Когда мы только познакомились, Аллочка Майковская говорила, что по 'Святцам' она вроде святая жена. В первый раз она пришла ко мне на квартиру в октябре 1955 года, когда я только приехал в Америку. Было жаркое и душное бабье лето.
- Ф-у-у, сегодня такая жарища, что я даже трусы не надела, - говорит моя гостья.
Я подумал, что это намек, и говорю:
- Так пойдем сразу в постель.
- Нет, нет, не сегодня,- говорит Аллочка. - В следующий раз. Иначе вы обо мне плохо подумаете.
В следующий раз она, без напоминания, разделась и легла в постель. Просто и без капризов. Тут надо учитывать, что я обязательно хотел русскую жену. Кроме того, я только что обжегся с Наташей Мейер, которая уверяла, что она дворянка, а оказалось - лесбиянка. Поэтому простодушие Аллочки Майковской мне понравилось.
Да и что нужно холостяку в 37 лет? Аллочка была хорошенькая, миленькая, веселенькая, добренькая. И фигурка хорошая. Кроме того, студентка Нью-Йорк Сити Колледжа, перешла на второй курс, значит, не глупая. Да и молоденькая, что тоже плюс.
Аллочка была похожа на ласкового котенка, который ласкается к людям, и, вероятно, поэтому я стал называть ее Кисой. Будем называть ее так и в дальнейшем. Незаметно прошел год. Подходит мой день рождения - 26 сентября. И моя Киса делает мне трогательный подарок: будучи бедной студенткой, она идет в самый роскошный магазин 'Аберкромби энд Фитч' и покупает там великолепный свитер, ручной вязки из Дании, который стоит 40 долларов.
По тем временам это было очень дорого. Тогда, помимо учебы в Колледже, она немножко подрабатывала в Центральной библиотеке - по 4 часа два раза в неделю, за что платили минимум - 50 центов в час. То есть зарабатывала она 4 доллара в неделю. А чтобы заплатить 40 долларов, она должна была работать 10 недель, или 21/2 месяца. И все это время таскаться по нью-йоркскому метро, что мало приятно.
Конечно, это очень трогательно. Скажем прямо, доброта и великодушие необычайные. К тому же, этот роскошный свитер был мне совершенно не нужен, он пролежал у меня без дела 40 лет, и затем я подарил его знакомым в России.
Только позже я понял эту необычную историю со свитером, для этого нужно знать философию Бердяева, который проповедовал про доброе зло и злое добро, то есть садизм и мазохизм. Доброта Аллочки Майковской была не простая, а болезненная, это было доброе зло, то есть мазохизм. Если моя невеста Наташа Мейер оказалась лесбиянкой и явной садисткой, то моя следующая невеста Аллочка Майковская оказалась подавленной мазохисткой. Основная формула здесь такая: мазохист ищет свое счастье в несчастье. И понять это довольно трудно.
Вы подумаете, что садизм хуже мазохизма. А вот специалисты-психологи говорят наоборот, что мазохизм хуже, так как он глубже прячется. Так некоторые психиатры говорят, Гитлер был мазохистом высшего порядка. Но плюнем на Гитлера и вернемся к нашей Аллочке Майковской. Я не хочу описывать те мазохистские концерты, которые она мне потом устраивала. Психологи говорят, что если мазохистка выйдет замуж за богатого банкира, то она этого банкира разорит так, что банкир выпрыгнет из своего банка в окно и разобьется. Но должен сказать, что первые три года, пока мы были вроде женихом и невестой, моя Киса была как шелковая. Мазохистские концерты начались позже, когда мы зарегистрировали наш брак, а Киса еще и захотела венчаться в церкви, чтобы этот брак был покрепче. Вот тогда Киса и показала свои мазохистские зубки или, вернее, слезки. Но об этом поговорим позже.
Должен сказать, что я уже описывал мою Кису. Но тогда я наговаривал этот материал перед видеокамерой, где трудно говорить на столь деликатную и щекотливую тему, как интимный психоанализ собственной жены, где трудно различать хорошие и плохие качества в душе человека. Если мы прожили вместе 24 года, значит, она была неплохим человеком. Но из этих 24 лет 21 год она была, можно сказать, хорошим человеком или святой женой - и нас даже считали идеальной парой, однако последние 3 года и конец были очень плохими. Вот мы и попытаемся разобраться в этой путанице более подробно, где начинается доброе зло и где появляется злое добро.
Для точности скажу, что мой первый очерк на эту тему называется 'Ключи Бабьего Яра', это 12-я глава из моей книги 'Божий народ'. Видите, в какие дебри мы сразу попадаем? Писать на эту тему - это как витязь на распутье и надпись на камне: 'Налево пойдешь - коня потеряешь. Направо пойдешь - голову потеряешь. Прямо пойдешь - и коня, и голову потеряешь'. Дело в том, что во времена Бабьего Яра начальником полиции города Киева был Вадим Майковский, дядя Аллочки Майковской.
На этот раз, когда меня не подгоняет видеокамера, я буду описывать мою Кису так, как описывает своих пациентов профессор Абрам Моисеевич Свядощ-Брум, психиатр-сексопатолог, автор хорошей книги 'Женская сексопатология', издательство 'Медицина', Москва, 1974, 'Библиотека практического врача', тираж 100000 экз. Книга рассчитана на врачей-сексопатологов, психиатров, невропатологов и гинекологов.
Итак, с Богом, поехали! Когда я познакомился с Аллочкой Майковской, у нее были две близких подружки - Наташа Кушнир и Людочка Богенова. Каждая молодая женщина имеет подружек, и, это вполне, естественно. Заглядывать в будущее нам не дано. Только цыганки-гадалки говорят, что они могут предсказывать будущее. Если бы я мог заглянуть в будущее, то увидел бы там следующее: все три подружки посходили с ума, оказались психически больными и побывали в сумасшедшем доме. У одной - шизофрения. У второй -алкоголизм. У третьей - климактерическое помешательство. Разберем их по порядку.
Первой сошла с ума Людочка Богенова - через 10 лет после нашего знакомства, приблизительно в 1965 году, в возрасте около 30 лет. У нее вдруг появилась тяжелая шизофрения -такая, что работать она уже не могла. А работала она на Радио 'Свобода', была секретаршей у молодого князя Оболенского, который оказался педерастом, алкоголиком и наркоманом и которого женила на себе лесбиянка Люська Чернова- Шварц, которая, в свою очередь, была лесбийской любовницей моей чертовой невесты Наташи Мейер. Кончил бедный князь Оболенский самоубийством, в припадке белой горячки. Мне говорят, весь подвал был в крови. Но все это было позже, позже, позже.
И все это было потому, что ЦРУ построило Радио 'Свобода', основываясь на 'комплексе латентной педерастии Ленина'. Вот это и свело с ума Людочку Богенову. Шизофрения у нее была такая, что с работы ее уволили и перевели на 'велфэр', пенсию для инвалидов, в том числе и психически больных, которые не настолько сумасшедшие, чтобы садить их в сумасшедший дом.
Когда Людочка была подружкой моей Кисы, там была одна маленькая странность. Людочка жила квартиранткой в семье Кисы, хотя у Людочки были родители, которые жили поблизости. Что-то дружба уж слишком крепкая. Профессор Свядощ здесь скажет: 'Э-э-э, это того - лесбийская дружба'.
Выглядела Людочка вполне привлекательно, и она могла бы свободно выйти замуж. Но мужчинами она не интересовалась. Из тех кошек, которые ходят в одиночку. Тоже ничего такого особенного. Ведь не все женщины сразу прыгают В постель.
Отец Людочки был простой рабочий-железнодорожник, а мать из немцев Поволжья - Зента Августовна. Правда, мать была полностью косая на один глаз, как говорят, 'дурной глаз', который сулит всякие несчастья. Но не все верят этой народной примете. Своих родителей Людочка не любила и открыто грубила им. И еще у Людочки была сестра, где-то в Южной Америке, которую Людочка не хотела знать, так как эта сестра ненормальная.
Вторая подружка моей Кисы, Наташа Кушнир, сошла с ума позже, только через 20 лет, и в другой форме - такой алкоголизм, что сажают в сумасшедший дом.
Но до этого Кушнирша сделала хорошую карьеру. Она окончила колледж и затем работала синхронной переводчицей в ООН, то есть переводила одновременно с говорящим, работа очень трудная и напряженная. Она хвасталась, что переводила самого Никиту Хрущева, когда он выступал в ООН. Потом она работала переводчицей в Госдепартаменте в Вашингтоне. Да, она была карьеристкой, что свойственно женщинам типа 'мужик в юбке'. Но кончилась эта карьера в дурдоме. Опять сработал комплекс педерастии Ленина, у которого тоже была хорошая карьера. Специалисты называют это комплексом власти, или комплексом вождя, что напрямую связано с гомосексом.
Моя Киса приводила ко мне на квартиру своих двух подружек - Людочку Богенову и Кушниршу, - что вполне естественно. А в Кушниршу был безумно влюблен поэт Ваня Елагин, который пожирал Кушниршу глазами и возбужденно взвизгивал: 'Эх, люблю полизать! Полжизни отдам!' Но тогда я ничего этого не
