— Приветствую, друг! Счастлив, что вижу тебя целым и невредимым, — сказал командующий, крепко пожав протянутую руку Старшего Мага. — Я уже знаю о налете. Киера получила от Тора мысленное сообщение.
При слове «Киера» желтые глаза хотха засияли ещё ярче. Хвост завертелся волчком с непостижимой скоростью. Тоня с удивлением взглянула на Тора, и тот, поймав её взгляд, смутился и сразу перестал выказывать восторг.
— Хорошо, — кивнул Борис и указал на Антонию с Денисом. — Вот те самые господа, о которых я тебе рассказывал. Воин и волшебница. Тоня, Денис, перед вами — командующий южной и восточной приграничной армией Дерлок Хайт.
Всадник в черном плаще скупо улыбнулся, поправил колчан со стрелами за спиной и принялся пристально разглядывать, но не Тоню, как девушка ожидала вначале, а почему-то Дениса.
— Воин Синего Меча? — недоверчиво спросил Дерлок. — Не верится. Последний владелец этого славного оружия был раза в два крупнее. И раз в десять сильнее.
Денис залился краской стыда и смущения. Что и говорить: не проводил он свободное время на тренировках в спортзале. Сидел за книгами, пробирками и травами. Только иногда выезжал с тёткой на ипподром.
— На коне держится уверенно, — сейчас же оценил Дерлок. — Это очень хорошо. Остальному быстро научим.
— Планы изменились, друг, — сказал Борис, нахмурившись. — Я полагал, что мы поедем в Атерианон вместе, но сейчас это стало невозможным. Монкарт взялся за нас сильней, чем я рассчитывал. Шпионы Монкарта будут следить за всеми нашими перемещениями.
— Отвлекающий маневр? — спросил командующий, поняв Старшего Мага с полуслова.
— Именно, — подтвердил Борис. — Ты с Денисом поедешь сначала на юг, в сторону Атерианона, а после свернешь на восток, в Атену. Мы же с Антонией сделаем обманный крюк через Черное Болото, проедем вдоль берега Юнары до Керсты, а оттуда на корабле достигнем Пелсия. Я уверен, что наш след потеряют достаточно быстро, ещё в Черном Болоте.
— Опасный путь, — покачал головой Дерлок. — Не проще ли попросить Ксера довезти вас до Атерианона?
— Нет, — отрезал Борис. — Может быть, быстрее, но не безопаснее. Монкарт не должен знать о наших перемещениях. Ничего. Он должен окончательно потерять Тоню из виду. — Переоденься, — сказал Старший Маг, протягивая командующему балахон, свернутый в аккуратную колбаску. — Обманем вражеских разведчиков.
Дерлок Хайт хищно улыбнулся, обнажив крепкие белоснежные зубы. Тоня невольно поежилась: он показался ей очень опасным человеком. И в то же время очень привлекательным. У него красивое и честное лицо. Она бы не удивилась, если б узнала, что многие девушки потеряли из-за него покой и сон. В такого и в самом деле можно влюбиться с первого взгляда: завораживает…
Влюбиться! Дерлок Хайт! Арлин! Письмо!
До Антонии внезапно дошло, что так настойчиво вертелось в ее голове. Она должна передать письмо эсты-колдуньи с просьбой о помощи Дерлоку Хайту. Как она могла забыть?
— Господин командующий! — воскликнула девушка, достав из-за пазухи измятый пожелтевший конверт. — Простите меня! Я совсем забыла о просьбе одной колдуньи из Академии, Арлин Сойри. Она просила передать вам это послание. Вы ее знаете?
Строгое выражение лица Дерлока сменилось сначала безоблачно счастливым, а после — испуганным. Он выхватил из рук Тони конверт и в ту же секунду оборвал край. Вынув письмо, сунул конверт в колчан, развернул лист и быстро пробежал по нему глазами. Лицо Хайта помрачнело, в черных глазах вспыхнул демонический огонь ненависти.
— Я их убью! — зарычал он в ярости. — Я разорву их на куски! Борис, отпусти меня в Столицу эстов! Я должен надрать кое-кому зад, пока еще не поздно!
— Если ты о двоюродном брате Архколдуна — Абмолине, то я запрещаю, — голос Бориса прозвучал резче и тверже обычного. — Интересы страны важнее личных интересов. Не хватало еще развязать войну с Эстарикой из-за такой глупости.
— Глупости?! — Дерлок говорил тихо, но голос его не предвещал ничего хорошего. — Я скорее умру, чем позволю этому ушастому выродку прикоснуться к моей Арлин!
— Можно подумать, твои уши меньше, — буркнул Борис.
— Ах, вот оно что… — голос Хайта стал еще тише. Черные глаза сузились, в самой их глубине словно полыхало пламя. — Ты хочешь пощадить Абмолина. Он ведь, говорят, когда-то был твоим лучшим другом.
Лицо Старшего Мага исказилось от боли и стало едва ли не темней лица Дерлока. По нему словно пробежала туча. Борис дернулся, как от чего-то острого, жалящего, и, обхватив руками плечи, съежился.
Эта перемена в нем поразила даже Хайта. Он осекся, замолчал, с удивлением глядя на человека, которого считал непробиваемым.
— Да, — едва слышно произнес Борис. — Абмолин Эл был моим лучшим другом. А я предал его. Во имя интересов страны. И во имя процветания Кейлора предам кого угодно. Даже себя самого. Я — правитель. Переодевайся, Дерлок. Мы тратим время впустую.
Он развернул коня так, чтобы оказаться к Хайту спиной. Повинуясь внезапному порыву, Тоня подъехала к нему вплотную и участливо обняла за плечи, как будто знала его не один день, а всю жизнь. Дерлок быстро и молча надел поверх кожаной безрукавки и штанов балахон, даже не слезая с коня.
— Поехали! — мрачно бросил он, пришпорив скакуна.
Денис и Тоня поспешили за ним. Последним Белый Дворец покинул Борис Кочкин, оглянувшись на одно из окон, из которого смотрели на него глаза Эны Толари. Самые прекрасные в мире глаза…
А ты, Старший Маг? Что бы сделал ты, если бы Абмолин держал в плену твою ненаглядную Энею? Разве не бросился бы за ней, послав к чертям и долг, и Кейлор?
«Нет! — отчаянно резануло мозг. — Интересы страны превыше личных интересов. Они превыше всего! Я — правитель! Будь я проклят… »
Глава 5. ЖУТЬ ВО МРАКЕ
Они в молчании покинули город, который еще кипел и бурлил, от пережитых волнений. Кое-кто из горожан отправился в кабаки праздновать победу или заливать вином горе, другие, уже подвыпившие где-то, шатались по улицам, распевая бодрые походные марши и заигрывая с раскрасневшимися девушками.
Никто не заметил четырех всадников и хотха, которые бесшумно, как ночные тени, проскользнули мимо алиронских домов. Они беспрепятственно выехали за городские ворота, стоило Борису подать условный сигнал, и поскакали по главному тракту на юг. Только на перекрестке дорог, одна из которых ответвлялась на северо-запад, в сторону реки Юнары, всадники разделились. Молча, не сказав друг другу ни слова на прощание.
Дерлок Хайт и Борис скакали, не оглядываясь. Только Тоня и Денис беспрестанно оборачивались, бросая друг на друга тоскливые взгляды. Увидятся ли они снова? Чужая война, не имеющая к ним никакого отношения, разметала их в разные стороны, оторвала друг от друга, быть может, навсегда. И только сейчас оба явственно ощутили потерю.
— Я не прощу себе, если с ней случится что-то плохое, — сказал Денис. — Я сам умру, если она погибнет.
Неожиданно он осознал смысл только что произнесенных слов. Щеки похолодели, но вовсе не от пронизывающего ветра. Захотелось немедленно повернуть коня и броситься за Тоней и Борисом, растворившимся в ночной тьме. Он не оставит ее одну! Никогда! Он не должен этого делать!
Даже там, в Москве, в другой жизни, он всегда плевал на угрозы Кости и продолжал видеться с Тоней. Они учились в одной школе, в одном классе. Потом поступили в один и тот же институт, просили, чтобы их определили в одну группу.
Они были неразлучны с того самого момента, когда из соседней квартиры на этаже Дениса выехал престарелый алкоголик и там поселилась Серафима Ивановна с пятилетней внучкой Тонечкой. Это
