— Я тоже не понимаю, — покачал головой Арни.
— Мало кто разбирается в этом. Причина заключается в элементарной простоте происходящего. При игре на бирже люди удивляются её сложности, забывая о том, что лес состоит из множества отдельных деревьев. Каждый разорившийся инвестор потерял деньги потому, что уже отдал их другому инвестору и получил вместо них акции. Он обменял свои деньги на что-то ценное, но это что-то ценное упало в цене. Вот так и произошёл обвал. Однако тот первый, кто продал акции и получил деньги до финансового краха, с практической точки зрения поступил разумно, ведь он-то не потерял ничего. Вот почему объём денежной массы в 29-м году ничуть не изменился.
— Видишь ли, Арни, деньги не могут просто взять и исчезнуть, — объяснил Райан. — Они перемещаются из одного места в другое. Федеральная резервная система наблюдает за этим. — И всё-таки он увидел, что ван Дамм не понял этого.
— Тогда почему, черт побери, разразилась Великая депрессия?
— Всё дело в доверии, — ответил Фидлер. — Огромное количество людей разорилось в 29-м году из-за маржинальных требований. Они покупали акции, платили за них меньше номинальной стоимости и теряли деньги, когда им приходилось продавать эти акции. Банки и другие финансовые институты рушились, поскольку были вынуждены покрывать разницу между покупной стоимостью и номиналом. В конечном итоге в стране появилось множество рядовых граждан с долгами, которые они не могли заплатить, и банков, где отсутствовали наличные. При таких условиях люди прекращают всякую деятельность. Они боятся потерять то, что у них осталось. Те, кто вовремя успели выйти из игры и имеют деньги — они не понесли никаких потерь, — видят состояние экономики и тоже ничего не предпринимают, потому что ситуация представляется им пугающей. В этом и состоит проблема, Арни.
Понимаешь, сила экономики — не в богатстве, а в использовании этого богатства, во всех тех сделках, которые заключаются каждый день, начиная с денег, получаемых мальчишкой, подравнивающим тебе газон перед домом, до крупных корпораций, совершающих колоссальные финансовые операции. Если наступает этому конец, останавливается все. — Райан одобрительно кивнул, выслушав короткую блестящую лекцию Фидлера.
— И всё-таки не могу сказать что понял до конца, — заметил глава администрации Белого дома. Президент внимательно прислушивался к разговору.
Теперь моя очередь, решил Райан.
— Не все понимают это. Как сказал Баз, это слишком просто для понимания. Ты ищешь признаки деятельности, однако настоящую опасность представляет бездеятельность. Если я решаю сидеть и ничего не предпринимать, мои деньги не поступают в обращение. Я перестаю делать покупки, и люди, занимающиеся производством вещей, которые я покупал раньше, оказываются теперь без работы. Это пугает их и пугает их соседей. Соседи, ставшие свидетелями случившегося, приходят в такой ужас, что принимаются экономить деньги: зачем тратить, когда деньги могут понадобиться на случай, если ты потеряешь работу, верно? И так далее, и так далее. Мы столкнулись с серьёзной проблемой, — закончил Райан. — Утром в понедельник банкиры тоже обнаружат, что не знают, какими суммами располагают. Банковский кризис не начинался по-настоящему до 32-го года, через много времени после того, как произошёл крах на бирже. Сейчас дело обстоит по-другому.
— Насколько опасна создавшаяся ситуация? — задал самый важный вопрос президент.
— Не знаю, — ответил Фидлер. — Такого ещё никогда не случалось.
— Это не ответ — «не знаю», Баз, — заметил Дарлинг.
— Вы предпочитаете, чтобы я вам солгал? — спросил министр финансов. — Нужно пригласить сюда председателя Федеральной резервной системы. Перед нами встал целый ряд проблем. И первая из них — невиданный по масштабам кризис ликвидности.
— Не говоря о войне, — напомнил Райан тем, кто могли забыть о ней.
— Какая из этих проблем более серьёзна? — спросил президент Дарлинг. Райан задумался.
— Вы имеете в виду опасность для нашего государства? У нас потоплены две подводные лодки, погибло около двухсот пятидесяти человек. Два авианосца выведены из строя, но их можно отремонтировать. Марианские острова оккупированы иностранной державой. Все это относится к числу потерь, — произнёс Джек размеренно, словно думая вслух. — Однако они не оказывают непосредственного влияния на безопасность страны, потому что не подрывают силу нации. Америка — это страна, идеалы которой разделяются её населением. Мы — это люди, мыслящие определённым образом, верящие, что можем добиться того, к чему стремимся. Всё остальное является следствием — уверенность в завтрашнем дне, оптимизм, короче говоря, все то, что кажется столь необычным для других стран. Стоит лишиться этого, и ничто не будет отличать нас от них. Краткий ответ на ваш вопрос, господин президент, таков: экономическая проблема несравненно более опасна для Америки, чем нападение японцев.
— Ты удивляешь меня, Джек, — сказал Дарлинг.
— Как сказал Баз? Вы предпочитаете, чтобы я вам солгал, сэр?
— В чём же дело, черт побери? — спросил Рон Джоунз. Солнце уже встало, и было хорошо видно атомную подводную лодку «Пасадена», которая застыла у причала с флагом Военно- морских сил США, уныло повисшим на флагштоке. Боевой корабль стоял в гавани и бездействовал, а сын его учителя погиб от рук врага. Почему никто ничего не предпринимает?
— Её командир не получил приказа, — объяснил Манкузо, — потому что я не получил приказа, потому что главнокомандующий Тихоокеанским флотом не получил приказа — и потому что командование вооружёнными силами страны не отдало приказа.
— Может, они уснули?
— Министр обороны находится сейчас в Белом доме. По-видимому, президент уже получил информацию о случившемся, — произнёс командующий подводными силами.
— Только никак не может принять решение, — язвительно заметил Джоунз.
— Он — наш президент, Рон. Мы исполняем его приказы.
— Да, подобно тому как Джонсон послал моего отца во Вьетнам. — Джоунз повернулся и посмотрел на карту, прикреплённую к стене. К вечеру японские надводные корабли окажутся вне пределов досягаемости для палубной авиации. Впрочем, самолёты все равно не могут взлететь с повреждённых и потерявших ход авианосцев. Фрегат «Гэри» закончил осмотр места гибели подводных лодок и поспешно вернулся к эскадре, главным образом из-за опасности торпедных атак, однако всему миру казалось, что его прогнал тендер японской береговой охраны. Сведения, имеющиеся в распоряжении командования Тихоокеанского флота, основывались на космической фотосъёмке, так как сочли слишком опасным посылать для наблюдения за японскими кораблями даже самолёт Р-3, не говоря уже о том, чтобы преследовать и атаковать их подводные лодки.
— Вот уж действительно «первые с места опасности», а? Манкузо решил на этот раз не делать выговора. В конце концов, он — адмирал и ему платят за то, что он мыслит соответственно званию.
— Сейчас самое главное — спасти авианосцы, вывести их из опасной зоны и отремонтировать. Уолли занимается планированием операций. Нам нужна надёжная и точная информация, на основе которой мы примем решение, как поступать дальше.
— И будем ждать, разрешат нам это или нет?
Манкузо кивнул.
— Совершенно верно. Именно так действует командная система.
— Просто великолепно.
Рассвет был прекрасным зрелищем. Ямата сидел в верхнем салоне «Боинга- 747» у левого борта, глядя в иллюминатор и не обращая внимания на разговоры вокруг. За последние трое суток он почти не спал, но душевный подъем и ощущение всепоглощающей силы кипели в нём. Совершается последний плановый рейс на остров. На самолёте летят главным образом представители администрации вместе с несколькими инженерами и гражданскими лицами, которым предстоит создавать новое правительство. Чиновники неплохо умеют осуществлять такую задачу. Разумеется, все жители Сайпана получат право голоса и выборы пройдут под наблюдением международной общественности. Такова политическая необходимость. На острове около двадцати девяти тысяч местных жителей, не считая японцев, многим из которых теперь принадлежит здесь недвижимость — земля, дома, фирмы. В это число не входят и солдаты, а также все те, кто проживают в отелях. Отели — самые большие принадлежат японцам,
