Душераздирающее мяуканье вытащило из постели хозяйку стоявшей неподалеку избы. Зевая и бурча благословения всему кошачьему роду, тетка определила источник воплей, высмотрев свисающий из зелени черный хвост.

— Ах, мать твоя кошка, кой черт тебя туда понес? Застрял, что ль, али защемил чего? Орешь-то так, хоть мертвого поднимешь… Ладно, сиди, потаскун, — сказала добрая женщина. — Сейчас вернусь, только за метлой схожу.

Василий забеспокоился и подумал, не стоит ли забраться еще повыше и подальше. Тут, на его счастье, кусты снова раздвинулись — но теперь с другой стороны. Из ветвей показалась пятнистая морда коровы с печальными глазами и обломанным рогом. Видимо, услышала голос бабы и пришла. Василий ее сразу узнал — еще утром эта самая буренка отправилась искать, где клевер слаще, и отбилась от деревенского стада. Пастух, как обычно, заметил пропажу только к вечеру и всю ночь ее аукал по лесу. А она вон, оказывается, обошла вокруг по краю болота и явилась домой с другого конца селения.

Подождав, когда корова приблизится, Василий напружинился, помахал хвостом и низвергнулся на черно-белую пятнистую спину. И когтями попридержался за шкуру, чтоб сразу не свалиться в крапиву. Обиженно замычав, буренка бросилась напролом сквозь заросли — только колокольчик глухо забренчал, — и выскочила в огороды, топча грядки.

Василий, спрыгнув по дороге, потрусил в другую сторону. Уж больно охота было поглядеть, как баба станет маршировать туда-обратно с метлой наперевес.

А тетка спросонья спуталась, отправилась к другому клену, по пути недоумевая, почему чертов кот вдруг притих. Перед изгородью, сложенной из длинных жердей, она остановилась, поняв свою ошибку. Однако без наводящего мяуканья найти нужное дерево представлялось непростой задачей…

Пока она стояла, обуреваемая раздумьями и комарами, Василий обежал вокруг нее дважды. Побывав за оградой второй раз, кот увидал в лесу нечто, очень ему не понравившееся. И счел за лучшее немедленно отправиться домой.

Ничего не подозревающая женщина, зевая, хлопала кровососов и сожалела о том, что вредное животное подняло ее раньше времени и что обратно под одеяльце уже не лечь, потому как все одно скоро коров доить…

Тут до нее донесся подозрительный шум. Вытянув шею и даже поднявшись на цыпочки, опершись о метлу, она попыталась заглянуть поверх кустарника. Но тот вдруг будто расступился, и прямо перед ней появился кто-то страшный, огромного роста, черный, в стальных доспехах, с головой несуразно маленькой, напоминающей чугунный утюг. И с жутко горящими, будто докрасна раскаленные уголья, злыми глазами.

Но баба не стала его долго разглядывать — сразу заголосила и, бросив метлу, кинулась прочь.

Чудище медленно, словно во сне, двинулось следом — к тихой, беззащитной деревне… Только изгородь не приметило и споткнулось. Пара верхних жердей переломилась под тяжестью одетого в сталь колена. Чудище с трудом удержалось от падения, стукнувшись бронированным лбом о дерево. Над опушкой разнесся глухой низкий гул.

Глава 14

Накануне сват Микула

Отломал спинку у стула —

Получился табурет,

Вот и весь вам винегрет.

В позапрошлую недельку

Сделал лавку из скамейки…

Промаявшись до утра, Глаша все ж решилась. И позавтракав, отправилась к Серафиму Степановичу за советом.

Тот как раз в одиночестве чаевничал на веранде.

— Серафим Степанович, вот вы давеча про вурдалаков рассказывали, — потупившись, начала Глаша, чертя пальцем невидимую загогулину на перилах, где сидела, по обыкновению болтая ногами.

— Про кровососов-то? Как же, помню.

— Расскажите, как их можно от людей отличить? От живых?

— Как? Ох, трудное это дело. Особенно ежели ночью, в темноте… Одни из них, говорят, вылитые мертвецы и есть — морда синяя, глаза красные, одеты в лохмотья, и воняет от них тлением.

— А другие? — спросила Глаша с живым интересом.

— Вот с другими хуже.

— Как, совсем, что ли, сгнившие? — поморщилась девушка.

— Да нет, совсем даже наоборот. По виду от людей те упыри ничем не отличаются, разве что повадками. Ну еще в зеркале от них отражения нет, тень отбрасывают какую-то странную, необычную. От огня прячутся. Лица, говорят, у них белые, будто мелом обсыпанные, зубы острые, клыки как у волков, ногти на руках точно когти стеклянные — вот и вся разница. Да только разглядишь ли такие приметы в сумерках? Так что эти мертвецы самые опасные и получаются. А тебе, голубушка, зачем это знать-то? — прихлебывая из чашки, спросил Серафим Степанович.

— Да вот, — замялась девушка, смутилась. — Вчера кое-что видела. Даже не знаю, как сказать…

Но кое-что кое-как, запинаясь и поминутно краснея, она-таки смогла рассказать.

— Вот! — Старец важно поднял вверх костлявый палец. — Говорят же вам, непослушным, что гадание вредное дело, ибо богопротивное! Не положено человеку знать наперед свою судьбу. Да ладно бы картишки раскинула…

— Я не умею, — пролепетала Глаша.

— Или воск на воду лила, — продолжал ругаться старец, — Так нет же! Самое страшное выбрала — от которого иная барышня и с ума сдвинется! И ради чего? Ради озорства!.. Вот скажи на милость, чего узнать-то желала?

— Я? Ну ничего особенного, как все…

Но договорить не сумела — на веранду в спешке вбежал Феликс:

— Серафим Степанович! Там!.. В общем, вам лучше самому на это посмотреть.

Старец редко видел своего помощника столь взволнованным. Потому без лишних расспросов поставил чашку и, покряхтывая, выбрался из-за стола.

— Ну да, вижу, согласен, изгородь действительно сломана, — покивал старец, оглядев место происшествия. — И что из этого следует? А? — спросил он, обернувшись к присутствующим. И сам же торжественно сделал вывод: — Что придется ее чинить!

— И что ее кто-то сломал, — не поддержал шутки Феликс. Он даже присел на корточки и тщательно осмотрел траву вокруг криво упавших разломанных жердей. А поднявшись, добавил: — Вчера еще изгородь была в порядке, я сам видел.

— Да чудище все поломало! Я ж о том и говорю! — всплеснула руками тетка, по инициативе которой сейчас здесь собралось едва ли не полдеревни. — Уж как меня испужало, проклятущее! Я цельную ночь за печкой просидела, икаючи! Из дому выйти боязно, все энто страшилище перед глазами мерещится!..

— Ну полно, — успокоил ее Серафим Степанович. — Объясните толком и по порядку, что же вы вчера увидели.

— Да я уж все Феликсу Тимофеевичу рассказала, — возразила очевидица, но тут же обстоятельно и с удовольствием повторила свою историю: — Вчера-то поздно легла, все по хозяйству хлопотала. А как легла, то глаз не сомкнула — всю ночь ее вон кот на дереве орал, будто угорелый…

— Да что вы, тетя Дуся! — возмущенно перебила Глафира. — Не может такого быть! Васька при мне всю ночь был, до самой зорьки.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату