Медведь и Дракон

– Почему ты заставляешь меня сделать это?

– Разве тебе не всё равно, бау-бей? – спросил Номури.

Она заколебалась на мгновение, обдумывая его вопрос, и от секундного колебания сердце американского шпиона похолодело.

– Нет, полагаю, мне действительно всё равно.

– Мне нужно вручить тебе новые вещи, – прошептал Номури, обнимая девушку.

– Какие? – спросила она. Все предыдущие подарки заслуживали внимания.

– Это будет сюрприз, причём очень хороший, – пообещал он.

Её тёмные глаза сверкнули от предвкушения. Номури помог ей надеть эту ужасную куртку. Одевать её оказалось совсем не так приятно, как раздевать, но это было необходимо. Через мгновение он поцеловал Минг на прощание и смотрел, как девушка уходит. Потом вернулся к компьютеру, чтобы сообщить patsbakery@brownienet. com о том, что ему удалось достать ещё один рецепт и он надеется, что блюдо, изготовленное по этому рецепту, будет очень вкусным.

Глава 22 Стол и рецепт

– Господин министр, такая встреча доставляет мне большое удовольствие, – произнёс Клифф Ратледж своим самым дружеским дипломатическим голосом, обмениваясь рукопожатием. Ратледж был рад, что КНР приняла западный обычай – он так и не научился протоколу поочерёдных поклонов.

На церемонии открытия торговых переговоров присутствовал Карл Хитч, посол США в Китайской Народной Республике. Он был профессиональным дипломатом и всегда предпочитал службу за границей работе в Туманном Болоте. Руководство ежедневными дипломатическими отношениями не было таким уж интересным делом, но здесь оно требовало твёрдой руки. Хитч владел ею, и, судя по всему, его уважали в дипломатическом сообществе, что шло только на пользу.

Для Марка Ганта все это было внове. Зал производил впечатление, он походил на зал заседаний крупной корпорации, целью которого было поддерживать хорошее настроение у членов совета управляющих, вроде членов Мессе Гранде – средневекового венецианского Совета. Высокий потолок, стены, обтянутые материей, в данном случае красным шёлком, разумеется, с канделябрами из гранёного хрусталя и полированной бронзы. Создавалось впечатление, что ползаешь внутри сердца кита. Перед каждым участником переговоров стоял крошечный стаканчик с мао-таем, но его предупредили, что на вкус этот крепкий китайский напиток напоминает ароматную жидкость для зажигалок.

– Вы впервые в Пекине? – спросил его один из младших чиновников, принимающих участие в переговорах.

Гант повернулся и посмотрел на низенького китайца.

– Да, впервые.

– Слишком рано для первых впечатлений?

– Да, но этот зал выглядит потрясающе… с другой стороны, шёлк – тот материал, который имеет длинную историю и так важен в истории Китая, – продолжал Гант, пытаясь понять, говорит он как дипломат или просто неуклюже.

– Это верно, да, – согласился китаец с улыбкой и кивком, причём ни то ни другое ничего не говорило американцу, разве что он понял, что китаец экономит на зубной пасте и зубных щётках и вскоре его ждёт неприятная встреча с дантистом.

– Я много слышал об императорском собрании предметов искусства.

– Вы увидите его, – пообещал собеседник. – Это часть официальной программы.

– Отлично. Помимо моих обязанностей, мне нравится быть туристом.

– Надеюсь, что вы найдёте нас гостеприимными хозяевами, – пообещал чиновник. Гант пытался понять, что последует дальше. Вдруг этот улыбающийся кланяющийся карлик упадёт на колени и предложит ему сеанс орального секса? Впрочем, дипломатия была для Ганта совершенно новой областью. Вокруг не стояли интересующиеся инвестициями банкиры, которые, в общем, были вежливыми акулами. Они угощают тебя вкусной едой и хорошими винами, перед тем как пристроиться поудобнее и попытаться откусить твой член. Зато они никогда не скрывали, что являются акулами. А вот что на уме у этих людей?

Их вежливость и заботливость были новым явлением для Ганта, но он вспомнил инструктаж перед отъездом в Пекин и решил, что гостеприимство является вступлением к исключительно враждебному заседанию, когда они приступят к делу. Если взвесить оба эти события – происходящее сейчас и ожидаемое скоро – то американцам придётся весьма туго.

– Значит, вы не из американского Государственного департамента? – спросил китайский чиновник.

– Нет. Я служу в Министерстве финансов. Работаю непосредственно под руководством министра Уинстона.

– Ага, тогда вы специализируетесь в области торговли?

Значит, маленького ублюдка уже проинструктировали… Впрочем, этого следовало ожидать. На таком уровне никто не действует на свой страх и риск. Каждый получил самый подробный инструктаж. Все члены китайской делегации наверняка ознакомились с досье американцев. Члены американской делегации, дипломаты из Государственного департамента, сделали то же самое. Это не относилось к Ганту, потому что он не был, по сути дела, игроком как таковым. Ему сказали лишь то, что нужно знать. Это давало ему преимущество перед приставленным к нему китайцем. Он не был сотрудником Государственного департамента, следовательно, не должен рассматриваться как важное лицо. Зато он был личным представителем высокопоставленного американского чиновника, входит во внутренний круг его приближённых, и это делает его очень важным. Не исключено даже, что он личный советник этого Ратледжа – а по китайским правилам это может означать, что именно он будет фактически вести переговоры вместо номинального главного дипломата, потому что китайцы часто так и поступали. Ганту пришло в голову, что он может изрядно запутать их представления об иерархии в составе американской делегации… но как это сделать?