который тот, кому оказана эта «высокая честь», все равно не сможет никогда получить. Райан находил это необъяснимым. Почему КГБ, во многих отношениях лучшая секретная служба в мире, никак не может понять, что, храня верность попавшему в беду агенту, он подтолкнет других агентов идти на больший риск? Возможно, это было очередное проявление того, как господствующее национальное мировоззрение одержало верх над здравым смыслом. В Советском Союзе это можно было сказать практически обо всем.
К четырем часам дня по местному времени Джек пришел к выводу, что в Лэнгли уже должен кто-нибудь появиться. Он задал Кролику последний вопрос:
— Олег Иванович, как вы думаете, способен ли КГБ вскрыть наши шифры?
— Полагаю, нет. Точно я сказать не могу, но мне известно, что у нас есть агент в Вашингтоне — его кодовое имя Сверчок — которого мы просили передать нам любую информацию, какая помогла бы нам взломать ваши шифраторы СТУ. И до сих пор ему не удалось достать ничего из того, что требовали наши дешифровальщики. Однако, сами мы опасаемся, что вы читаете наши закрытые телефонные переговоры, поэтому стараемся по возможности не использовать телефонные линии для передачи важной информации.
— Благодарю вас.
И Райан снова отправился в соседнюю комнату к шифратору СТУ. Следующий номер он также набрал по памяти.
— Джеймс Грир слушает.
— Господин адмирал, это Джек.
— Как мне сообщили, наш «кролик» уже обживает новую норку, — вместо приветствия сказал адмирал.
— Совершенно верно, сэр, и хорошая новость заключается в том, что он считает наши закрытые линии связи надежными, в том числе, и эту. Судя по всему, предыдущие опасения были преувеличены или неправильно истолкованы.
— Насколько я понял, есть и плохие новости? — с тревогой спросил зам по РА-работе.
— Да, сэр. Юрий Андропов собирается убить папу римского.
— Насколько надежна эта информация? — тотчас же спросил Джеймс Грир.
— Сэр, именно по этой причине «кролик» решился на побег. Через день, максимум, через два я переправлю вам подробный отчет, однако уже сейчас не вызывает сомнений, что КГБ занимается подготовкой операции по физическому устранению главы Римско-католической церкви. Мы располагаем даже кодовым номером операции. Я считаю, вам необходимо поставить об этом в известность судью Мура. Да, и еще надо предупредить шифровальную службу ВМФ, что у них не все в порядке с закрытой связью.
— Понятно, — донесся с расстояния трех тысяч четырехсот миль голос вице-адмирала Грира. — Тут возникают определенные проблемы.
— Вы слишком мягко выразились, черт побери. — Набравшись духа, Райан прямо спросил: — Что мы можем сделать?
— В этом и заключается главная проблема, мой мальчик, — сказал зам по РА-работе. — Во-первых, можем ли мы что-либо предпринять. Во-вторых, хотим ли мы что-либо предпринять.
— Господин адмирал, а почему мы должны не хотеть что-либо предпринимать? — спросил Райан, стараясь сохранить свой голос учтивым, как и подобает в разговоре с начальством.
Он уважал адмирала Грира и как руководителя, и как человека.
— Сынок, взгляни на вещи шире. Наша первая и основная задача в жизни состоит в том, чтобы защищать Соединенные Штаты Америки и больше никого — ну, разумеется, и наших союзников, — добавил Грир для магнитофонов, подключенных к линии. — И все же наш первостепенный долг — хранить честь своему флагу, а не какому-то религиозному деятелю. Конечно, мы постараемся помочь папе, насколько это в наших силах, но если мы не сможем ничего сделать, придется с этим мириться.
— Ну хорошо, — стиснув зубы, проскрежетал Райан.
Ему захотелось спросить, а как же быть с понятиями добра и зла, но это подождет.
— Обычно мы ни с кем не делимся закрытой информацией, — продолжал Грир, — а ты сам прекрасно понимаешь, в какой строжайшей тайне необходимо держать факт побега этого «кролика».
— Да, сэр.
Но, по крайней мере, эта информация не попадет под гриф «Н-ин» — «не предназначенная для ознакомления иностранцев». Англичане — иностранцы, однако им уже известно все и про операцию «Беатрикс», и про «кролика». Однако англичане сами скупо делятся информацией — разве что иногда с Америкой, но и тогда обговаривая сделку. С этим просто приходится мириться. Точно так же и Райан не имел права обсуждать те операции, о которых ему было что-либо известно. И главная из них — «Ключ к таланту», разведывательные спутники. Хотя ЦРУ и Пентагон из кожи лезли вон, поставляя англичанам самые свежие разведданные во время Фольклендской войны, вместе со всеми перехватами, осуществленными Агентством национальной безопасности в Южной Америке. Голос крови не заглушить.
— Господин адмирал, как отнесутся средства массовой информации к тому, если станет известно, что Центральное разведывательное управление имело данные о готовящемся покушении на папу римского, но просто сидело сложа руки?
— Это…
— Угроза? Нет, сэр, я на такое никогда не пойду. Я играю строго в пределах правил, сэр, и вам это известно. Но кто-нибудь здесь может устроить утечку просто потому, что возмущен случившимся, и если это произойдет, расплата будет ужасной.
— Вынужден с тобой согласиться, — признал Грир. — Что ты предлагаешь?
— Сэр, это не в моей компетенции, однако мы должны хорошенько подумать насчет наших возможных действий.
— Что еще хорошего сообщил наш новый друг?
— У нас есть кодовые имена трех агентов. Некто по кличке Министр, судя по всему, работает в зарубежном ведомстве Уайтхолла. И двое по нашу сторону океана: Нептун, по-видимому, имеющий отношение к военно-морскому флоту. Он и есть источник беспокойства по поводу закрытых линий связи. В Красной стране читают почту моряков, сэр. И еще один в Вашингтоне, по имени Кассий. Похоже, он обосновался на Капитолийском холме: первоклассная информация политического характера, к тому же сведения о нашей работе.
— О нашей — ты хочешь сказать, о ЦРУ? — переспросил зам по РА-работе, и в его голосе прозвучала тревога.
Как бы долго человек ни находился в «игре», каким бы опытным он ни был, мысль о том, что в недрах родного ведомства орудует враг, напугает кого угодно.
— Вы поняли совершенно правильно, — подтвердил Райан.
Ему не нужно было поворачивать нож в ране. В Лэнгли никого не радовало то, что самой секретной информацией приходилось делиться с «избранными» из комитетов по безопасности Сената и Палаты представителей. В конце концов, политики зарабатывают на жизнь своим языком. Проклятие, нет ничего сложнее, чем заставить политического деятеля держать рот на замке.
— Сэр, этот «кролик» является фантастически ценным источником. Дня через три мы заберем его к себе. Полагаю, беседы с ним продлятся не один месяц. Я познакомился с его женой и дочерью. Достаточно милые люди — девочка одних лет с моей Салли. По-моему, сэр, нам с ним очень крупно повезло. В этих породах настоящая золотая жила.
— Насколько уютно он себя чувствует?
— Ну, полагаю, всем перебежчикам первое время приходится очень несладко. Я бы предложил приставить к семье психолога, чтобы он помог обвыкнуться на новом месте. А может быть, и не одного. Нам нужно, чтобы «кролик» начал новую жизнь, чтобы он чувствовал себя уверенно. Наверное, добиться этого будет непросто, но, право, дело стоит того.
— Мы выделим для этого двух специалистов. У них большой опыт помощи в акклиматизации. Существует ли опасность того, что «кролик» вздумает вернуться назад?
— Сэр, я не заметил никаких указаний на это, однако необходимо помнить, что он круто изменил свою
