одевающуюся, располневшую...
– Это бы ничего не изменило, – выдохнул Максим Юрьевич и тут же испугался собственных слов. – О чем я? О ком я...
О ней. О Дане Григорьевне Бестужевой. Роскошной женщине, которую он потерял много лет назад и которая теперь плюет на него с высокой колокольни, которая за полчаса измотала его так, что до вечера ныло сердце. Которая ловкими, уверенными движениями взбила его душу, точно старую пыльную перину, и ушла... ушла, как будто ее и не было.
– Хорошо, хорошо, что у меня с ней нет ничего общего, – приободрил себя Максим Юрьевич. Если не считать Алису... Конечно, ее не надо считать!
Он посидел еще немного за столом, борясь с нахлынувшими воспоминаниями, затем встал, заложил руки за спину и подошел к окну. Но сочная зелень, тяжелые бутоны роз, яркий солнечный свет только усилили душевные метания. Все, как назло, напоминало о Дане. Нет, он ни за что не стал бы сейчас с ней встречаться, даже если бы в его жизни не было Томы. Исключено. От таких женщин лучше держаться подальше, особенно если твоя репутация должна быть безупречна. А он – депутат Государственной думы, и ответственности у него столько, что захлебнуться можно. Исключено. Исключено.
Максим Юрьевич обернулся на бумаги и, растягивая слова, произнес:
– Ресторан «Джерси»... она поет почти каждый вечер...
Костя обошел машину и открыл перед Алисой дверцу.
– Залезай, – произнес он приказным тоном.
Он следил за ней от дома и ничуть не удивился, когда пришлось парковаться около подъезда с табличкой «Желтая правда». Нечто подобное он и ожидал увидеть, не зря она так бережно относилась к своему фотоаппарату... Ну и как ты собираешься выкручиваться, Алиса? Лиса Алиса.
Растеряна... забавно. Костя сдержал улыбку. Была бы парнем – попросту бы схлопотала по шее, а так... Что с тобой делать?
– Залезай, не бойся, – сказал он уже менее резко.
Алиса подумывала метнуться в сторону двориков, не первый раз ей спасаться бегством, но Костя знает, где она живет, и вообще слишком много знает, так что это не тот случай, когда кросс оправдан.
«Ничего он мне не сделает... до получения результатов ДНК-анализа».
Кстати, когда там можно начинать беспокоиться по поводу результата? Как там поживают сданные слюни? Расстроится, поди, Максим Юрьевич, что она не его дочуркой окажется... маман, наверное, скандал закатит. Хотя, нет, он будет рад, очень рад...
– Долго ждать? – Костя кивнул на кожаное сиденье.
– А я и не боюсь, – фыркнула Алиса. Достала сигарету, зажигалку и закурила. Сделав несколько шагов, подошла к «BMW» и с вызовом выдохнула облако дыма. – Понятно?
Костя мгновенно отобрал сигарету и точным движением отправил ее в урну.
– В моей машине не курят. Понятно?
– Пижон, – скривила губы Алиса, нарочно стараясь быть грубой.
В ответ он только улыбнулся.
Первые три минуты Костя молчал, краем глаза наблюдая за недовольной пассажиркой. Нервничает – это правильно... Интересно, как она додумалась до столь нестандартной комбинации с фотографиями? Не каждый несет компромат в журнал или газету. Хотя вряд ли снимки можно назвать компроматом, скорее – частная жизнь. Может, Северов действительно ее отец, она на него зла и собирается отомстить таким образом? Девчонка же еще совсем... вредная, необычная девчонка.
– Я, пожалуй, напрошусь к тебе в гости, – сказал Костя, догадываясь, какая реакция последует.
– Ага, щ-щас!
Ну, могло быть и хуже.
– Мама твоя где?
– На репетиции. А что?
– Ничего.
– Я курить хочу.
– Нервничаешь?
– С какой это стати.
– А, ну да, я и забыл, что совесть у тебя чиста.
Алиса отвернулась к окну. Теперь дело принципа отправить фотографии Северова на страницы желтой прессы. Назло! Нечего за ней следить.
– Я все же напрошусь к тебе в гости, – настойчиво сказал Костя, когда они притормозили около подъезда ее дома.
– У меня сегодня неприемный день, – огрызнулась Алиса, вспоминая, где оставила фотоаппарат, точно ли выключила компьютер и убрала ли со стола грязную посуду... Черт, посуда-то тут при чем, какое ей дело до того, что он о ней подумает...
Костя проигнорировал отказ и вышел из машины вместе с Алисой. Скользнул взглядом по ее тонкой, стройной фигуре, поймал недовольную вспышку зеленых глаз, сунул ключи в карман и неспешно направился к двери.
– Открывай, – улыбнулся он, лениво поворачивая голову в сторону ухоженного дворика.
Драться она с ним, конечно, не будет. Чай-кофе предлагать тоже не станет – пусть водичку из крана попьет... нефильтрованную, и откуда он только взялся на ее голову... прилип, как жвачка к ботинку!
Квартира произвела на Костю приятное впечатление. Две комнаты и кухня обставлены и оформлены в одном стиле: мягкие ткани, спокойные тона – все в меру. Третья комната принадлежала Алисе, и здесь присутствовал некий беспорядок, да и атмосфера выбивалась из общего фона, но именно на этих квадратных метрах он предпочел задержаться. Здесь ему было особенно комфортно.
– У тебя хорошо, – просто и искренне сказал он, усаживаясь в кресло за компьютерный стол.
Крутанувшись один раз, он остановил пристальный взгляд на Алисе. Она стояла напротив, прислонившись спиной к дверному косяку. Жаль, что она стянула сзади волосы... и жаль, что она на него смотрит так настороженно. Не надо на него так смотреть. Не имеет смысла...
Он встал и пошел к ней.
Разделив тесто на две части, Маргарита Александровна взяла скалку, обсыпала ее мукой и посмотрела на Тому. Та мудрила над начинкой, кропотливо вынимая из миски особо жесткие, на ее взгляд, кусочки капусты.
Кухарка на радостях, что в доме появилось столько женщин, отпросилась в отпуск, и теперь домашняя рутина легла на плечи Маргариты Александровны. За готовку и уборку она взялась охотно и с радостью. Во-первых, потребность заботиться о Максиме всегда была очень сильна – он вырос, стал взрослым мужчиной, но материнской любви такая ерунда не отменяет. Во-вторых, невозможно сидеть без дела, особенно когда мысли того и гляди закипят, как куриный бульон или борщ. В-третьих, это был неплохой шанс отвязаться от Томы, которая начинала зудеть уже в восемь утра. О последнем пункте, к сожалению, пришлось забыть – будущая невестка в своем старании способна переплюнуть любую опытную экономку.
– А как вы считаете, яйца лучше помять вилкой, порубить или измельчить в кухонном комбайне? – будто читая по написанному, спросила Тома.
«Лучше съесть целиком», – съязвила про себя Маргарита Александровна.
– Как тебе будет удобно.
– А все же?
«Боже мой, какой принципиальный вопрос! Может, еще Максима позовем, чтобы разрешить эту дилемму...» Маргарита Александровна одернула себя и ответила:
– Поруби ножом.
Она пыталась, пыталась относиться к Томе более мягко, но не получалось. Невеста сына имела неприятную привычку подлаживаться, пыталась услужить и при разговоре становилась еще более напыщенной и правильной. По отношению к другим она так себя не вела, наоборот, была требовательна и
