— Не знаю, что это за штука, но точно не бомба. — Госн сел, затрясся от нервного перенапряжения, но быстро овладел собой.
— Тогда что?
— Думаю, какое-то электронное следящее устройство или, может быть, система предупреждения. Возможно, подвесная съёмочная камера — с объективом в нижней части. Но все это не имеет значения. Самое главное, что это не бомба.
— Что теперь?
— Заберём её с собой. Эта штука, должно быть, ценная. Может быть, продадим русским или сирийцам.
— Значит, старик беспокоился понапрасну?
— Точно. — Они встали и пошли к грузовику. — Можете не беспокоиться, все в порядке, — сказал Госн крестьянину. Успокоить его стоит, но зачем забивать ему голову ненужными подробностями? Старик с благодарностью поцеловал грязные руки Госна и затем руки американца, что особенно смутило того.
Шофёр развернул грузовик и подвёл его задним ходом к воронке, стараясь причинить как можно меньше вреда растениям. Расселл следил за тем, как двое бойцов наполнили песком полдюжины мешков и кинули их в кузов. Затем обвязали бомбу тросом и начали вращать ручную лебёдку. Бомба — или то, что она напоминала, — оказалась тяжелее, чем они ожидали, и Расселл взялся за ручку лебёдки, ещё раз продемонстрировав огромную физическую силу, — он вращал лебёдку один. Арабы наклонили А-образную опору вперёд, затем уложили бомбу между мешками с песком. Наконец её закрепили на месте верёвками, и работа была закончена.
Крестьянин, однако, не захотел отпускать их сразу. Он принёс чай и хлеб, настаивая, что должен покормить бойцов перед отъездом, и Госн согласился, проявив при этом уместную благодарность. Перед тем как грузовик выехал с огорода, четыре ягнёнка прибавились к его грузу.
— Ты поступил правильно, дружище, — заметил Расселл, когда дом старого друза остался позади.
— Может быть, — устало ответил Госн. Нервное напряжение утомляло его намного больше, чем сама работа, хотя американец, судя по всему, легко справился и с тем и с другим. Два часа спустя они вернулись в долину Бекаа. Бомбу — Госн не знал, как называть её по-другому, — небрежно сбросили перед мастерской, и все пятеро отправились отведать ягнятинки. К удивлению Госна, американец никогда не пробовал этого деликатеса, и он с радостью приобщил своего друга к новому для него арабскому блюду.
— У меня есть кое-что интересное, Билл, — заявил Мюррей, войдя в кабинет директора ФБР.
— Что именно, Дэнни? — Шоу поднял голову от письменного стола.
— В Афинах убили полицейского, и греки считают, что это — дело рук американца. — Мюррей проинформировал Шоу о подробностях.
— Сломал ему шею голыми руками? — спросил Билл.
— Да. Полицейский был небольшого роста, худым, — ответил Мюррей, — и всё-таки…
— Господи… Ну хорошо, давай посмотрим. — Мюррей передал ему фотографию. — Ты считаешь, что нам знаком этот парень? Снимок далеко не лучшего качества.
— По мнению Эла Дентона, это может быть Марвин Расселл. Сейчас Дентон пропускает оригинал слайда через компьютер. Отпечатки пальцев или другие улики отсутствуют. Автомобиль взят в аренду третьим лицом, которое исчезло, а скорее всего никогда не существовало. Водитель неизвестен. Как бы то ни было, описание соответствует нашим сведениям о Расселле — невысокого роста, широкоплечий, очень сильный, цвет кожи и черты лица напоминают индейца. Одежда точно американская. Чемодан тоже.
— Выходит, по твоему мнению, он скрылся из страны после того, как застрелили его брата… ловко, — заметил Шоу. — Он умён и хитёр, правда?
— По крайней мере у него хватило сообразительности вступить в контакт с арабом.
— Ты так считаешь? — Шоу внимательно всмотрелся в другое лицо на фотографии. — Но почему араб? Может быть, это грек или представитель другого народа, живущего на берегах Средиземного моря. Для араба у него слишком светлая кожа, но лицо самое обыкновенное и, по твоим словам, он не проходил у нас. Интуиция, Дэн?
— Да. — Мюррей кивнул. — Я проверил досье. Конфиденциальный источник сообщил нам несколько лет назад, что Марвин тогда ездил в Европу и установил контакт с Народным фронтом освобождения Палестины. Афины — удобное место для того, чтобы восстановить связь. Нейтральная страна.
— И в то же самое время это удобное место для заключения сделки о поставке наркотиков, — предположил Шоу. — У нас есть последняя информация о братце Марвине?
— Очень мало. Наш лучший осведомитель снова попал в тюрьму — затеял драку с парой полицейских в своей резервации и проиграл.
Шоу недовольно покачал головой. Самым сложным в работе с конфиденциальными осведомителями было то, что большинство из них являются, конечно, преступниками, оказываются замешанными в незаконные действия и потому часто попадают в тюрьму. Это поддерживает их незапятнанное реноме среди друзей-преступников, но одновременно делает их бесполезными в качестве источников информации. Ничего не поделаешь, таковы правила игры.
— Хорошо, — произнёс директор ФБР. — Ты хочешь предпринять что-то. Что именно?
— Нужно слегка надавить на прокурора, чтобы тот освободил нашего осведомителя на основании примерного поведения в тюрьме. Тогда мы сможем вернуть его в «Союз воинов». Если поездка Марвина связана с установлением контактов с террористическими целями, нужно немедленно, не теряя времени, начинать расследование. То же самое касается наркотиков. Из Интерпола уже сообщили, что у них нет никакой информации относительно водителя. Ни по какой картотеке, ни террористов, ни поставщиков наркотиков, он не проходит. У греков нет вообще никаких сведений. Попытки проследить, как был взят в аренду автомобиль, зашли в тупик. У них остался мёртвый сержант и фотография двух безымянных мужчин. То, что они послали нам снимок, было шагом отчаяния. По их мнению, это американец…
— Отель? — спросил директор, в котором пробудился инстинкт сыщика.
— Действительно, им удалось обнаружить, что он останавливался в одном из двух отелей, находящихся поблизости. В тот день из них выехало десять человек с американскими паспортами, однако оба отеля маленькие, постояльцы непрерывно меняются и опознать его не удалось. Служащие отелей — забывчивый народ, особенно в таких местах. Кто сможет доказать, что наш друг когда-либо останавливался там? Греки обратились с просьбой проверить имена постояльцев, взятые из журнала регистрации, — закончил Мюррей. Билл Шоу вернул ему фотографию.
— Это несложно. Проверь.
— Уже делается.
— Предположим, мы установим, что эти двое имели отношение к убийству. Пока нужно основываться только на догадках. Ну хорошо: передай федеральному прокурору, что наш осведомитель заплатил свой долг обществу. Пора покончить с этими «воинами» раз и навсегда. — Шоу выдвинулся за свои заслуги в борьбе с террористами и по-прежнему ненавидел этих преступников.
— Понятно. В качестве объяснения я использую необходимость борьбы с наркотиками. Думаю, через пару недель мы добьёмся его освобождения.
— Да, этого достаточно, Дэн.
— Когда президент вылетает в Рим? — спросил Мюррей.
— Очень скоро. Крупный успех, правда?
— Это уж точно, дружище. Кенни скоро придётся искать себе новую работу. Вот-вот разразится мир.
— Кто мог бы подумать такое? — усмехнулся Шоу. — Ничего, мы всегда можем вручить ему револьвер и удостоверение нашего сотрудника — пусть зарабатывает себе на жизнь честным трудом.
Безопасность президента обеспечивали четыре истребителя «Томкэт» из ВМС, летящие на расстоянии пяти миль позади «ВВС-1», а самолёт, ведущий радиолокационное наблюдение, следил за тем, чтобы никто не приближался к президентскому лайнеру. Обычные пассажирские рейсы были переведены на другие маршруты, а окрестности военного аэродрома, куда должен был приземлиться самолёт президента, не просто прочесали, а пропустили через сито. На посадочной площадке президента
