– Значит, под ирисами спит вся семья, – пробормотала Малика, – ну что ж, спасибо за рассказ, граф Рутто.
– Думаете, это вам поможет?
– Я искренне верю в то, что верну Хаору покой, – спокойно отозвалась ведьма, – сейчас для меня важно только это.
– Только ли?.. – желтые глаза Рутто превратились в злые щелки. Но вдруг, не дожидаясь ответа, он приложил палец к губам, – слышите, госпожа Вейн? Этот голос, взывающий к самой Справедливости?
Малика, недоумевая, прислушалась.
Под сводами живого замка царила тишина. Но не та тишина, о которой мечтаешь после шумного и суетного дня. Тишина мертвая и давящая – «как в склепе», – успела подумать ведьма… Ровно за миг до того, как где-то раздался звериный вой.
– Полагаете, это Хаор? – шепотом спросила она, вслушиваясь.
Лунный лорд задумчиво улыбался, блуждая в лабиринте собственных воспоминаний.
Тем временем, начавшись с басов, вой перекатился к высоким нотам, от которых задрожали и зазвенели бокалы. Еще миг – и снова тишина окутала спальню.
– Почему бы и нет? – лунник покачал головой, – курган потревожен, госпожа Вейн. Тот, кого убили невинно… Тот, кого убили
«Что-то вы темните, милорд», – подумала Малика, а вслух сказала:
– Возможно, возможно. А вас не смущает, граф, что виновные давно отправились в мир иной?
– Остались их потомки, – сладко промурлыкал лунник, приподнимаясь с подушек, – возможно, их не так уж и много, госпожа Вейн. Но, смею вас заверить, убитый принадлежал к одной из старинных семей. Его прадед мог засадить ведьмаку нож под сердце. Или его прабабка собственноручно задушила жену Хаора. Все очень просто, госпожа Вейн.
Он говорил медленно, как будто смакуя каждое слово.
«
Малика признала эту мысль вполне здравой. Собственно, отчего бы нет? Мало кому понравится, когда тебе перерезают глотку как откормленному борову.
– Я бы хотела завтра же посетить курган, – сдержанно сказала она.
– Если позволите, я буду вас сопровождать, – хищно усмехнулся граф, – йоргг… ЛУНА!Я… я ничего не могу…
Он слепо уставился на стену, прилип взглядом к невидимому Малике ночному светилу – а она, как зачарованная, не могла оторваться от болезненного лица графа.
Вздулись вены, прочертив лоб синей сетью. Мгновенно набрякли черные мешки под глазами. И зубы, белоснежные острые зубы, казалось, подросли еще немного.
Лунник растерянно глянул на Малику – на миг ей померещилось в золотых глазах сожаление, взмахнул рукой. Фаланги пальцевпродолжали удлиняться, ногти заострились, загнулись хищными когтями.
– Я предупреждал, – проскрежетал он невнятно, с трудом ворочая языком, – луна!
«Нетрудно было догадаться, что он долго не продержится», – отстраненно подумала ведьма. Еще мгновение, как под гипнозом, она смотрела на оплывающие, вытягивающиеся черты красивого лица лунника. А затем –
– Бегите! – проревело то, что минутой назад было почти человеком.
Распахнулись сами собой двустворчатые двери спальни, грохнули в страшной тишине о живые стены.
А Малика, стряхнув наконец столбняк, скатилась на пол и, скользя в шерстяных носках по гладкому перламутру, метнулась прочь.
Она, как говорится, удирала во всю прыть. Очертя голову. Совершенно не думая, куда бежит. Не давая себе ни одного шанса понять, что глупо даже пытаться спрятаться от лунника в его собственном замке. Ведь если живой замок помогает хозяину, то отчего бы ему не предоставить луннику и прекрасный десерт в виде молоденькой свеженькой ведьмы, полной вкусной крови и состоящей из ароматного мяса?
Малика неслась вперед по коридору, загибающемуся спиралью. Бесшумной тенью скользя в шерстяных носках. Вперед – и в неизведанные глубины исполинской раковины.
«Какого йоргга ты здесь делаешь, Малика Вейн?» – мысли прыгали как детские тряпичные мячики, – «зачем ты здесь? Почему не послушалась доброго совета и не убралась подальше от Ирисовых пустошей? Теперь – о, теперь ты рискуешь стать обедом для лунника! И все из-за жалких трех сотен фунтов, которые полагаются сотрудникам отдела за каждого упокоенного духа!»
Выносливость не относилась к числу достоинств ведьмы, а бег, как и следовало предположить, не входил в число ее интересов. Очень скоро закололо в правом боку, воздух сделался вязким и горьким, к горлу подкатила тошнота.
– Йоргг! – шепотом выругалась она, переходя на шаг и озираясь.
Ей, преподавательнице Академии Пражена, жутко хотелось неприлично ругаться. Н-да. Ты хотела приключений на свою седалищную часть тела, госпожа Вейн? Так и получай их в полном объеме!
…Но погони не было. По крайней мере, Малика не слышала за спиной ни топота тяжелого зверя, ни клацанья когтей по твердому полу. Она пошла дальше по коридору, размышляя о том, какое это счастье, что здесь не кромешный мрак. А то недолго и свалиться куда-нибудь… Кто знает, как устроен живой замок лорда?
В коридоре… Нет, в широкой галерее, куда попала Малика, было довольно светло, не смотря на полное отсутствие окон. Сверху на черный пол шеренгой опускались столбики лунного света; тонкие белые иглы прокалывали мрак – и бесконечно вереницей убегали куда-то вперед. Малика вздохнула, запахнула на груди халат. Ну надо же, стоило только отойти от жилых помещений, как сразу стало холодно.
– Мне всего-то и нужно, что продержаться до рассвета, – сердито буркнула она себе под нос, – надеюсь, лунник поутру меня найдет.
«А зачем ему тебя искать?» – цинично заметила другая половина Малики, вечно сомневающаяся, но при этом язвящая направо и налево, – «сгинула чокнутая ведьма в лабиринтах – и прекрасно, одной проблемой меньше».
– Что значит – зачем? Нет уж, он меня обязательно найдет, – возмутилась ведьма, – он не похож на человека, способного на подлость.
Или все-таки похож? Да и как можно думать о луннике, словно он человек?!!
Запутавшись в собственных измышлениях, Малика решила больше не думать ни о чем таком… Провокационном. Пусть все идет как идет.
Она прислушалась. Впереди ее ждала свернувшаяся клубком тишина. Сзади – тоже. Никто не выл, не рычал, не скреб когтями перламутр на стенах. – «йорггов лунник!»
И Малика неспешно пошла вперед. Ей очень хотелось верить, что граф – это единственная опасность под сводами живого замка.
Ведьма шагала по галерее, которая становилась шире и светлее. Появились окна, да такие, что сквозняки раздували полы халата. Малика на всякий случай решила держаться подальше от этих громадных провалов в стенах, подошла вплотную к стене.
Здесь, как и всюду в замке, чернота вулканического стекла была расцвечена перламутровыми инкрустациями, гигантскими картинами, на которых отпечатались воспоминания лунного лорда. И, поскольку заняться было совершенно нечем, ведьма медленно шла вперед и глазела на страницы этой темной книги.
Малика невольно задержалась напротив одной из них и потрогала переливающуюся всеми цветами радуги фигуру лунного лорда. Здесь он был изображен тощим и узкоплечим на фоне совершенно неузнаваемых холмов. Лунник брел куда-то, понуро опустив голову, а на спине его красовался немыслимых размеров горб.
«Хм», – ведьма потрогала пальцем образование на спине щуплого паренька, отошла подальше от стены. При чем здесь горб-то?
