огромный стальной коготь.
— Кели? Что ты тут делаешь?! — изумленно воскликнул он. — Разве ты не ушла вчера вместе с остальными?
— Я не Келинария, — ответила Вирвена, опустив палку. — Я ее сестра.
— О, простите, госпожа… — пролепетал селянин, разглядев как следует фигуру и лицо молодой женщины. — Я подумал, что кто-то из тех извергов все еще здесь… а потом, что вы — Келинария.
— Что произошло? — отрывисто спросила Вирвена, пристально глядя в глаза мужчины. — На деревню напали таливийцы?
— Да, госпожа, — кивнул крестьянин. — Мы отбили атаку и положили две трети разбойников, будь они прокляты! Но… вы сами видите, что эти мрази сделали с нашими домами…
В голосе мужчины звучали горечь и боль.
— Скажите, — Вирвена с мольбой поглядела на крестьянина, — вы ведь хорошо знали мою сестру?
— Конечно, — кивнул он. — Ее дом на холме, а мой — на склоне за ним, на Кривой Улице.
— Вы не видели… когда напали разбойники, она не убежала в лес?
Мужчина горько рассмеялся и покачал головой.
— Сейчас в лес бегут только безумцы. Признаюсь честно, госпожа, я не видел Кели в ту ночь. Но даже если бы она и уцелела, то уж в лес бы точно не побежала. Я слышал, что у нее родилась дочь. Так она тем более не отправится в гости к волкам, — он нервно хохотнул. — Нет уж. Лучше искать ее на равнинах.
— Спасибо, — кивнула Вирвена. — Я так и поступлю.
И, не попрощавшись с крестьянином, она села на коня и хлестнула поводьями.
— Да куда же вы?! — закричал мужчина ей вслед. — Сейчас опасно ездить открыто по дорогам!
— Искать сестру, — коротко ответила молодая колдунья, направив коня на восток. — И дочь, — добавила она тихо, после того, как сгоревшая дотла деревня осталась позади.
Когда Келинария пробудилась от тяжелого сна, день клонился к закату. Она с трудом приподнялась и огляделась по сторонам.
Кели сидела в густой траве посреди широкого поля. Вдалеке виднелось небольшое озеро, по берегам которого рос высокий камыш. Поле казалось бескрайним; только на западе его окаймлял черной полоской Таливийский лес. Небо над головой женщины было серое и мрачное, где-то раздавались громовые раскаты.
Рядом с Келинарией стояла корзина с детьми. Дриана заходилась от плача. Ее пронзительный крик мог бы разбудить кого угодно: наверное, Кели очнулась от оцепенения именно благодаря ему. А Кено не плакала. Она тихо лежала в корзине, недовольно поглядывая на двоюродную сестренку.
Женщина посмотрела в мудрые, недетские глаза дочери и неожиданно для себя горько разрыдалась.
Что она делает здесь одна, посреди поля, с крохотными детьми? Зачем оторвалась от остальных жителей деревни? Если атака не отбита, где теперь искать разбежавшихся селян? Она беззащитна, и не от кого ждать помощи. Даже Лусинда и Латория, которые чудом явились накануне, теперь далеко.
«Выход один, — подумала Келинария, вытирая слезы, — идти назад, в деревню. Может быть, кто-то из соседей еще там. Но сначала надо накормить малышей и постирать им пеленки».
Женщина отправилась к озеру, где напилась воды и начисто выстирала мокрые тряпки, в которые были завернуты младенцы. Из нижней юбки и блузки, которые захватила с собой из дома, соорудила новую постель для девочек. Потом накормила обеих крошек и стала напевать колыбельную, покачивая корзинку.
Кено уснула сразу, не прошло и нескольких минут. А к Дриане сон никак не шел. Она плакала не переставая. Отчаявшись успокоить девочку, Келинария махнула рукой, спрятала отжатые тряпки в ранец и встала. Пора возвращаться в село… Если оно еще существует.
«Никуда оно не денется — уверила себя Кели. — Не станут же разбойники сжигать все дотла! Разумеется, нет!»
Отбросив мрачные мысли, женщина бодрым шагом направилась обратно на запад, в сторону Таливийского леса.
«Наши конечно же победили в стычке, — убеждала себя Келинария. — В последние годы сельчане всегда побеждали. Когда я вернусь, все будет по-старому, только придется заново отстроить некоторые дома».
С каждым шагом, который приближал ее к родной деревне, настроение поднималось. Через полчаса пути она совсем перестала думать о прошлой ночи.
Женщина осмелела, потеряла бдительность и поэтому не заметила трех всадников, которые бесшумно выехали из леса, чуть слева от нее.
Они не спешили и ехали шагом, как охотники, которые опасались спугнуть добычу. Самый высокий из них был облачен в черную робу с накинутым на голову капюшоном и держал в руке длинный посох с темным кристаллом на конце. Два других не имели никакой одежды, кроме штанов из грубой ткани серого цвета. Эти двое были вооружены большими луками и длинными кинжалами.
Когда Кели наконец увидела всадников, бежать было слишком поздно. Она на мгновение остолбенела, пытаясь придумать хоть что-нибудь для спасения себя и детей. Но пришла на ум только одна мысль — удирать без оглядки.
Те, кто ехал в сторону Келинарии, были в тысячу раз опасней всех таливийских разбойников вместе взятых.
«Демоны Монкарта!»
Объятая суеверным ужасом, женщина опрометью бросилась обратно к озеру. С детства она твердо усвоила: если видишь разведчиков Монкарта — беги так быстро, как можешь. Беги и моли Древние Силы о быстрой смерти.
Кели мчалась, беспрестанно оглядываясь, потому не заметила камень, о который с размаху ударилась носком ботинка. Она даже не поняла, что упала. Просто земля неожиданно врезалась в подбородок так, что от боли потемнело в глазах. Завизжали младенцы.
Когда гул в голове немного утих и светлые пятна перестали плясать перед глазами, Келинария увидела, что демоны подъехали к ней вплотную. Расположившись кольцом вокруг молодой матери, все трое направили оружие прямо на нее.
Келинария дрожала, сжавшись в комок и не смея поднять глаза. Она чувствовала всем естеством, как в лицо ей светит зловещий кристалл, как две стрелы готовы сорваться с тетивы и пронзить ее в любую секунду. Она была уверена, что доживает последние мгновения. Те, кто встречались с разведчиками Монкарта, всегда умирали, за исключением колдунов, магия которых могла сравниться по силе с магией мартеров.
В отличие от сестры Келинария не обладала даже самой малой частью магического Дара, поэтому о том, чтобы сразиться с демонами, не могло быть и речи.
— Это не она! — гневно воскликнул высокий разведчик в черной робе, рассмотрев Кели как следует. — Проклятье! Господин снимет с нас головы, если мы позволим кейлорскому выскочке перехватить девчонку!
Он говорил на норткарском наречии, то и дело прищелкивая языком. Из-за странного произношения привычные латинские слова звучали совершенно неузнаваемо, но Келинария научилась понимать разведчиков у сестры, которая не раз сталкивалась с ними.
— Убивать! Убивать! — загалдели в ответ лучники. — Убьем эту, раз не нужна господину!
Сердце Кели замерло. Еще минута, и она бы сама умерла от страха, который чуть не свел ее с ума. Но именно в эту минуту произошло чудо. Она услышала позади топот больше десятка ног и громкий квакающий боевой клич.
Ландорианцы!
Иногда они приплывали с болотистого материка Улира на этот остров, на Зеленый Луг, чтобы собрать целебные травы. Похоже, сейчас они возвращались на родину с полными ранцами остро пахнущей поклажи.
— Великий Хаос! — вскричал шпион в черной робе. — Будь прокляты эти жабы! Отступаем в лес!
Он зарычал в бессильной злобе и тряхнул посохом. Из кристалла вырвался луч пульсирующей черноты и
