изюмом… Помнишь, такие булочки продавались в хлебном на Тверской? Продолговатые, слегка обсыпанные рублеными поджаренными орешками… Объеденье! Ты меня слушаешь или нет?
– Слушаю, – буркнул Тихон. Повернулся на другой бок и плотнее прижал телефонную трубку к уху.
Большую часть Санькиного рассказа он пропустил по весьма уважительной причине – дремал. Приятель разбудил его звонком и взахлеб принялся делиться своими эротическими снами (такими он их, во всяком случае, считал), а у Тихона слипались глаза, и он и сам был не прочь погрузиться в царство Морфея и встретить там… ну, например, Евдокию Дмитриевну.
– И эта женщина причесывалась перед зеркалом. Представляешь?
– Честно говоря, нет, – промычал Тихон, старательно поддерживая разговор.
– Вот и я подумал – с чего бы это и как это так?!! Потом она поворачивается… и я вижу располневшую Лизку Курочкину! Я, значит, в пятом классе сходил по нужде в ее портфель, а она, зараза, через столько лет отомстила! Явилась в мой сон и испортила всю картину!
– Это она не права, конечно, – тяжело вздохнул Тихон, понимая, что свой личный сон придется отложить до ночи. Часы показывали десять, и в принципе пора было уже вставать. Нехотя он свесил ноги с кровати и, решив проявить небывалую чуткость, спросил: – А дальше-то что было?
– Дальше она снимает халат и начинает кокетливо вертеть бедрами. А на ней, кроме белой ночной рубашки в зеленый горошек, ничего нет! Я говорю: «Лизка, ты чего?» А она только улыбается и надвигается на меня, как айсберг. И тут я замечаю, что у нее в руках каким-то непонятным образом появился портфель. Тот самый – красный с синими лямками, в который я сто лет назад отчаянно пописал…
– Как пописал? – перебил Тихон, с тоской поглядывая на кофеварку. Вот чего он сейчас уже не сможет сделать, так это выпить кофе.
– Отчаянно! – вскричал Санька. – Ты разве не понимаешь, какой это был подвиг в те времена? Мне отец весь зад разлиновал за это.
– Герой, – согласился Тихон, протягивая руку к обсыпанной маком сушке. – Думаю, что и в наши дни такой поступок можно приравнять к подвигу.
– Лизка, кстати, стала ко мне приближаться, да и амплитуда вращения бедрами заметно увеличилась. Я, как дурак, размяк, начал стягивать с себя тренировочные и майку, а она – поганка такая, подошла вплотную – и хрясь меня портфелем по голове! Тут я и проснулся.
– Печальный сон, – подвел итог Тихон, очень надеясь, что в эту ночь приятеля больше никакие кошмары не посещали.
– Так я чего звоню-то! – вдруг спохватился Санька. – Я же узнал адрес Ювелира.
– Что?!
– Поспрашивал по друзьям-знакомым и рассекретил наконец-то этого старого пня. Правда, номер квартиры остался загадкой. Не то пятнадцатая, не то тридцать третья, не то сорок восьмая. Но это ерунда – улицу и дом я разведал точно.
Тихон в данную минуту не мог видеть Саньку, но не сомневался, что тот сейчас гордо выпятил грудь и самодовольно поглаживает усы.
– Ты молодчина! – радостно и искренне похвалил он. – Немедленно едем к нему!
Санька попробовал запротестовать, он надеялся еще лечь поспать и, чем черт не шутит, может, ему приснится вторая серия триллера «Сладкая месть Лизки Курочкиной» (ну должна же она иметь совесть и как-то загладить свою вину за подлый удар портфелем по голове!). Но Тихон и слушать ничего не хотел: время поджимает, завтра – тридцать первое декабря, и откладывать расследование нельзя даже на полчасика! У Евдокии Дмитриевны должна быть брошь именно к новогодней ночи!
Вздохнув, Санька согласился. Прощай, Лизка, прощай…
Договорившись с приятелем о месте и времени встречи, Тихон стал торопливо собираться. Дашенька еще спала, поэтому все его движения были практически бесшумны.
– Попался, Ювелир, попался, – прошептал он, осторожно закрывая за собой дверь.
Вид Саньки удивлял и изумлял одновременно. Мысленно примерив на себя шкуру заправского сыщика, он, соединив воедино образы Агента-007 и Шерлока Холмса, разоделся, как павлин, приготовившийся к брачным играм. На голове у Саньки красовалась черная вязаная шапка, и натянул он ее почти до глаз. Далее шли узкие солнцезащитные очки в ярко-красной оправе, коричневый клетчатый шарф, тонкий плащ не по погоде и лаковые ботинки, сверкавшие на солнце.
– Я костюм надел и взял с собой кое-что нужное и важное, – заговорщически шепнул он, залезая в машину и указывая на оттопыренный карман.
Тихон понимал – лучше сразу спросить, что собой представляет это нужное и важное, а то Санька лопнет от нетерпения.
– И… – начал было он, но приятель его тут же перебил:
– Полбутылки водки, – серьезно сообщил Санька Жук, чем очень порадовал Тихона. Хорошо, что не пистолет – отстреливаться…
– Зачем? Сейчас не до этого.
– Ох, и непредусмотрительный же ты субъект, – сморщился Санька, – сразу видно, что в сыскном деле ты новичок. Вдруг в засаде придется залечь, понимать надо! На дворе, чай, не июль месяц. Водка – для сугрева!
– В какой еще засаде? – улыбнулся Тихон. – И потом, в машине прекрасно работает печка.
– Недальновидный ты человек, недальновидный, – фыркнул Санька и с нескрываемой обидой отвернулся к окошку.
До дома Ювелира они доехали быстро – пробок, несмотря на предновогоднюю суету, не было. Припарковавшись около детской площадки, сразу за двумя укутанными снегом кустиками и бездарно слепленным снеговиком, Тихон посмотрел в сторону подъезда голубой башни.
– Здесь он проживает, – хмыкнул Санька, считая в данную минуту Ювелира чуть ли не своим личным врагом. В роль он вжился просто замечательно. – Как только появится, будем брать…
Тихон задумался. Можно выйти и поспрашивать соседей – авось кто и укажет на нужную дверь, а можно посидеть в засаде, вдруг повезет, и Ювелир выйдет за покупками или еще за чем-нибудь. Тогда Санька его опознает, и (о-ля-ля!) его можно будет прижать к стенке. Хотя на его особую откровенность все же рассчитывать не стоит – ему невыгодно выдавать своих клиентов. Пригрозить? Подкупить? Эх, вряд ли это поможет. Тихон покачал головой и спросил:
– А ты думаешь, он нам скажет, кто его попросил забрать брошь?
– Честно говоря, нет… Но ты не волнуйся, я из него эту правду вытрясу. – И, показывая, как он это будет делать, Санька взметнул кулак вверх.
– Давай-ка пока посидим, подождем… – вздохнул Тихон.
– Я же говорил, что нам может понадобиться водка!
– Ты уже замерз?
– Нет, но такая вероятность существует.
Они посидели полчаса, Санька вспотел и разволновался: попросил выключить печку и снял свою шпионскую шапочку и плащ. Увидев его костюм, Тихон ахнул. Черная атласная ткань, в левом кармашке – искусственная бордовая гвоздика.
– Ты откуда все это взял? – изумленно спросил он, вспоминая вечные, давно потерявшие цвет тренировочные штаны приятеля.
– Хоронили одного авторитета, – отмахнулся Санька, – пришлось купить. Там с этим строго, абы в чем не явишься.
– Понятно… – протянул Тихон.
– Вот! Вот! Смотри! – вдруг заголосил Санька и подпрыгнул так, что головой стукнулся о потолок машины. – Это он! Старик! Ювелир!
Тихон тоже подпрыгнул, но только от неожиданности. Оторвав взгляд от играющих в снежки детей, он посмотрел на долгожданного Ювелира. Около подъезда стоял тощий пожилой мужчина в длинном темно-сером пальто и меховой шапке. Натягивая кожаные перчатки, он зевал и поглядывал в сторону контейнеров с мусором, обнесенных решетчатым забором.
– Ждет кого-то, – лихорадочно надевая шапочку и очки, сказал Санька. – Может, шмякнем его по
