Нэйд мягко провел пальцем по щеке Малики, она дернулась в попытке уйти от этого прикосновения. Джин звонко рассмеялась.
– Ты ей не нравишься, братец!
– Заткнись, дура, – бросил Нэйд, – в общем, граф, вы сделали именно то, на что мы с Джин и рассчитывали. Должен признаться, первоначально ничего подобного в мои планы не входило, но… как говорится, на ловца и зверь бежит.
Его рука сползла ниже, к горлу, пальцы ласкали кожу… Но так, что Малике больше всего на свете хотелось вцепиться зубами в эту ненавистную руку. Сильно, до крови и не думая о последствиях.
– И хорошо, что я встретился с сестрой, – медленно продолжал Нэйд, – одна голова хорошо, а две – лучше. А теперь у нас в руках еще и прекрасная, полнокровная и, что самое главное, не совсем человеческая жертва. Хаор Ливори уже не сбежит от нас.
– Зачем он вам? – прохрипела Малика, – оставь мертвецов в покое!
– А-а, защитница призраков, – слащаво пропел Нэйд, – все дело в том, моя дорогая, что Хаор нужен мне живым, как странно это не звучит… Он при жизни начал писать очень занятный труд, который мне бы пригодился.
– Даже в твоем собственном теле? – не мигая, Малика уставилась в темные провалы глаз Нэйда, – ты готов таскать Хаора в своем теле? Ты знаешь, что Джин именно этого и добивается?
– Это правда, сестрица? Ты хотела использовать меня? – мягко поинтересовался ведьмак.
Воцарилось недолгое молчание, а затем –
– И использовала бы, мой дражайший братец, если бы граф не привел нам сюда ведьму. Но мы ведь с тобой догадывались, что именно это он и сделает? Соблазн был слишком велик, да, Альвен?
– Но он мог и не поступить так, как поступил, – нахмурился ведьмак, – ладно, к йорггу все разговоры. Займемся делом.
– Ты так и не ответил, – слова застревали в горле, словно маленькие колючие каштаны, – ты готов вернуть Хаора даже если придется пожертвовать собственным существованием?
– Глупости, – отрезал Нэйд, – с таким количеством силы, которое мы сможем из вас выцедить, моя драгоценная госпожа Вейн, дух Хаора оденется плотью…
– Которую нужно будет постоянно подпитывать, – хлестко сказала Малика, – собой подпитывать, Нэйд, и тебе это должно быть известно!
– Ну и что? – он пожал плечами, – пусть Хаор закончит книгу, а потом я его отпущу.
– А что за книга-то?
Разумеется, Малика понимала, что ей в теперешнем положении должно быть уже все равно, что за книга и каким боком она коснется Нэйда. Но сознание упорно цеплялось за каждую мелочь, которая могла бы отсрочить казнь.
– Не говори, – проскрипела Джин, – зачем ей это знать?
Нэйд раздраженно поморщился, убрал руки с горла Малики – она с облегчением вздохнула.
– Да мне без разницы, пусть знает, – ведьмак уставился на нее, сверля тяжелым взглядом, – дело в том, госпожа Вейн, что Хаор всю жизнь трудился над проблемой не-человеческих состояний. Я уверен, что, став живым, он смог бы закончить ее, и тогда… Наш дорогой граф мог бы перестать быть лунником, а стать обычным человеком, обзавестись семьей, перестать ловить на себе ненавистные взгляды. А я, к примеру, мог бы стать лунником… на время, разумеется. Исключительно для того, чтобы понять, каково это – жрать себе подобных…
– Да вы тут все… ненормальные, – выдавила Малика, – и вы, Нэйд, и ваша сестричка… Она, кстати, тоже хотела бы стать лунницей?
– Скорее, просто оборотнем, – нежно поправила ее Джин, – побегать при луне, попробовать, какова на вкус кровь. Наш граф это знает, так почему мне это не дано?
– И это все только во имя собственного любопытства?
– А вы что, думаете, все делается ради будущего Этернии? – ухмыльнулся Нэйд, – вы неисправимая идеалистка. Все, что происходит – плоды отдельных желаний, прихотей, воплощенных в жизнь, госпожа Вейн. Впрочем, сейчас не время спорить. Приступим. Альвен, не загораживайте мне свет! Вы же хотите стать просто человеком?
И тут Малике наконец удалось бросить взгляд на лунника. Он преспокойно стоял рядом с Джин, равнодушно смотрел на распростертую на земле Малику и выдержал ее взгляд.
– Я счел доводы Нэйда весьма убедительными, – тихо произнес лунный лорд и улыбнулся, – раз уж все так повернулось, и Нэйд уверен в том, что вашей жизни будет достаточно… Отчего бы не стать человеком?
– Вы просто дурак, граф. Наивный дурачок. Даже если Хаор допишет свою книгу, то она бы дала вам надежду, не более. Вы в самом деле верите в то, что перестанете быть лунником?
Он отвернулся. Малика несколько минут смотрела на бледный профиль того, кого считала по крайней мере своим другом, а затем прикрыла глаза.
«Мы ведь знаем, на что идем, когда начинаем работать с отделом расследования забытых преступлений, так ведь?»
Малика не сопротивлялась, когда ее волокли по земле в центр начерченной Нэйдом звезды. Даже не пикнула, когда зловещие братец и сестрица растянули ей руки крестом и привязали за запястья к вбитым в землю колышкам. То же проделали с ногами, веревки больно врезались в лодыжки, но Малика терпела, молчала, а ее взгляд неотступно следовал за лунным лордом, который… Который на самом деле оказался даже не лунником, а ублюдком без чести и совести.
Но все это – сущие пустяки.
Малика знала, что если немного потерпеть и не растрачивать попусту силы, она сумеет, пусть и стоя над бездной, повернуть события в ту сторону, которая нужна ей. Не Джин, не Нэйду, не графу. Ей, скромной ведьме из Пражена. А после этого – гори все синим пламенем! Как бы там ни было, никто не будет оплакивать ее, одинокую и свободную, и никто не придет к могильному холмику. Разве что в Академии при случае вспомнят, мол, преподавала здесь одна экзальтированная дамочка и сгинула бесследно.
Она закрыла глаза, напустила на себя вид покорной жертвы, а сама продолжала нащупывать подрагивающие нити, бессовестно выдернутые из изнанки полотна Этернии. Хаор Ливори, ведьмак из прошлого, был где-то неподалеку, на границе бытия. Оставалось дождаться и хотя бы не потерять сознание до того, как призрак изволит явиться на зов Нэйда.
«Не получите вы ничего», – со злостью думала Малика, а в это время ланцет ловко вскрывал ей вены на руках. Все как положено, разрез вдоль, чтобы рана быстро не закрылась. – «никому Хаор не достанется, я уж постараюсь».
Коже стало горячо: кровь вялыми толчками лилась на землю, скапливалась там липкими лужами. Вновь раздался голос Нэйда; он опять читал заклинание. В дело пошло все – голос, интонация, жесты. Ведьмак плел вокруг себя сложнейший узор, который должен был одеть Хаора в плоть – вытянув все это богатство из нее, Малики Вейн.
«А от вас, граф, я такого не ожидала, как ни прискорбно», – мрачно думалось ведьме, – «не стоило тратить свою силу на то, чтобы удержать вас в пределах Этернии, катились бы куда подальше отсюда, и никто о вас бы не пролил и слезинки».
Нэйд умолк.
Нити, которые Малика продолжала придерживать, задрожали словно струны гитары, если по ним от души ударить всей ладонью.
– Хаор! – взвизгнула Джин и захлопала в ладоши как маленькая девочка.
– Хаор Ливори! – голос Нэйда предательски сорвался, – ты в моей власти, и ты подчинишься. Я возвращаю тебя в этот план бытия, и пребудешь здесь столько, сколько мне понадобится.
Да, неупокоенный дух ведьмака снова вступил в Этернию.
Малика не удержалась, открыла глаза. Прямо над ее грудью повисло небольшое облачко. Оно менялось на глазах, вытягивалось, обретая форму…
Сапога. Сперва одного, затем второго. Ног, одетых в бархатные штаны. Длинного кафтана…
– Йоргг, – ведьма, не выдержав, ругнулась. Хаор Ливори висел прямо над ней, и оставалось только вяло радоваться тому, что он хотя бы одет.
