скользнул по стандартному набору мебели, остановился на фотографиях, висевших в рамочках на стене. На одной была запечатлена свадьба хозяев – Николай в черном костюме, с белым цветком в петлице. Волос больше, жира меньше. Дина в белом платье, но без фаты.
Среди гостей, окружавших жениха и невесту, знакомых лиц не видно. Почему-то на свадьбе не присутствовали ни Аркадий, ни Виктория.
На другой фотографии – Николай и Дина. На этот раз, в обществе Смирновых, под высокой пальмой. На заднем плане какие-то древние мраморные развалины – ступени, колонны. Явно недавний снимок.
Натаниэль осторожно снял фотографию в рамочке, принялся внимательно ее рассматривать. В левом нижнем углу стояла дата: «13 июля 1998 года». Десять месяцев назад. Он еще раз внимательно рассмотрел снимок.
«Только приехали», – подумал он, имея в виду чету Ройзманов. Действительно, некоторые черточки – может быть, чуть напряженные лица, может быть, некоторая искусственность улыбок, а, возможно, не совсем привычная для израильтян одежда, – указывали на то, что одна из двух запечатленных на фотографии пар лишь недавно репатриировалась – месяца за два-три до снимка. Видимо, друзья решили свозить их на экскурсию. Натаниэль вернул фотографию на место. Под этими двумя снимками было еще несколько – в основном, группы людей на фоне европейских пейзажей – швейцарские Альпы, Эйфелева башня, Биг-Бен. Розовски вспомнил, что Дина сейчас работает в экскурсионном бюро. Видимо, фотографии запечатлели ее поездки с туристами.
Он подошел к большому стеллажу с книгами – единственному предмету обстановки, выпадавшему из общего репатриантского стандарта. Книг было очень много, они стояли на прогибавшихся полках в два ряда. Основная масса – на русском языке, несколько десятков – на английском. Среди прочих – несколько крупноформатных томов с золотым тиснением на темно-зеленых переплетах – «Всемирная история». Когда- то Натаниэль потратил большую часть студенческой стипендии на приобретение такого же издания. При репатриации пришлось, конечно, оставить. Он с трудом подавил ностальгический вздох.
Полдюжины книг в беспорядке лежали на журнальном столике, вперемешку с туристическими журналами и проспектами на разных языках. Натаниэль рассеянно перебрал проспекты – все они рекламировали маршруты туристического бюро «Евро-тур», – поднял вишневый фолиант страниц в семьсот-восемьсот, рассеянно перелистал несколько страниц. Посмотрел на титульный лист. «Полная история Византии. Оксфорд, 1976 год». Он положил книгу на стол.
Из кухни донесся какой-то шорох. Натаниэль поспешно покинул салон. Коля сидел, привалившись головой к стене и тихонько похрапывал. Видимо, он чуть изменил позу во сне, этот звук и услышал Розовски. Он легонько потряс хозяина за плечо. Тот открыл глаза, мутно посмотрел на детектива.
– Николай, – на этот раз Натаниэль все-таки сел, пододвинув табурет поближе, проникновенно посмотрел в глаза Ройзману. С проникновенностью получалось плохо – мешал густое водочное дыхание, от которого у детектива запершило в горле. – Вы не знаете, когда вернется Дина?
– Дина? – Николай нахмурился и тяжело задумался. – А правда – когда?… – он тяжело вздохнул. – А… А она ушла… – он махнул рукой. – П-по делам…
Вряд ли Натаниэль сумел бы добиться от него более внятного ответа. Тем более, что Николай тут же вновь захрапел.
И не проснулся даже на звук дверного звонка.
Натаниэль, чувствуя облегчение, спешно пошел к двери. Он надеялся, что разговор с хозяйкой даст больше пользы.
Увы, надеждам не суждено было сбыться. Открыв дверь, Розовски обнаружил высокого парня в полицейской форме с сержантскими нашивками на рукаве.
– Явление последнее: те же и посланник судьбы… – пробормотал Натаниэль.
Сержант нахмурился.
– Господин Ройзман? – спросил он. – Вам необходимо проехать со мной.
– Вообще-то, я не Ройзман, – ответил Натаниэль с извиняющейся улыбкой. – Моя фамилия Розовски. Честно говоря, я здесь случайно, зашел на минутку. Ройзман – там, – он показал в сторону кухни.
Полицейский нахмурился, заглянул через плечо детектива. Тут на площадку поднялся еще один полицейский и тоже заглянул в квартиру. Натаниэлю все это очень не понравилось. Он подумал, что в последнее время плотность полицейских в Тель-Авиве существенно возросла. По крайней мере, в тех местах где оказывается он сам.
Увидев в кухне человека с закрытыми глазами, сержант спросил:
– Ему что – плохо?
Натаниэль тоже внимательно посмотрел на Колю. У того по лицу блуждала слабая улыбка.
– Да нет, – Розовски завистливо вздохнул. – Думаю, ему-то сейчас как раз хорошо. Гораздо лучше, чем нам с вами. А что случилось, сержант?
Прежде, чем ответить, тот смерил Натаниэля подозрительным взглядом и потребовал предъявить документы. Натаниэль показал запаянную в пластик копию лицензии – без особого желания. Полицейские не лучшим образом относились к своим коллегам, занимавшимся частным сыском. Отношение такое основывалось на уверенности, что частный детективы гребут деньги лопатами и не особо разборчивы в методах. И то, и другое было весьма далеко от истины. Розовски не встречал детективов-миллионеров, что же до методов ведения следствия, то, будучи в течение двенадцати лет полицейским офицером, он прекрасно знал, что и в полиции мало кто имел привычку работать в белых перчатках.
Полицейский долго и придирчиво сверял фотографию с оригиналом.
– А здесь вы что делали? – сурово спросил он.
– Хотел поговорить с этим человеком, – он указал на спящего Николая. – Но вы же сами видите…
Сержант оглянулся на напарника, отодвинул в сторону детектива и быстро прошел в кухню. Его долговязый напарник молниеносно перегородил выход – на случай, если подозрительный тип с лицензией частного детектива вдруг пожелает удрать. Натаниэль терпеливо улыбнулся. Ребят можно было понять – хозяин в бессознательном состоянии, хозяйка отсутствует, в квартире какой-то посторонний. В то же время он чувствовал себя уязвленным: было время – он тоже носил такую форму. Розовски отошел от двери (второй полицейский тут же вошел в квартиру) и проследовал в кухню. Сержант пытался привести в чувство Колю, но тот лишь мычал и слабо отмахивался.
– Вот черт… – растерянно сказал полицейский, оставляя безуспешные попытки. – Что же мне теперь делать? – он покосился на пустую бутылку и осуждающе покачал головой: «Уж эти мне русские…»
Натаниэлю стало жаль парня.
– Лучше бы вам прийти утром, сержант, – сказал он. – Сейчас вы от него все равно ничего не добьетесь.
– Я не могу утром! – с отчаянием в голосе воскликнул полицейский. – Он нам нужен сейчас! Немедленно!
Николай дернулся и едва не свалился. Розовски поддержал его, вернул в прежнее положение.
– Может, врача вызвать? – с надеждой спросил сержант.
Натаниэль покачал головой.
– Бесполезно. Медицина в таких случаях бессильна. А что случилось, сержант?
Тот сосредоточенно посмотрел на детектива, потом с надеждой спросил:
– Вы вообще-то знакомы с этим человеком?
– Можно сказать, что знаком, – уклончиво ответил Натаниэль.
– А жену его знаете? Видели?
– Видел. Не далее как сегодня. Между двенадцатью и часом. А в чем дело? – вопросы Натаниэлю очень не понравились.
– В таком случае, придется вам проехать со мной, – твердо сказал сержант. – Недалеко. За промзоной.
– И что же я там должен буду сделать? – вопрос был, конечно же, излишним. Натаниэль уже знал, что услышит в ответ. И не ошибся. Сержант сказал:
– Нужно опознать тело.
8
Поначалу Розовски еще надеялся на то, что имела место автокатастрофа. Но вскоре сообразил,
