А тем временем поиски в радиодиапазоне продолжались. Со всё возрастающим упорством. И снова — безрезультатно! Хотя удивительное дело — безрезультатность всё более стала принимать исключительно странный характер!
Что имеется в виду? В 1965 году (многие помнят эту историю) были пойманы, наконец, периодические радиосигналы из космоса! Уже потом, после аналитических обдумываний и рассуждений, эти сигналы от «зелёных человечков» были признаны как естественные. В научный обиход вошло понятие пульсар.
Но обращал на себя внимание и другой факт. В течение многих месяцев умышленно скрывался факт обнаружения сигналов!
Подобное произошло с сообщениями о поисках инфракрасных объектов, которые могли бы быть «претендентами» на роль обиталища СЦ-II.
Была также высказана идея о том, что СЦ-II в состоянии осуществить для целей межзвёздной связи «подсыпку» какого-либо короткоживущего химического элемента в недра своей звезды. Этот элемент в виде аномальной спектральной линии может послужить затем отличительным признаком «искусственности». Говорилось об этом много. Большинство учёных не соглашались с тем, что кто-то ради осуществления возможности связи пойдёт на рискованные эксперименты с собственным светилом.
Однако вскоре была найдена звезда, в спектре которой чётко прослеживалась линия технеция! Что было крайне странно. Объяснения этому факту так и не нашли. Но…упоминания об этой звезде тут же прекратились.
На одном из семинаров CETI был поднят и вопрос о «межзвёздных зондах». Тема быстро стала модной. Имеющий мировую известность английский учёный Артур Кларк (автор знаменитой «Космической одиссеи 2001 года») отозвался на эту идею не только серией научных статей, но и двумя получившими известность фантастическими романами: «Свидание с Рамой» и «Фонтаны рая».
Отметим, что имеется целый ряд явлений и объектов в Солнечной системе, которые вполне подошли бы на роль подобного «зонда». Но, опять же, публикации на эту тему прекращались по мере выявления подобных объектов.
Тем временем, по поводу проблемы внеземных цивилизаций (ВЦ) высказался Станислав Лем.[5] Он отметил следующее:
1. Загадка космических цивилизаций, подобно матрёшке, содержит в себе проблематику всех научных дисциплин.
2. Существование в галактике только одной нашей цивилизации — представляется малоправдоподобным.
3. Необходимо обдумывать оригинальные гипотезы об общих стратегических принципах, из которых может исходить ВЦ, если решит посылать сигналы.
4. Загадка «молчащей вселенной» может разрешиться тривиальным образом, даже если в галактике одновременно существует значительное число цивилизаций. А именно: адресат должен достичь определённого уровня.
5. Возможно, что количество различных вариантов путей развития с ходом эволюции увеличивается.
И так далее…
Иными словами вся проблема CETI представлялась так, чтобы служить иллюстрацией в защиту именно тезиса «молчание» космоса!
«Проблема CETI» явно выдыхалась. Последней каплей явилось открытое письмо известного астронома Шкловского, который, отказываясь от всего, что он говорил и писал ранее, заявил, что «мы одиноки во вселенной»! ВСЕ расценили это просто как признак неуважения к их умственным способностям!
Кардашев выступил с гневным и совершенно справедливым ответом в журнале «Вопросы философии» и… перестал здороваться со Шкловским. Своё уважительное отношение к последнему изменили десятки учёных как в СССР, так и во всём мире. Вскоре Шкловского не стало…
А между тем подрастали новые поколения энтузиастов-аналитиков. Их идеи на этот счёт были интереснее, чем-то глубже, чем у их предшественников. Заканчивались семидесятые… Подходил к своей кульминации и период застоя. Моральная атмосфера в стране была тяжёлой, интеллектуалы с удовольствием всесторонне анализировали проблему CETI. И вдруг!..
…Наступил какой-то перелом. Ситуацию можно было описать следующей старинной сентенцией:
«Можно очень долго обманывать одного человека; можно какое-то время обманывать многих; но невозможно обманывать многих очень долго!».
Глава 2. Операция «Проблема CETI»
Подозрения появились не сразу. Вначале появились просто серьёзные сомнения. Прежде всего, в правомерности некоторых фундаментальных для проблемы CETI формулировок и формул.
Одной из них была так называемая «формула Дрейка». Вот она:
N = R* · fp · nе · fe · fi · fc · L
где R* — скорость образования звёзд в галактике, усреднённая по всему времени её существования, в единицах — число звёзд в год;
fp — доля звёзд, обладающих планетными системами;
nе — среднее число планет, входящих в эти планетные системы и пригодных для жизни;
fe — доля планет, на которых возникла жизнь;
fi — доля планет, на которых сумели развиться разумные формы жизни;
fc — доля планет, на которых разумная жизнь достигла техногенной фазы, обеспечивающей возможность связи с иными мирами;
L — средняя продолжительность существования таких цивилизаций.
Казалось бы, формула как формула… Хорошая, научная, добротная. Хотя, вообще говоря, из семи её сомножителей, только первый, а именно R* был к тому моменту (моменту начала популярности формулы) хоть как-то определён.
Остальные шесть сомножителей носили спорный, гипотетический, чисто гадательный характер. Потому что каждый из них представлял собой не что иное, как вероятность!
Формула оказалась с хорошей «подковыркой»! Более пятнадцати лет многие учёные головы мира пытались «в лоб» разгрызть этот орешек, дать более-менее обоснованные, убедительные цифры. Измучились!.. И… не добились ровно ничего!
Однако, как считает автор этих строк, самым потрясающим явилось то, что никто из них не захотел или не смог осознать того, что эта формула принципиально совершенно не пригодна» для решения поставленной задачи!
В самом деле. Ведь понятие вероятности требует обязательного наличия какого-нибудь распределения чего-нибудь. Обязательно распределения!
Мы вправе говорить о распределении, например, электронов по скоростям. Или частиц по размерам. Или рассеивания снарядов по площадям. И тогда мы вправе говорить о вероятности наличия электронов с определёнными скоростями. Или частиц в примесях воды с такими-то размерами. Или о вероятности попадания снаряда в старую воронку, если стрельба ведётся из той же пушки, снарядами той же партии…
То есть хотим мы или не хотим, но прежде, чем говорить о вероятности чего-либо, необходимо иметь некоторое множество объектов, интересующие свойства которых уже настолько изучены, что возможно говорить о распределении этих свойств!
А вот если нет некоторого множества объектов, а значит не из чего получить распределения, то смысл понятия вероятности полностью исчезает!
