не надеялся, честно сказать.
— Чем ты им не понравился?
— А разве им можно чем-то понравиться? Водитель одобрительно хмыкнул, оторвал от баранки руку и, протянув широкую ладонь, представился:
— Саня.
— Стас. — Стас пожал жесткую крепкую ладонь.
Наконец-то кончился и пригород. Дачные домики и земельные наделы, отмеченные изгородями, остались позади. По обе стороны дороги расстилалась равнина с редкими островками перелесков.
— Далеко едешь? — спросил водитель.
— В Сидельниково.
— Знаю, по пути, подброшу. Кто у тебя там?
— Никого нет.
— Чего ж ты там забыл?
— Вообще-то я в Зону иду. Слышал?
