Двигались они бесшумно и стремительно, словно летучие мыши. Не спросив разрешения у хозяина, они подвинули стол к очагу, сели возле самого огня, протянули к нему ноги, прищурились, глядя на мерцающие угли.
– Подкинь дров. У тебя холодно…
Нелти приподнялась:
– Пожалуй, мне пора идти.
– Никто не уйдет отсюда, – зло прошелестели три голоса. – Сиди на месте.
– Но я должна… – Нелти выбралась из-за стола.
Один из новоприбывших гостей вскочил, в один миг очутился возле собирательницы, ударил ее кулаком в живот:
– Сиди!
Нелти задохнулась, осела, скорчилась. Усь, соскочив на пол с плеча хозяйки, вздыбила загривок, выгнула спину, завыла утробно. Человек глянул на кошку, окрикнул Окена:
– Хозяин!
– Да? – Трактирщик собирался скрыться на кухне, и был не рад, что его остановили.
– Приготовь нам это животное.
– Как? – растерялся Окен.
– Как угодно. Зажарь или свари. И подай на стол.
– Но…
– Выполняй! Если сам не хочешь стать едой!
– Но как же… Я не могу… Это не моя кошка…
Нелти наконец-то сумела сделать вдох. Гул в ушах унялся, и она услышала:
– Прикончи эту шипящую тварь, трактирщик. Мы хотим свежего мяса.
Нелти схватилась за ножку стола, поднялась, распрямилась, дернула поводок. Усь вспрыгнула на ногу, взлетела на плечо, замерла у виска хозяйки, продолжая завывать.
Она была большой кошкой. У нее были острые когти и отменная реакция. В любой миг она могла броситься на врага, не считаясь ни с его размерами, ни с его силой, располосовать ему лицо, выдрать глаза…
Некромант, оскалившись, отступил на пару шагов.
Трактирщик Окен встал на его место.
– Что мне делать, собирательница? – прошептал он.
– Отойди, – сказала Нелти.
– Забери у нее тварь! – уже три злобных голоса приказывали трактирщику. – Размозжи башку о стол! Сдери шкуру! – Три черные фигуры стояли за его спиной, вперившись ледяными глазами в незрячие глаза Нелти – она чувствовала колючий холод их взглядов.
– Отойдите! – отчаянно выкрикнула собирательница, понимая, что оказалась в ловушке.
Некроманты забавлялись.
Они выбрали жертву, и теперь даже Усь не сумеет помочь.
Нелти выпустила тонкий поводок.
– Беги, Усь…
Кошка не собиралась отступать.
А черные фигуры все угрожали:
– Не тяни время, трактирщик, если хочешь жить. Убей кошку, и мы не убьем тебя. А иначе мы вышвырнем тебя на улицу. К тем, кто жаждет горячей крови. К тем, кто никогда не насыщается…
– Отдай мне кошку, собирательница! – не выдержал Окен. – Ты же видишь, кто они такие!
– Я не вижу, – холодно сказала Нелти. – Но я чувствую. Они – мразь. И не моя кошка им нужна, а твое предательство.
– Собирательница? – Некроманты переглянулись. – Собирательница душ? – Они ухмыльнулись. – И сколько их в тебе сейчас? Не пора ли выпустить их на свободу? Эй, трактирщик, убей кошку, а потом разделайся с ее хозяйкой…
Окен закрыл глаза, опустил руки.
– Ты не слышишь нас, трактирщик? – Черные голоса требовали от него невозможного.
– Я не могу… – прошептал Окен. – Я не могу убивать…
– Значит, ты недостаточно сильно хочешь жить…
Кошка завыла еще яростней, услышав то, что не могли услышать люди.
Шорох. Шарканье.
Шаги…
Чьи-то ноги ступили на крыльцо. Тихо, осторожно приоткрылась уличная дверь. Скрипнули половицы.
Нелти повернула голову, не сомневаясь, что это мертвяки вошли в придорожную харчевню.
Вонючий сквозняк ворвался в помещение.
Трактирщик Окен обмер, не решаясь открыть глаза. Он боялся увидеть уродливые рыла мертвяков. Боялся узнать кого-то.
Черная кособокая фигура ввалилась в комнату.
Некроманты повернулись лицом ко входу…
6
Вот уже несколько дней подряд Огерт мечтал о горячей пище.
Сидя в седле и не имея возможности чем-то заняться, он представлял всевозможные яства: тушеную баранину с луковой подливкой, фаршированную запеченную утку, свинину, жареную на вертеле. В своих мечтаниях он пировал, объедаясь мясом и рыбой, закусывая овощами и фруктами, запивая вином.
Но в действительности приходилось довольствоваться подсохшим сыром и подмокшими сухарями.
Впрочем, и эти припасы подходили к концу. А пополнить их пока не представлялось возможным. Все селения, через которые проходил Огерт, казались безлюдными. Придорожные харчевни и постоялые дворы были заперты. Он стучался в двери, барабанил в закрытые ворота, колотил в ставни – даже если кто-то и отзывался, то лишь для того, чтобы погнать его прочь.
Люди были напуганы.
И чем ближе к Кладбищу продвигался Огерт, тем сильней был их страх.
Конечно же, Огерт понимал, с чем это связано. Несколько раз он видел издалека бредущие отряды вооруженных мертвяков. Дважды он встречал в пути некромантов и разговаривал с ними, выдавая себя за такого же, как они.
Со всего мира шли к Кладбищу команды мертвецов.
Собиралась, росла армия некромантов…
На пятый день пути, когда уже близилась ночь, Огерт вышел к очередному придорожному трактиру. Из- за неплотно закрытых ставень сочилось теплое свечение, и Огерт посчитал это хорошим признаком.
Но потом он заметил несколько темных силуэтов, обступивших крыльцо.
Несомненно, это были мертвяки – даже в сумраке невозможно было ошибиться. Они стояли неподвижно, словно огородные чучела, только их головы медленно поворачивались.
Мертвяки следили за округой, но Огерта они не замечали. А он медленно двигался к ним, вытянув перед собой руки, и с его открытых ладоней струился холод.
Приблизившись к харчевне, Огерт объехал всех мертвяков, каждого тронул, каждому заглянул в глаза, каждому плюнул в лицо. Только завершив этот ритуал, он слез с ишака, вытащил костыль из кожаных креплений и ступил на крыльцо…
7
– Чьи мертвяки на улице? – громко спросил Огерт, остановившись посреди зала и дерзко глядя на трех высоких некромантов, повернувшихся к нему.
– Наши, – прошелестели голоса, больше похожие на голоса призраков, чем людей.
Огерт оценил обстановку, едва только перешагнул порог. Он понял, что здесь происходит, и сразу же просчитал все варианты возможного развития событий.
