конечно ему не было больно, а может, и было, а он просто так «самоутверждался», как когда, схватив ножик, предварительно выпив бутылку красного вина, он сгибался пополам, прижимал ножик рукояткой к животу и говорил петрушечьим голосом:
— Ну-у-у, я тебя убью… — и почему-то русские слова в его устах звучали непристойно.
И еще Галя сделала ему добро — Пьер часто об этом говорил — с тех пор, как он с ней совокуплялся, он перестал стесняться мочиться в присутствии посторонних. Раньше, когда он, например, хотел помочиться на улице, он отходил к углу дома, расстегивал штаны, но не всегда мог, а теперь эти задержки мочеиспускания почти прекратились, и он стал мочиться свободно. Он говорил, что в том, что ему не всегда удавалось помочиться, виновата его мать, потому что в детстве, когда он садился на горшок, она на него кричала. Или же это из-за того, что, когда он рождался на свет, сперва появился его брат, а ему пришлось подождать в утробе, поэтому у него развилась клаустрофобия.
«Сегодня утром звонила Эвелина и сказала, что пойдет топиться. Она точно обозначила место, где она будет топиться. Я знал, что она не утопится, раз говорит так прямо. Она полюбила католического священника, а им нельзя жениться.»
«Все женщины всегда любят священников. Еще они любят деньги. Женщина и деньги — это всем известно. Я пошел посмотреть, как топится Эвелина. Я стоял на мосту, а она была внизу. Она зашла в воду по колено и стала орать. Конечно, она замочила юбку. Прибежали люди и вытащили ее. Я очень смеялся — она была вся в грязи.» «Моя сестра любит своего отца, хотя он уже умер. Но для меня он есть. И моя мать тоже — есть. Они оба — есть. Никто не умирает. Перед тем, как уйти, мне надо воспроизвести себя. Во мне есть желание стать отцом. Я хочу быть отцом. Но я не хочу походить на моего отца. Мой отец смотрел на меня, нахмурив брови. Я его боялся. Я и сейчас его боюсь. У него были черные глаза. Он сидел за столом и ел. Когда он приходил с работы, он сразу же усаживался за стол, ноги — под стол и ел, ел, жрал, целый день! Он был невыносим, этот тип! А моя мать ему прислуживала.»
«Мужчина работает и приносит деньги, женщина же платит ему натурой. К черту! Прогнившая система. Любовь и деньги не имеют ничего общего.»
«Мой отец всегда говорил: „Никогда ноги „красного“ не будет в этом доме!“ „Красными“ он называл русских, потому что они все коммунисты. А у меня в доме теперь полно русских! Если бы он это знал!»
«Когда мне невтерпеж, я удовлетворяю себя сам. Но если в доме кто-то есть — естественно, женщины — тогда другое дело. Почему каждый должен заниматься онанизмом в своем углу? Лучше лечь вместе, и всем будет хорошо.»
«Вчера ночью я звал Ивонну к себе. Я оставил дверь открытой и слышал, как она пришла с работы в два часа ночи. Я плохо сплю ночью. Это потому, что у меня нет женщины. Когда у меня будет женщина, я буду спать хорошо. Тогда я буду как все люди. Я звал: „Ивонна! Ивонна! Иди ко мне! Нам будет хорошо вместе!“ Но Ивонна не пришла. Потом я оставил ей записку: „Ивонна, я тебя люблю. Приходи сегодня ко мне. Нам будет хорошо. Галя об этом не узнает, если ты ей не скажешь!“ Скоро приезжает Галя с Юлей, и я не хочу, чтобы они узнали об этом. Но Ивонна не пришла. Она меня избегает. Это обидно для меня.»
«Сегодня приехали Настя и Валерий. Настя красивая и большая. Это мой тип. Зачем она приехала с Валерием? Я люблю таких женщин. Она похожа на мою мать. Я поцеловал ее в лоб. Ей было приятно. Она не любит Валерия.»
«Валерий — еврей. Все евреи любят деньги. Мой отец не любил евреев. Но я тоже еврей, потому что мне сделали обрезание. У меня член, как у еврея. Но мой отец был аристократ. Аристократ не имеет ничего общего с деньгами. Деньги загрязняют руки.»
«Мой отец работал ревизором в газовой компании. Он приходил к людям и проверял газовые счетчики. А они придумывали всякие хитрости, чтобы не платить. Мой отец хорошо знал людей. Он разбирался в их психологии. Он был честный человек. Я тоже честный человек. Честь для меня — дороже всего.»
«Сегодня видел Аллу. Она очень красивая. Это мой тип. Я схватил ее сзади за сумочку. Я пошутил. Она испугалась, потом сказала: „Ну-у-у, Пьер!“ Я смеялся. Она не любит своего мужа. Они уже давно спят отдельно. Я мог бы спать с ней. Я ее люблю.»
«Сегодня пришла Ивонна и привела Джоанну. Джоанна — это американка. Она очень красивая. Это мой тип. Завтра я ее поцелую».
«Джоанна оттолкнула меня, когда я хотел ее поцеловать. Она сказала, что я мог бы быть ее отцом. Нет, это не мой тип. Я сказал, что она должна уйти из моего дома. Это мой дом, и я в нем хозяин. Но это мне не нравится. Мне не нравится слово „хозяин“. Мне не нравится слово „спасибо“. Это все комедия, а я не люблю комедию. Я откровенный человек».
«Позвонила Валя. Она сказала, что у меня будет жить Света. Света — красивая, ей двадцать лет. Это мой тип. Я поцеловал ее в лоб и в шею. У нее короткая черная юбка.»
«Мне кажется, что у Светы есть опыт. И у меня опыт. Восемь электрошоков. Главное — это познать себя. Свое тело. Души нет. Культурные люди не знают себя. Культура — это знание опыта других. А себя они не знают. Я знаю себя. Я — личность.»
«Сегодня жарко. Я сижу в кресле и не двигаюсь. Зашел Петр, он меня не заметил. Я нарочно не двигаюсь. Так делают животные. Это мимикрия. Петр мне не нравится. Он двуличен. Нет, он безличен. Он любит шоколадный крем, он, как большой бородатый ребенок, сидит на кухне и ест бутерброды с шоколадным кремом. Петр — еврей.»
«Петр принес много денег, но мне не дал. Недавно я получил счет за электричество. Это было ужасно, и это из-за него. Он всю ночь не спит и что-то пишет, у него постоянно горит свет. А потом он спит до двух часов дня. Я показал ему счет. Он вынул деньги и хотел мне дать. Но я отказался. Мне не нужны эти грязные деньги!»
«Люди еще узнают, кто такой Пьер Торше! Я написал на бумаге: „Con- trolleurs con-posteurs“! Я нарочно написал слово „con“ отдельно! По-русски „con“ означает „пизда“. Это женский половой орган, но это грубое название. Я хотел повесить это на вокзале. Галю вчера поймали контролеры. Они были очень агрессивные. Они кричали на нее. Ей пришлось заплатить им штраф. Потом она шла пешком от Пон Кардине до Аньер. Она очень устала и испугалась. Бедная Галя! Теперь у нее совсем нет денег. Какая гадость! Какое прогнившее общество!»
«У соседей лает собака. Это естественно, ей надо самоутвердиться. Она не умеет говорить, поэтому лает. Я не люблю собак, они много жрут. Я видел на улице девушку и юношу. Девушка присела на корточки и целовала собаку. А лучше она целовала бы юношу! Ему ведь тоже хочется.» «Еще день прошел! Главное — это настоящий миг! Я живу настоящим мигом. Когда-нибудь я напишу книгу „Присутствие и отсутствие“.»
«Сегодня нашел на дороге четыре гайки и три болта. Значит, день прожит не зря — я заработал двадцать франков. Проклятый капитализм! Франция — это не рай! Тут все давно прогнило.»
«Слушал по радио передачу „В пижаме ли вы спите“? Я уже давно сплю голый. В простынях хорошо, как в животе у матери. Простыни — это приятно. Я могу себя трогать, сколько хочу, а пижама мешает. Только дураки спят в пижамах. Те, кто спят в пижамах — несчастные люди.»
«Утром стоял на мосту. Ветер освежает меня. Я люблю ветер. Он дает мне энергию. Солнце я тоже люблю. Оно дает энергию. Я часто питался солнцем и ветром.»
«Видел рекламу с голой женщиной. Это реклама стирального порошка. Какие идиоты! Но женщины любят свое тело и всегда купят то, что нарисовано рядом с ним.» «Наше правительство — это идиоты! Я анархист! Я коммунист Петр Трахов! У меня есть мой портрет на фоне красного знамени. Там я гордый и честный — настоящий коммунистический лидер. Когда мы с Галей ходили в гости к Франсуа, я выпил много вина и громко говорил. Это естественно, мне нужно было самоутвердиться перед Галей. А Галя потом мне сказала: „Ты орал как партийный лидер на митинге!“ Да, я хотел бы быть лидером. Еще она мне сказала: „Я тебя ненавижу!“»
