– Это с чего ты взяла?
– Так к Славке почти не пристает.
– Понятно, спасибо.
– А ты что там делаешь? – поинтересовалась Солька.
– Даю показания.
– Где?
– В лесу.
– Кому?
– Следователю, кому же еще?
– А почему в лесу-то?
– Так он меня поймал, оттащил подальше в лес и приковал наручниками к березе.
– Вот гад-то, – серьезно сказала Солька.
Попрощавшись с подругой, я тут же поделилась информацией с Максимом.
– Спасибо, – кивнул он.
– Что я слышу, Максим Сергеевич, вы никак благодарите меня?
– Надо же тебя как-то баловать и поощрять.
– Неужели оценили мой труд? – съехидничала я. – А нельзя ли меня поощрять деньгами? Я бы еще не отказалась от ордена и часов с надписью «лучшему напарнику всех времен и народов».
– Обойдешься, – засмеялся Максим.
– Вы узнали насчет Служакова и Степана? Они вместе в тюрьме сидели?
– Пока еще не получил ответа.
– А когда вы осматривали Служакова, вы ничего необычного не заметили?
– Нет, ничего.
– Я вам, между прочим, целую кучу информации выдала, а вы молчите, как старый пень! Это нечестно!
– А я не обещал тебе ничего, – заулыбался Максим, – ты у нас добровольно помогаешь следствию.
– Добровольно-принудительно. Ладно, как хотите, но только не думайте, что я стану и впредь вам что-нибудь рассказывать, – на всякий случай я изобразила обиженную фурию.
Мы направились к дому.
– Я хотел с тобой поговорить об Осикове Арсении Захаровиче, – сказал Максим, вдыхая сигаретный дым, – как давно вы знакомы?
«Почему он о нем заговорил? Это просто так, или он что-то знает? Что он задумал?» Мысли забегали по периметру, наскакивая друг на друга, более сильные безжалостно топтали слабых. Изобразить равнодушие мне удалось с невероятным трудом.
– Не так давно. Моя мама планирует сделать его самым счастливым человеком на земле, а я вроде как не против.
– А где твоя мама с ним познакомилась?
Пожалуй, в данном случае сгодится полуправда.
– В подъезде, кажется: она увидела его, и все.
– Что – все?
– Случилась любовь с первого взгляда. Это когда стрела Амура вспарывает сердце и застревает там на всю оставшуюся жизнь, срастается с мясом и с вечной мечтой о взаимности. Вы перестаете есть и спать, друзья вас не узнают, вы радуетесь по пустякам и практически ничего не слышите.
Максим тяжело вздохнул.
– Насколько их отношения серьезны?
– Если Осиков не женится на моей маме после всего, что между ними было, я начну считать его непорядочным человеком. – Я еле сдержалась, чтобы не засмеяться.
– Он принимал участие в выборе маршрута вашего путешествия?
«Так я вам правду и рассказала, вы еще про бриллианты спросите... бриллианты... может, они их все же нашли, и теперь Максим плавно подводит меня к этому... нашли они их или нет? А может, в той коробке лежит что-то, что указывает на Арсения Захаровича... например, его старый паспорт... тьфу, от Осикова всего можно ожидать!»
– А чего тут выбирать, доктор порекомендовал маме здешний климат, мы сюда и приехали.
– Каждый раз, когда я слышу эту байку, у меня начинает болеть голова.
– Это у вас климакс, у мужчин он тоже бывает, как раз в вашем возрасте...
Максим посмотрел на меня, опять тяжело вздохнул и принялся дальше терзать меня вопросами.
– Что ты о нем знаешь?
– Что Арсений Захарович скрасит старость моей маман. Через десять лет мне не придется на своей нервной системе выносить ее старческий маразм, потому что для этого у нее будет маленький пухлый Осиков. Мне кажется, этого уже достаточно, чтобы я прониклась к этому человеку любовью и уважением.
– Получается, твоя мама собирается выйти замуж за человека, о котором ты ничего не знаешь?
– Да, – охотно кивнула я.
– И тебя это не беспокоит?
– Нет, я больше беспокоюсь за Осикова: выдержит ли его сердце мою маман? Это же не я за него замуж выхожу, у них любовь, зачем же я полезу со своими вопросами, моя мама совершеннолетняя, так что сама несет ответственность за свою жизнь.
– Арсений Захарович Осиков сидел в тюрьме.
Тоже мне новость, очень вы, Максим Сергеевич, меня удивили.
– Ну и что?
– Ты даже не спросишь меня, за что он сидел?
– Только не говорите, что он маньяк-убийца, не поверю, или, может, он брачный аферист, было бы забавно.
Я захихикала. Интересно, какие данные пришли Максиму на меня, хотя что тут интересного – я-то нигде не сидела, похвастаться нечем.
– У него статья за воровство.
Да я вам даже больше скажу: воровал он не по мелочи, а вагонами, вот такой романтик у нас Арсений Захарович.
– Я так понимаю, что, отмотав срок, он свою вину перед обществом искупил, – я равнодушно пожала плечами. – А так как у мамы вообще нечего стащить, то и волноваться тут особо не стоит. Совет им да любовь.
«Удачно выкрутилась, вроде и не соврала, что знаю про тюремное заключение будущего родственника, и вроде разговор поддержала».
– Пожалуй, – сказал Максим, – я проверю, а не сидел ли он в тюрьме вместе со Служаковым.
– Обязательно проверьте, – сказала я, пружиня шаг.
«Я же знаю, что не сидел, так что давайте, проверяйте, флаг вам в руки! Даже забавно, как много всего крутится рядом, но все же не пересекается, пока не пересекается... Надо бы плавно сменить тему».
– А почему вы проверяете всех, кроме Галины Ивановны? – спросила я. – Вам не приходит в голову, что она сама могла украсть колье?
– Пока я это только учитываю, – ответил Максим, – особо же эту версию не рассматриваю.
– Почему? К богатым иной подход?
– Зачем ей это? Если только ради страховки? Но слишком большой риск, чтобы получить на свою голову столько проблем – состоятельной женщине вряд ли это нужно.
– Она не богата, – сказала я, – спустила все деньги на любовника, теперь еле концы с концами сводит.
