действующим здесь правилам и никогда не жаловались. Через пару дней, если пожелаете, вы сможете получить шахтерскую каску и ключ для передвижений. Конец шестой главы.
7. Передышка
На следующее утро мы спускаемся на – 2-й уровень, а затем пролезаем в 4-ю нишу – Ламбер впереди, я сзади, как обычно.
– Всякий раз, когда меняем направление, считай коридоры, куда ты не заходишь. Некоторые их них – тупики. Если по рассеянности устремишься туда, потом тебе придется часами обдирать кожу на локтях, прежде чем отыщешь хорошую трубу. Сколько ты оставил их по эту сторону, а сколько по ту? Вдумайся и заруби себе на носу: если тебе, как всегда, советуют считать, значит, в эту самую минуту ты движешься по центральному проходу, который шире других. Стоит тебе после ложного шага пойти по нему в неверном направлении – и ты пропал. Зачем тебе поступательный метод, раз ты невнимателен? Ты пошел по трубе налево, но твой слепой мозг движется вправо. Значит, ты кружишь по вымышленной сетке. Маршрут больше не соответствует системе ходов.
Внимательно прислушивайтесь к нашему дыханию. Каждая из этих темных трахей звучит по-своему. Остерегайтесь сквозняков, бывают очень опасные. Если ветер дует в вашу сторону, вы на верном пути, но если он вас всасывает, быстро поворачивайте обратно. Внизу есть трубы, похожие на шланги большого пылесоса. Воздушной тягой вас унесет к дробилке. Повезет, если вы найдете в стене углубление и забьетесь туда, пока не утихнет буря, но если углублений нет, у вас – никакой надежды оттуда выбраться. Наклоните слегка голову, мы пришли. Видите ореол света в конце нашего пищевода? Он исходит из обнесенного стенами дворика в центре большого здания, примыкающего к тому, что занимаем мы. Над ним возвышаются десять этажей без единого окна. Мы как раз добираемся до седьмого. Теперь войдите в альвеолу. Этот цементный карман отличается от других следующим: он не закрыт и имеет вид пещеры, ведущей к большому колодцу. Сходите взглянуть, но будьте осторожны: там нет перил.
Я подползаю на четвереньках и вижу некое глазное дно; как мне объясняют, оно служило братской могилой в те времена, когда строился квартал, под которым мы кружим со вчерашнего дня.
– Окрестные сети, присоединенные впоследствии, словно атомы к огромному молекулярному сооружению, были вырыты согласно плану одного архитектора, убитого сообществом редакторов. Этому сообществу, о котором вы получите в дальнейшем дополнительную информацию, было поручено собрать сведения о каждом из своих членов. Сведения эти затем записали в тетрадях, дошедших до нас под видом реестра. Исключенных и отступников сбрасывали с этой площадки. Успокойтесь, такого обычая больше не существует. Мы пользуемся другими методами. Я историк, а не убийца. Место вам нравится, я в этом уверен. Но один совет: не приходите сюда один. Подавленным людям здесь легко поскользнуться. Теперь по этому вопросу вы знаете достаточно. Закройте глаза. Представьте, что мы вернулись на чердак. Нужно учиться видеть…
Вы сидите напротив меня и смотрите на свою раскрытую ладонь, где лежит ключик, отмыкающий люк второй шахты. Уже несколько минут вам кажется, что он еще больше уменьшился в размерах, а я, глядя сквозь ваше полуприкрытое веко на ваш расширенный зрачок, замечаю в глубине беззвездной ночи солнечное зернышко, сияющее и радужное, как одуванчик. Какая тишь! Затем вы познаете науку соотношений, чья мера изменяется. Вполне естественно, что в этот самый миг вы спросили меня о терзающей вас загадке, ведь когда снег растает, что останется?
Вы желаете знать, кто второй обитатель этого жилища, не так ли? Поэтому я встаю в горделивую позу, раздвигаю пыльные полы своего плаща и пою вам такую грустную песнь, пародируя ее:
(Ламбер прочищает горло и переводит дыхание.)
8. Обучение
Этой ночью нам снится гигантский реестр, который сильный ветер вырывает у нас из рук, раскидывая полоски. Прежде чем они затеряются, многие подбирают бледные бальзамировщики, переодетые в египетских писцов. Из других, восстановленных и со временем обновленных, мы можем создать миллиард рассказов или один и тот же, сочиненный миллиардом способов…
Ламбер кладет бритву на край умывальника, вытирает щеки и смотрит на нас с видом загнанного остолопа.
– Хорошо-хорошо, – говорит он. – Сегодня суббота. К вашим историям мы вернемся чуть позже. Для начала учтите, что здесь каждая мысль опрокидывается под натиском фраз-экспромтов.
Схватив свитер, лежащий на стуле, он продолжает:
– Хождение взад и вперед. На чем я остановился? Я редко прихожу домой с наступлением темноты, потому что, как я вам говорил, работаю ночным сторожем на маленькой фабрике электронной аппаратуры – ее объединенные цеха, клянусь вам, находятся между чердаком и моей кроватью. Денно и нощно шагаю я по коридорам, преследуя промышленного шпиона, но в остальное время, взгляните: хожу и сплю где мне угодно…
Наши встречи с Ламбером кратки и обусловлены необходимостью. Он утверждает, что не видит нас, но мы убеждены в обратном, поскольку обращается он не к стенке и не к стеклу, в которое мы одеты… Возвращаясь, он берется за реестр, который ему поручено закончить, и пока я слежу за его жестами, словно голодный пес, у меня всякий раз появляется ощущение, будто некий скромный персонаж составляет вместе с нами таинственную троицу.
Ламбер измеряет сантиметром бумажный ремешок, укорачивает его, переписывает и лупами портит себе зрение. Я обязан, говорит он, письменно все изложить. Моя задача необъятна, и без вашей помощи нам отсюда не выбраться.
Он комментирует свою запись вслух:
– Из всякого убитого времени следует извлекать пользу. Во время каждой экспедиции под землю, когда вы ползаете, совершается целая подготовительная работа. Как только вы осуществите одно или несколько соединений между двумя альвеолами или сетями, за вашими глазными яблоками проступят живые линии, из которых ваш мозг соткет клубки. Сосредоточьтесь на объективе, а затем согласуйте или пустите все на самотек. Пока активна память, образы проявляют инициативу. Упражнение заключается лишь в том, чтобы на месте догадаться, что ваше зрение подтвердит затем внизу. На самом деле, все просто.
Некоторые жильцы, к которым мы заходим, остаются равнодушными к проектам, разрабатываемым другими, но вы должны предвидеть, где и когда они дрогнут. Вы не столько шахтер, сколько землекоп. Когда вы играете на бильярде и шарами выступают их головы, выигрыш редко приносит первый, по которому вы ударите. Если хотите избегать тупиков, научитесь пренебрегать письменными наблюдениями, не основанными на предварительно замеченных фактах. Вот смотрите: возьмем рыжего великана с голубыми глазами душегуба, который работает в бригаде по ассенизации городской канализации, или нет, лучше рассмотрим случай того, кого я называю в другом месте (ср. 11-й реестр, шифр 9925-7-р) Робером-Луи.
