— Тогда почему они привели в готовность свои транспортные корабли?
Аналитик пожал плечами.
— Возможно, это учения, но события в районе Персидского залива говорят о другом.
— Никаких сведений из Вашингтона? — спросил Головко.
— Наш друг Райан все ещё мчится по политическим водопадам, — доложил начальник американского отдела. — При этом испытывает немалые трудности.
— Ему удастся преодолеть их?
— Наш посол считает, что удастся, и глава резидентуры с ним согласен, но, по их мнению, пока он ещё не смог полностью овладеть ситуацией. Там происходит классическая неразбериха. Америка всегда гордилась плавным переходом власти из одних рук в другие, но американские законы не могли предвидеть нынешнюю ситуацию. Райан не в состоянии принять решительные меры против своего политического противника…
— Поведение Келти равносильно государственной измене, — заметил Головко. В России наказание за такое преступление было крайне строгим. Одной этой фразы было достаточно, чтобы в кабинете повеяло холодом.
— Но не по их законам, и мои эксперты считают, что ситуация настолько запутана, что ни один из них не сможет стать явным победителем. В этом случае Райан останется президентом, потому что оказался в Белом доме раньше своего соперника.
Головко кивнул, но выражение его лица было мрачным. То, что произошло с Герасимовым и с «Красным Октябрём», не должно было стать достоянием общественности. Головко и российское правительство знали о первом, но всего лишь подозревали о втором. Во всём, что касалось подводного флота, Америка умела хранить секреты — значит, с помощью именно этой козырной карты Райан вынудил Герасимова покинуть Россию, не иначе. Теперь, когда прошло немало времени, всё стало предельно ясным, да и сама операция была задумана и проведена блестяще, за одним исключением: о ней узнали в России, так что теперь ему запретили вступать в контакт с Райаном до тех пор, пока не прояснятся дипломатические последствия случившегося. Момент для этого оказался крайне неудачным. Америка готовила что-то. Он не знал что именно, и вместо того чтобы обратиться прямо к Райану и, возможно, получить от него правдивый ответ, ему приходилось ждать, пока оперативники Службы внешней разведки разберутся в этом деле без его участия. Проблема заключалась как в том, что американскому правительству был нанесён тяжёлый удар, так и в привычке Райана, приобретённой им в ЦРУ, работать с небольшой группой людей, вместо того чтобы дирижировав всем чиновничьим аппаратом, как симфоническим оркестром Интуиция подсказывала Головко, что Райан готов сотрудничать с ним, потому что доверял бывшим врагам и считал, что они не смогут предать его из-за стремления защитить собственные интересы, но предателю Келти — кто ещё мог организовать утечку информации в американскую прессу? — удалось достигнуть хотя бы одного — он сумел завести отношения между Россией и Соединёнными Штатами в политический тупик.
Когда-то политика представлялась Головко самым интересным делом в жизни. Он стал членом партии в восемнадцать лет, с увлечением семинариста изучал труды Ленина и Маркса, и несмотря на то что с течением лет это увлечение переросло в нечто другое, логически осмысленное, хотя и достаточно тщетное, теории этих философов оказали огромное влияние на его взрослую жизнь, а когда развеялись, оставили ему по крайней мере профессию, в которой ему удалось достигнуть немалых высот. Он сумел логически обосновать свою прошлую антипатию к Америке историческими причинами: две великие державы, два могучих союза, две различных философии, действующих в странном единении друг с другом и стремящихся к последнему величайшему мировому конфликту. Национальная гордость русского человека по-прежнему убеждала его, что Россия должна была одержать верх, но, к сожалению, родина потерпела неудачу, и тут уже ничего не поделаешь. Самым важным было то, что холодная война закончилась, а вместе с ней наступил конец смертельной конфронтации между Америкой и его страной. Теперь они могли, наконец, признать, что у них есть общие интересы, и иногда даже помогать друг другу. По сути дела это уже произошло. Иван Эмметович Райан обратился к нему за помощью во время конфликта Америки с Японией, и две страны, сотрудничая друг с другом, сумели решить жизненно важную проблему, которая все ещё продолжала оставаться секретной. Почему, чёрт возьми, подумал Головко, этот подонок Келти не пожелал предать гласности именно этот секрет? Но нет, теперь Россия оказалась в сложном положении, и хотя заново созданные российские средства массовой информации наслаждались сенсационными разоблачениями не в меньшей мере, чем американские, — или даже в большей, — он не мог даже позвонить Райану.
Эти грузовые корабли проворачивали свои силовые установки по какой-то важной причине. Райан делал что-то или готовился к чему-то, а он, Головко, вместо того чтобы позвонить и просто спросить, в чём дело, вынужден прибегать к услугам шпионской сети и действовать против другого разведчика, вместо того чтобы работать с союзником. Ничего не поделаешь, у него нет выбора.
— Создайте специальную группу по изучению ситуации в Персидском заливе. Подключите все, что есть в нашем распоряжении, и как можно быстрее представьте мне собранную информацию. Америка непременно должна как-то отреагировать на развитие событий в ближневосточном регионе. Прежде всего нам нужно выяснить, что там происходит. Затем узнаем, что уже, наверно, известно Америке. И третье, что она собирается предпринять. Подключите этого генерала Бондаренко из Генерального штаба. Он только что вернулся из Америки, где участвовал в штабных учениях с их военными.
— Будет исполнено, товарищ директор, — ответил его первый заместитель, выражая общую готовность собравшихся. По крайней мере хоть это осталось прежним!
Условия, подумал он, просто прекрасные — не слишком жарко и не слишком прохладно. Джавитс-сентер находился рядом с рекой, а потому влажность тут была относительно высокой, что тоже будет способствовать успеху. Действовать он будет внутри помещения, так что ему не придётся беспокоиться о том, что ультрафиолетовые лучи повредят содержимому баллончика. Что касается остального, теоретические стороны операции его не интересовали; он получил указания, что делать, и будет действовать в точном соответствии с ними. Окажется операция успешной или нет, его не интересовало — разве все не в руках Аллаха? Посланец расплатился с таксистом и направился в зал.
Ещё никогда ему не доводилось видеть такое огромное помещение, и потому, получив гостевой значок и программу автосалона, в которой имелся план зала, он не сразу сумел сориентироваться. В буклете под номерами перечислялись экспонаты, и он решил, что в его распоряжении достаточно времени, чтобы выполнить задание, а потому можно осмотреть выставку, как и все посетители.
В огромном зале стояло множество автомобилей, которые сияли, словно драгоценности. Некоторые из них размещались на вращающихся пьедесталах, чтобы облегчить задачу тех, кто ленились обойти вокруг. Нередко в автомобиле сидела полуобнажённая женщина, её призывные жесты сулили неземные наслаждения, разумеется, от обладания не женщиной, а автомобилем, хотя и некоторые из женщин могли предоставить такую возможность, подумал он, с интересом наблюдая за их лицами. Он слышал, что в Америке производятся миллионы автомобилей, причём самых разных формы и цветов. Это невероятно расточительно — в конце концов, что такое автомобиль, кроме как не транспортное средство, предназначенное для того, чтобы перевезти тебя из одного места в другое, а при этом он, безусловно, станет грязным, получит повреждения, так что автосалон — своего рода обман, потому что машина здесь демонстрируется не в том виде, который приобретёт, пока ты доедешь на ней до дома — и это даже в Америке, как он убедился во время поездки из отеля…
И всё-таки автосалон произвёл на него впечатление. Он отнёсся к своей прогулке по залу, как к посещению магазинов, но это был не сук[83], с которым он привык связывать покупки, и не узкая улочка с чередой маленьких лавочек, где для продавцов потребность торговаться не менее важна, чем воздух, которым они дышат. Нет, в Америке все иначе. Здесь они выставляют в качестве приманки почти голых женщин, чтобы убедить прохожих покупать вещи по фиксированной цене. Нельзя сказать, чтобы лично он возражал против подобного приёма — посланец был холост и испытывал плотские побуждения, свойственные любому нормальному мужчине, но подобная демонстрация женской плоти противоречила пуританской благопристойности его культуры, и хотя он не отводил взгляда от женщин, стоявших рядом с автомобилями, ему было приятно, что ни одна из них не была из его части мира.
Здесь были выставлены все виды и модели автомобилей. «Кадиллаку» была отведена особая большая
