отдавал себе отчёта в том, что выдал себя. Это не являлось прямым, но было достаточным доказательством, чтобы убедить Адлера, что именно Кук передал японцам сведения о Коге. А теперь он, наверно, сообщил им кое-что ещё, как это было задумано Райаном. Адлер вспомнил, что много лет назад, когда Райан всего лишь входил в состав группы, которой была поручена проверка деятельности ЦРУ, высокопоставленные чиновники обратили на него внимание после изобретения им ловушки «поющая канарейка». Так вот, ловушка захлопнулась снова.
Сегодня было так прохладно, что делегации вернулись в помещение раньше обычного и возобновили переговоры. На этот раз, может быть, удастся достигнуть чего-нибудь, подумал Адлер.
Инструктаж о предстоящей операции проводил полковник Майкл Закариас. Самая обычная рутина, несмотря на то что ни один из бомбардировщиков Б-2 ни разу не открывал огня во бремя боевых действий — или, точнее, не сбрасывал ни единой бомбы, хотя в принципе это одно и то же. 509-я бомбардировочная группа была сформирована в 1944 году, и её первым командиром был полковник Пол Тиббетс, служивший в армейской авиации. Удивительное совпадение, подумал Закариас, сидя в своём фамильном доме, построенном отцом в районе авиабазы Элмендорф, штат Юта. Первый самолёт поведёт командир авиакрыла, бригадный генерал. Его заместитель поведёт второй бомбардировщик, а полковник Закариас, начальник оперативного отдела, будет сидеть за штурвалом третьего. На его долю выпала самая отвратительная часть операции, но ввиду её важности он подумал о том, что законы этики не распространяются на военное время, и пришёл к заключению, что операция не выходит за пределы тех ограничений, которые налагаются на военнослужащих юристами и философами.
В Элмендорфе было очень холодно, и экипажи подвезли к бомбардировщикам в автобусах. Этой ночью каждый экипаж будет состоять из трех человек, хотя Б-2 был спроектирован всего лишь для первого и второго пилотов. Правда, существовала возможность присутствия на борту третьего офицера для управления оборонительными системами, хотя с этим мог справиться, по мнению фирмы-изготовителя, и второй пилот. Однако при проведении боевых операций требовался определённый «запас прочности», и потому ещё до вылета «спиритов» из Миссури на борту самолётов находилось по триста фунтов дополнительного снаряжения вдобавок к двумстам фунтам веса офицера систем электронного противодействия.
В этом бомбардировщике всё было необычным. По традиции, на боевых самолётах ВВС США номер красовался на вертикальном киле хвостового оперения, но у Б-2 не было хвостового оперения, так что номер нанесли на люке носового колеса шасси. Как бомбардировщик, предназначенный для проникновения через противовоздушную оборону противника, он обычно летал на большой высоте подобно авиалайнерам, делающим это для экономии топлива. Тем не менее уже в тот момент, когда проектирование самолёта подходило к концу, условия контракта были изменены, и Б-2 приобрёл способность летать на малой высоте, сохраняя все свои качества. Один из самых дорогих самолётов, он имел размах крыльев авиалайнера DC-10 и в тоже время был почти невидим. Синевато-серая окраска помогала ему сливаться с ночным небом, и сейчас на него возлагалась главная надежда в быстрейшем окончании войны. Рассчитывали, что он проведёт операцию как можно более тихо и незаметно. Лишь пристегнувшись ремнями безопасности, полковник Закариас напомнил себе, что это боевой вылет.
Один за другим включились и заревели реактивные двигатели, созданные на «Дженерал электрик». Приборы на панели управления ожили, их стрелки указывали на полную мощность холостого хода. Несмотря на то что бомбардировщик стоял на месте, его двигатели потребляли столько же топлива, сколько и на крейсерской скорости при полёте в стратосфере. Первый и второй пилоты проверили бортовые системы и убедились, что они работают нормально. Затем бомбардировщики один за другим вырулили на взлётно- посадочную дорожку.
— Они облегчают нашу задачу, — произнёс вслух Джексон. Сейчас он находился в боевой рубке авианосца под лётной палубой. Его оперативный план предусматривал такую возможность, но он не позволял себе надеяться на это. Наиболее опасными противниками являлись эскадренные миноносцы типа «конго», вооружённые ракетными системами «иджис», которые японское командование направило для обороны Марианских островов. Американский военно-морской флот ещё не овладел искусством борьбы с ракетными комплексами, управляемыми радиолокаторами, и адмирал полагал, что ему придётся заплатить дорогую цену сбитыми самолётами и погибшими экипажами, но оказалось, что Америка действительно сумела перехватить инициативу. Противник перемещал свои корабли, чтобы оказать сопротивление американцам, а потеря инициативы всегда ведёт к поражению.
Джексон ощущал растущую уверенность. «Джон Стеннис» шёл на северо-восток полным ходом, развивая скорость больше тридцати узлов. Адмирал посмотрел на часы и подумал о том, что и остальная часть операции, задуманной им в Пентагоне, может оказаться такой же успешной.
На этот раз ему предстояло осуществить нечто иное. Как и прошлой ночью, Рихтер включил двигатели своего «команча», думая о том, сколько ещё раз ему удастся столь успешно ускользать от опасности вопреки аксиоме, которая непреложно действовала во время боевых операций: один и тот же манёвр редко удаётся повторить. Как жаль, что парень, спланировавший эту операцию, не знаком с нею. Последний раз Рихтер позволил сe6e задуматься над делом, не имеющим отношения к операции, когда попытался решить, не был ли этим парнем тот лётчик военно-морской авиации, которого он встретил на авиабазе Неллис несколько месяцев назад. Нет, наверно. Он показался ему настоящим профессионалом.
Снова вертолёт окружили рейнджеры со своими крошечными огнетушителями, и снова их помощь не понадобилась, и снова Рихтер взлетел безо всяких происшествий, немедленно направив вертолёт вверх вдоль склона горы Шираиши-сан на восток, в сторону Токио, однако на этот раз его сопровождали ещё две винтокрылые машины.
— Посол хочет лично встретиться с Дарлингом, — сказал Адлер. — Он упомянул об этом в конце утреннего заседания.
— Что ещё? — спросил Райан. Как это типично для Адлера, он в первую очередь заговорил о своём деле.
— Кук является источником утечки информации. Он сказал мне, что его контакт продолжает работать рука об руку с Когой.
— А ты…
— Я сказал ему то, что ты просил. Так как относительно посла?
Райан взглянул на часы. Момент был выбран очень неудачно, операция уже началась, и ему хотелось избежать этого осложнения, но, с другой стороны, он не рассчитывал, что противная сторона пойдёт ему навстречу.
— Через полтора часа. Я договорюсь с боссом.
На долю офицера управления системами электронного противодействия выпала также обязанность проверить вооружение. У самолёта, способного нести восемьдесят пятисотфунтовых бомб, в бомбовом отсеке помещалось только восемь бомб весом по две тысячи фунтов каждая, предназначенных для атаки точечных целей. Они имели замедленный взрыватель и способны были глубоко проникать в объект перед взрывом. При умножении восьми на три получалось двадцать четыре — ещё одно упражнение в арифметике, делающее обязательной заключительную фазу операции. Можно было бы легко обойтись без неё с помощью атомных бомб, однако приказ исключал их применение, и у полковника Закариаса не было возражений. В конце концов, ему пришлось бы до последнего вздоха жить с совестью, отягощённой этим воспоминанием.
— Все указатели зелёные, сэр, — доложил офицер после проверки систем вооружения. Ничего удивительного, каждую бомбу лично проверил старший специалист службы вооружения, главный сержант, затем эту работу повторил представитель фирмы-изготовителя. Бомбы по одной подверглись дюжине проверок на специальных приборах, а при погрузке в бомбовый отсек с ними обращались, как с хрупкими вазами. Это было необходимо, чтобы сохранить девяностопятипроцентную гарантию фирмы-изготовителя, хотя для полной уверенности даже этого — недостаточно. Вообще-то для такой операции требовалось больше трех самолётов, но их не было, да и совместный полёт трех «спиритов» являлся сложным сам по себе.
— Вижу снежок на пеленге два-два-пять. Похоже на Е-2, — доложил офицер службы электронного противодействия. Через десять минут стало ясно, что все наземные радиолокационные станции действуют
