судам затаскаю! Номер вашей колымаги, как вы изволили выразиться, я запомнила, так что…
Окончание угрозы разобрать не удалось – «Барби» спрыгнула со ступенек автобуса и исчезла из поля зрения.
– Да кто на тебя позарится – доска гладильная, – фыркнул водитель, вынимая из мятой пачки сигарету. – Жрать надо, тогда на человека будешь похожа, и маньяки, соответственно, начнут тобой интересоваться. Размечталась! Маньяка ей подавай.
Пассажиры, потеряв одного «бойца» и поняв всю бессмысленность дальнейших пререканий, выдали общий тяжелый вдох огорчения и волной хлынули на улицу.
Сашенька пребывала в состоянии растерянности. Ждать пару часов другой автобус, а потом потратить еще час-полтора на дорогу до Москвы? Но будет уже вечер, а нужно еще отыскать дом Элеоноры Борисовны, да и неловко как-то вваливаться к ней на ночь глядя… А если обещанная подмога задержится?.. Нет, надо добираться самостоятельно.
– Народ, кто со мной?! – крикнул белобрысый парень, накидывая на плечи спортивную ветровку. – Выйдет гораздо дешевле, если мы скооперируемся.
Пока Сашенька думала, что делать, первая партия пассажиров умчалась к городу на белоснежной «десятке».
– Александра! Поедем? – донесся голос Федора Ивановича.
Мысли от волнения запутались, растерянность сковала душу, и Саша, закусив губу, замотала головой. На двоих до Москвы – приблизительно по тысяче рублей… Может ли она себе это позволить, когда впереди сплошная неизвестность? Вряд ли.
Две бабульки-хохотушки, тут же вцепились в Федора Ивановича и потянули к дороге. Смех, взмах руки и – ш-ш-ш-ш – перед ними остановилась старенькая, потрепанная жизнью вишневая иномарка. Хозяин двух ведер с гладиолусами и бойкие старушенции полезли в салон машины. Вж-ж-жик – и еще одна машина унесла к городу пассажиров приболевшего автобуса. Только сейчас Сашенька сообразила, что могла бы быть четвертой и платить пришлось бы гораздо меньше, но теперь суетиться было поздно. Около дороги в стороне от нее кучно стояли четыре человека, и она в их компанию никак не вписывалась. Пятый в данном случае – лишний.
Через три минуты она осталась одна, хотя был еще водитель, который сидел на ступеньках автобуса и курил.
– Извините, – обратилась к нему Сашенька, – а подмога точно придет?
– Точно, – кивнул тот, почесав за ухом. – Не буду же я тут до утра куковать.
– Два часа надо подождать?
– А кто ж его знает!
– А что же мне делать…
– Отдыхай, – он потушил сигарету о подошву ботинка и устало потянулся. – Со всеми-то почему не поехала?
Сашенька пожала плечами. Надо было, наверное… Но она растерялась, не каждый же день она совершает такие путешествия, да и денег в обрез.
– Мне бы в Москву побыстрее…
– Так топай лесом, тут всего-то два километра. У меня дача вон за тем лесочком, я эти места хорошо знаю.
Вытянув шею, Саша посмотрела на полоску деревьев.
– Два километра… – пока не понимая о чем речь, тихо повторила она.
– Ну да, – вдруг оживился водитель. Он встал, снял кепку и указал на дорогу. – Перейдешь на ту сторону, тропинку видишь? Вот и иди по ней – никуда не сворачивай. Прямо, все время прямо! Места здесь хорошие, лес добрый – грибов и ягод навалом. Красота! – Он улыбнулся. – У меня раньше своих колес не было, так я только электричкой и мотался туда-сюда. Доберешься до перрона, купишь билет – и будет тебе Москва за копейки. Поняла?
Электричка! Всего два километра по прямой!
– Ага, спасибо, – горячо поблагодарила Сашенька, мгновенно поднимая с земли сумку. – Значит, дорогу перейти и по тропинке?
– Ну, да. Главное – топай прямо.
– Спасибо! – она кивнула и с надеждой посмотрела на цепочку берез и на островки высоких порыжевших кустарников. Не зря говорят, что выход из затруднительного положения всегда можно найти.
«Это знак, – подумала Сашенька, – у меня все получится».
* * *
Осень Сашенька любила особенно. И за сочность красок, и за царственное величие, и за невесомую тишину, и даже за слякоть. Прогулка по желто-зеленому лесу ожидалась легкой, приятной, нужной – хороший повод успокоиться, продумать свои дальнейшие действия и… научиться не вспоминать Пашку. Вот она идет по сухой тропинке, перешагивает корни деревьев, похожие на толстые веревки, и совершенно не вспоминает о нем. Ни капельки!
«Интересно, он скучает?..»
Чем чаще она «не вспоминала» о Пашке, тем сильнее злилась. Раньше такого не было, но, видимо, тупая боль уже не могла флегматично сидеть на месте – она нарезала круги по душе, шаркая ножками.
«Если у нас не ладилось, как он сказал, то зачем же тогда меня к себе… ну, звал?»
Вопросов становилось все больше и больше, но ответы отчего-то на них не требовались. Она ругала Пашку, оправдывала, пыталась найти минусы в себе, вновь сердилась на него и шагала вперед. Теперь уверенность в том, что она приняла правильное решение (уехать, уехать, уехать), окрепла, и хотя бы от этого было хорошо.
Стоп…
Сашенька споткнулась о торчащий из земли гладкий камень и с изумлением уставилась на тропинку.
Развилка.
Но как же так?
Водитель автобуса уверял, что надо все время идти прямо, а тут… одна дорожка уходит налево, а другая – направо. Не под большим углом, но все же расходятся в разные стороны.
– И куда теперь? – Сашенька оглянулась. Не вернуться ли? Но она уже столько прошла… Километр точно. И скоро начнет темнеть.
Нет, надо идти дальше.
Но куда?
Она шагнула в траву, наклонила голову на бок и попыталась понять, какая дорожка более прямая, но после пятиминутных исследований пришлось признать, что занятие это бессмысленное – метров через десять обе решительно расходились в разные стороны.
А все казалось таким простым…
Нужно просто выбрать и надеяться на удачу.
«Дороги всегда куда-нибудь ведут… к населенному пункту или станции… – несколько утешила себя Сашенька. – А населенные пункты всегда недалеко от станции… значит, если я выйду к станции, то я молодец, а если к населенному пункту, то мне подскажут, где станция. Ох. Приблизительно так…».
Сначала она пошла по левой дорожке, затем вернулась и пошла по правой, потом все же выбрала левую.
Лес то редел, то густел, небо постепенно хмурилось, зарастая облаками – стало темнеть. Застегнув джинсовую куртку до верхней кнопки, Сашенька поежилась и прислушалась – ветер нагло пролетел по макушкам деревьев, и где-то хрустнула ветка.
«Только не надо бояться, не надо ничего придумывать, – затараторила она про себя. – Дождь, наверное, будет дождь… погода портится… вот и звуки разные мерещатся. А здесь никого, кроме меня, нет».
