— Как дела с поисками Чака Серлза? — спросил Уинстон.
— Мы произвели самый тщательный обыск в его квартире, осмотрели каждую щёлку. Представьте себе, у него там оказались два туристических путеводителя по Новой Каледонии. Она принадлежит Франции, и мы обратились за помощью к французской службе безопасности.
— Хотите услышать хороший совет?
— Мистер Уинстон, мы всегда готовы выслушать любой совет, — с улыбкой заметил агент. Оптимистическая атмосфера в комнате была заразительной.
— Ищите его и в других местах.
— Мы ведём поиски повсюду.
— Слушаю, Баз, — произнёс президент, сняв телефонную трубку. Райан, Хольцман и два агента Секретной службы увидели, как «Десантник» закрыл глаза и с облегчением глубоко вздохнул. Весь день президент получал доклады о событиях на Нью-йоркской фондовой бирже, но только сейчас министр финансов Фидлер передал ему заключительное официальное сообщение. — Спасибо, мой друг. Передай всем, что я… передай, что я высоко ценю их усилия. Увидимся сегодня вечером. — Дарлинг положил трубку. — Спасибо и тебе Джек. На тебя можно положиться в ненастье.
— Ненастье ещё не миновало, господин президент.
— Значит, все окончено? — спросил Хольцман, не совсем понимая слова Дарлинга.
На вопрос журналиста ответил Райан:
— Мы ещё не знаем этого.
— Но…
— Происшествие с авианосцами можно списать на случайность, а в гибели подводных лодок мы будем уверены, лишь когда увидим их корпуса, которые должны находится сейчас на глубине пятнадцать тысяч футов, — пояснил ему Джек, внутренне содрогаясь от собственных слов. Но это война, а войны нужно стараться избежать всеми силами. Если возможно, напомнил он себе. — Существует вероятность, что обе стороны могут отступить от края пропасти, списать это как недопонимание, отмежеваться от нескольких человек, превысивших свои полномочия, и, если их накажут за это, никто больше не погибнет.
— И ты говоришь мне все это?
— Ага, чувствуешь, что попал в ловушку, верно? — спросил Джек. — Если переговоры в Госдепе закончатся успехом, то у тебя есть выбор. Боб. Ты можешь помочь нам и умолчать о случившемся или же объявить о том, что стало тебе известно, и тогда у тебя на совести будет война с неисчислимыми бедствиями. Добро пожаловать в наш клуб, мистер Хольцман.
— Послушай, Райан, я не могу…
— Ну что ты! Конечно, можешь. Ты уже поступал так в прошлом. — Джек заметил, что президент молча слушает, не вмешиваясь в разговор. Отчасти ему хотелось отмежеваться от манёвров Райана, но отчасти ему, похоже, нравилось то, что происходило перед его глазами. И Хольцман шёл ему навстречу.
— Что все это значит? — спросил Гото.
—
— Ну а пока?
— Все останется как прежде. Новые американские законы о торговле означают то же самое, что и начало военных действий. По крайней мере таким образом мы получим что-то в качестве компенсации и у нас появится шанс самим распоряжаться в собственном доме.
По сути дела все сводилось именно к этому, и никто, кроме него, не понимал сути проблемы. Его страна может изготавливать товары и продавать их, но пока она нуждается в рынках больше, чем рынки нуждаются в его стране, законы о торговле могут поставить Японию на колени, и она окажется бессильной что-либо предпринять. Миром всегда правили американцы. Это они потребовали и принудили воюющие стороны закончить русско-японскую войну, положили конец японским имперским устремлениям, дали Японии возможность создать мощную экономику и потом сами же подорвали её вот уже трижды, те же самые американцы, которые погубили его семью. Неужели никто не замечает этого? И вот теперь Япония нанесла ответный удар, и, несмотря на это, робость не позволяет людям увидеть реальное положение вещей. Ямата с трудом сдержал свою ярость перед этим маленьким и глупым человеком. Но ему был нужен Гото, хотя премьер-министр не понимал, что путь назад отрезан.
— А ты уверен… что они не смогут ответить на наши действия? — спросил Гото после минутного раздумья.
— Хироши, всё обстоит так, как я говорил тебе в течение нескольких месяцев. Мы не можем не одержать верх — разве что не пожелаем даже попытаться.
— Чёрт возьми, жаль, что мы не можем использовать эти приборы при наших изысканиях. — Подлинное волшебство космической фотосъёмки заключалось не в отдельных фотографиях, а в парах одинаковых снимков, обычно сделанных одной и той же камерой с перерывом в несколько секунд и затем переданных на наземные станции в Саннивейле и Форт-Бельвуаре. Наблюдение в реальном масштабе времени было прекрасным, когда требовалось возбудить интерес конгрессменов или сделать что-то не терпящее отлагательства. А вот для настоящей работы вы пользуетесь парами отпечатков, помещённых в стереоскоп. При этом разрешающая способность камер превосходила возможности человеческого глаза и фотографии приобретали трехмерную чёткость. Казалось, вы летите на вертолёте. Даже лучше, чем на вертолёте, подумал специалист из компании «Амтрак», потому что при желании можно вернуться назад и ещё раз посмотреть на фотографии.
— Спутники обходятся очень дорого, — заметила Бетси Флеминг.
— Да, в годовой оборот нашей компании. Вот это интересный снимок. — Группа профессиональных дешифровалыциков рассматривала по отдельности и анализировала каждую фотографию, разумеется, но истина заключалась в том, что специалисты ЦРУ и Национального агентства по фоторазведке потеряли интерес к техническим аспектам строительства железных дорог много лет назад. Одно дело следить за поездами с танками или ракетами, а то, чем они занимались сейчас, — совсем другое.
— Почему?
— Линия «Шинкансен» приносит немалые доходы, тогда как эта ветка вряд ли окажется выгодной. Возможно, они собираются пробить тоннель вот здесь, — продолжал он, глядя на фотографии. — Сюда, к городу, но я на их месте не занимался бы этим и сберёг деньги на строительстве дороги вот в эту сторону. В то же время это вполне может быть запасной путь для обслуживания главной линии.
— Каким образом?
Инженер даже не оторвал глаз от стереоскопа.
— Отстойник для маневровых локомотивов, снегоочистителей и тому подобного. Для этой цели ветка хорошо приспособлена. Правда, на ней не видно никакого подвижного состава.
Разрешающая способность фотокамер была просто фантастической. Съёмка производилась незадолго до полудня по местному времени, и отчётливо виднелось отражение солнца от блестящих рельсов как главной колеи, так и вспомогательной ветки. Инженер пришёл к выводу, что ширина рельса и составляет примерный предел разрешающей способности фотокамер — любопытный факт, о котором он не сможет никому рассказать. Шпалы были бетонными, как на всей колее линии «Буллит трейн» — поезда-пули, а качеству строительных работ приходилось только завидовать. Инженер неохотно оторвался от стереоскопа.
— Вспомогательная ветка никак не может служить коммерческой линией и приносить доход. Все повороты на ней выполнены совсем иначе, чем на главной линии. Поезд не сможет развить здесь скорость даже тридцать миль в час, в то время как на главной она превышает сотню. Правда, странно, что железнодорожное полотно ветки в конце просто исчезает.
— Вот как? — спросила Бетси.
— Посмотрите сами. — Инженер встал и потянулся, уступая миссис Флеминг место у стереоскопа. Он взял крупномасштабную карту долины и посмотрел на неё, чтобы убедиться, куда может вести ветка
