кубках из яшпаа. И вот тут... Его реакция просто поразила меня! Он страшно побледнел, занервничал. Принялся молоть какую-то чепуху – дескать, кубки были приобретены по личному указанию моего отца, он тут ни при чем... что-то в этом роде. Я сначала не понял, потом сообразил: подобные покупки обычно осуществлялись Цадоком. Он ведь был у нас не только секретарем, но и кем-то вроде домоправителя – по желанию моего отца... – Пилесер прервал свой рассказ, поднялся, подошел к стеллажам с многочисленными папками. – Действительно, я проверил: кубки покупал именно Цадок. Вот счет, – он протянул сыщику листок бумаги. – Что же до указания господина Навузардана, то оно, насколько я понял, было устным.
– Интересно, – задумчиво сказал Ницан, просмотрев счет и отложив его в сторону. – Значит, в отличие от вас, секретарь ничуть не удивился тому, что я связал кубки со смертью Навузардана Шульги. Но зато испугался. Очень интересно. Что же последовало дальше?
– Дальше он принялся меня убеждать, что необходимо запретить вам заниматься расследованием, что вы – еще раз простите, но это его слова, – самый обыкновенный авантюрист, желающий выкачать побольше денег. Он чуть ли не совал мне в руки телеком, чтобы я позвонил нашему адвокату и дал ему соответствующие указания! И это когда я и так не собирался вам поручать никакого расследования, – Пилесер Шульги подошел к сыщику и посмотрел на него сверху вниз. – При всем том, как вы сами понимаете, он действительно не удивился связи между кубками и смертью отца. Мало того: он зачем-то приплел сюда и перстень с трансформационным заклинанием.
– Минутку! – Ницан поднял руку. – Вот это уже интересно. Вспомните, как именно он приплел перстень?
– К сожалению, не помню точно. Во всяком случае, в его бурном монологе проскользнуло несколько раз упоминание о перстне... – Пилесер сделал небольшую паузу. – А что, связь существует?
– Еще какая, – детектив невесело усмехнулся. – Еще какая связь, господин Шульги... Вернемся к исчезновению. Что произошло дальше?
– Настойчивость Цадока меня удивила и рассердила. Я резко приказал ему заняться своими обязанностями, а сам ушел в кабинет. Через полчаса мне понадобились кое-какие документы и я вызвал его. Он не отозвался. Я вышел в приемную – его там не было. Я немного подождал. Он не появился, мне пришлось самому, прервав совещание, разыскивать нужные бумаги, – Пилесер Шульги вернулся на свое место. – После окончания совещания я вновь вызвал его – по телекому. Цадок не отзывался на сигналы.
– И вы встревожились? – подсказал Ницан.
– Честно сказать, не столько встревожился, сколько еще больше рассердился. Работы много, разгар дня, а секретаря нет на месте!
– Да, это выглядело странным. Но, может быть, он просто заболел? Знаете, перенервничал в связи с вашим сообщением, заболела голова. Не предупредил вас по какой-то причине – но такое бывает.
– Мне тоже поначалу пришло в голову именно это. И я решил проверить. Цадок живет здесь же, в офисе. Его комната находится на втором этаже. Терпение мое лопнуло, я отправился к нему с твердым желанием устроить хорошую головомойку. Но, – Шульги развел руками, – комната оказалась пуста! Его нигде не было. Зато на его кровати лежало вот это... – Пилесер Шульги выдвинул ящик письменного стола и выложил на стол куклу, вылепленную из черного воска. Ницан присвистнул, осторожно взял ее в руки. Шея фигурки была натуго перетянута тонкой черной нитью, а на груди староаккадской вязью выведено имя Лугаль-Загесси в обрамлении смертного заклинания.
Умник, смирно сидевший до того в кармане, жалобно пискнул и высунулся было наружу. Ницан ловко щелкнул его по макушке, и оскорбленный рапаит нырнул назад.
– Вы знаете, что это значит? – осторожно спросил Шульги.
– Это Лугаль-Загесси, – ответил Ницан. – Вернее, его двойник.
– Кто такой Лугаль-Загесси?
– Маг, – Ницан отложил в сторону фигурку. – Тот, кто по заказу наложил на перстень вашего отца трансформационное заклинание. И заказчиком, похоже, был не кто иной, как ваш исчезнувший секретарь. Во всяком случае, именно об этом свидетельствует восковая куколка.
Шульги посмотрел на двойника Лугаль-Загесси, потом перевел взгляд на сыщика.
– Вы обещали рассказать, какая связь существует между перстнем и кубками, – напомнил он.
– Да, конечно, – Ницан поднялся на ноги. – Только сначала мне надо осмотреть комнату, в которой вы это нашли. Проводите меня, пожалуйста.
Они вместе поднялись по винтовой лестнице на второй этаж. Комната Цадока находилась в самом конце. Войдя туда, Ницан сразу же почувствовал следы слабеющего магического поля – очень похожего на то, которое было в конторе Лугаль-Загесси. Он остановил Пилесера Шульги у порога.
– С вашей стороны было неосторожностью сюда входить одному, – заметил детектив. – Смотрите, ваши талисманы реагируют.
Пилесер растерянно посмотрел на светившийся красноватым светом браслет, охватывавший правое запястье.
– Я не знал... – пробормотал он и отступил в коридор. Ницан кивнул и приступил к осмотру комнаты. На узкой кровати в беспорядке лежала одежда. Ницан взял в руки дорожную накидку с множеством карманов. В одном он нашупал сложенный вчетверо листок, оказавшийся старым проездным билетом. Детектив повернулся к Шульги.
– Ваш секретарь бывал в Ир-Лагаше? – спросил он.
– Не знаю, – ответил тот, по-прежнему не рискуя войти в комнату. – Возможно. А что?
– Проездной из Ир-Лагаша в Тель-Рефаим, – объяснил Ницан, пряча билет. – Очень интересно, очень... – он подошел к книжным полкам. – «Руководство по симпатической магии», «Простейшие заклинания»... Цадок увлекался магией? – детектив взял первую из книг, быстро ее перелистал. Одна из страниц была заложена плотным листом бумаги. Ницан покачал головой. Использованный в качестве закладки лист оказался счетом от магазина «Гудеа» на приобретение перстня-змейки, а раздел, интересовавший обладателя книги, назывался «Воздействие на расстоянии».
Дальнейший осмотр не дал ничего нового. Детектив в сопровождении Шульги-младшего вернулся в приемную. Стол исчезнушего секретаря тоже оказался абсолютно пуст. Разочарованно вздохнув, Ницан обратился к миллионеру.
– Похоже, ваш секретарь не вернется. Его очень встревожили мои подозрения. И не зря. Вы спрашивали о связи между перстнем, кубками яшпаа и смертью вашего отца. Так вот... – Ницан сжато рассказал ошеломленному Шульги о том, каким образом простенькое заклятье, вызывавшее метаморфозу одной породы дерева в другую, стало причиной смерти его отца. – Судя по всему, убийцей был ваш серкетарь, – закончил он. – Узнав от вас о нашем утреннем разговоре, он всполошился не на шутку. Вы не знали, но он- то прекрасно знал, что я очень быстро выйду на мага. И воспользовался полученными из книг познаниями в симпатической магии, чтобы ликвидировать опасного свидетеля. Должен вам сказать, я опоздал всего на несколько минут...
– Вы хотите сказать, что Лугаль-Загесси мертв? – ахнул Пилесер Шульги.
– Мертвее не бывает, – хмуро ответил Ницан.
– Но это значит, что у вас нет никаких свидетелей! Только косвенные улики! – разочарованно воскликнул Шульги, вновь приходя в возбужденное состояние. – Хотя нет. Его могут опознать сотрудники магазина «Гудеа», верно? Вы ведь сказали, что Цадок именно там приобрел перстень для моего отца!
– «Гудеа»... Цадок мог воспользоваться вашим телекомом? – спросил Ницан.
– Мог, разумеется. А что?
– То, что никакого Цадока в магазине «Гудеа» опознать не смогут. Они видели ваш фантом и уверены в том, что именно вы купили украшение. Мало того: именно вам их консультант порекомендовал обратиться к Лугаль-Загесси.
– О небо... – простонал Пилесер Шульги, опускаясь на стул. – Выходит, единственным подозреваемым в совершении убийства, являюсь я?
Ницан пожал плечами.
– Нет, разумеется. Фантом – такая же косвенная улика, как и те, которыми мы располагаем в отношении Цадока. Кроме того, кукла из черного воска, обнаруженная вами в комнате секретаря, свидетельствует против него и в вашу пользу.
