из Америки и из Вашингтона. Китайцы не понимают нас, как им хотелось бы думать. Каждый раз они неправильно истолковывают наше общественное мнение, и я не заметил, чтобы они чему-нибудь научились. Я очень обеспокоен, – заключил Хитч.
– Ну что ж, тогда наша задача заключается в том, чтобы помочь им с решением этого вопроса, – заметил Ратледж. – Знаешь, это может даже помочь решению в нашу пользу той проблемы, ради которой мы приехали.
Хитч сердито посмотрел на него.
– Клифф, будет серьёзной ошибкой, если ты попытаешься использовать случившееся несчастье для своих целей. Пусть уж они сами думают, как выпутаться из этого. Убийство посла – очень серьёзное событие, – сказал американский посол собравшимся в зале, на случай, если им это неизвестно. – Тем более что он убит государственным служащим. Но, Клифф, если ты попробуешь сунуть им это в горло, они задохнутся, и я не думаю, что это нам нужно. Мне кажется, что лучше всего предложить сделать перерыв в переговорах на один или два дня, чтобы дать им возможность разобраться самим.
– Это продемонстрирует нашу слабость, Карл, – покачал головой Ратледж. – Я считаю, что ты ошибаешься. Моё мнение следующее: мы нажимаем на них и даём понять, что у цивилизованного мира есть правила и мы ожидаем, что они будут соблюдать их.
– Что это за безумие? – спросил Фанг Ган, глядя в потолок.
– Мы не знаем точно, – ответил Чанг Хан Сан. – Похоже, что причиной всего является какой-то назойливый священник.
– И глупый полицейский, у которого пистолет вместо мозгов. Его накажут, разумеется, – высказал предположение Фанг.
– Наказывать полицейского? За что? За то, что он обеспечивал исполнение наших законов о контроле над рождаемостью, за то, что он защищал врача от нападения какого-то
– Чанг, что значит жизнь одного незначительного полицейского по сравнению с местом нашей страны в мире? – возмутился Фанг. – Человек, которого он убил, был послом, Чанг, иностранцем, аккредитованным в нашей стране другой.
– Другой страной? – ответил Чанг, словно выплюнул эти слова. – Городом, мой друг, нет, даже не городом – районом Рима, меньшим по размерам, чем наш Кьюионг Дао! – Он имел в виду Нефритовый остров, где находился один из множества храмов, построенных императорами, и сам чуть больший, чем храм. Затем он вспомнил цитату из высказываний Иосифа Сталина. – Да и какая у него армия, у этого папы? А! – Он небрежно махнул рукой, словно отбрасывая в сторону столь незначительную проблему.
– У него есть страна, и её посла мы приняли, дали ему аккредитацию, в надежде улучшить наше положение в дипломатическом мире, – напомнил Фанг своему другу. – По меньшей мере его смерть заслуживает сожаления. Может быть, он и представлял собой ещё одного назойливого белого дьявола, Чанг, но из соображений дипломатии мы должны сделать вид, что сожалеем о его кончине. – Фанг не добавил, что, если это повлечёт за собой казнь какого-то безымянного полицейского, ничего страшного, у страны много полицейских. К тому же Сталин ошибался – влияние папы на мир сильнее многих армий, и это Фанг хорошо знал.
– За что? За то, что он позволил себе вмешиваться в исполнение наших законов? Посол не имеет на это права. Это нарушает дипломатический протокол, разве не правда? Фанг, ты проявляешь излишнюю заботу об иностранных дьяволах, – закончил Чанг, используя исторический термин, обозначающий меньших людей из меньших стран.
– Если мы хотим торговать с ними и хотим, чтобы они платили нам за наши товары, чтобы получить их твёрдую валюту, то с ними нужно обращаться как с гостями в нашем доме.
– Гость в твоём доме не плюёт на пол, Фанг.
– Что, если американцы не захотят спокойно реагировать на этот инцидент?
– Тогда Шен скажет им, чтобы они не вмешивались в наши дела, – ответил Чанг с твёрдостью человека, который уже давно принял решение.
– Когда состоится заседание Политбюро?
– Для обсуждения этого инцидента? – удивился Чанг. – Зачем? Смерть какого-то иностранца, причиняющего нам неприятности, и китайского… пастора? Фанг, ты излишне осторожен. Я уже обсудил этот инцидент с Шеном. Не будет никакого заседания Политбюро для обсуждения столь тривиального случая. Мы соберёмся, как обычно, послезавтра.
– Если ты так считаешь, – ответил Фанг с покорным кивком. Чанг занимал более высокое положение в Политбюро. Он оказывал влияние на министров иностранных дел и обороны, и к его мнению прислушивался Ху Кун Пяо. У Фанга была своя сфера влияния – главным образом во внутренних делах, – но его сфера влияния была меньше, чем у Чанга, и ему приходилось пользоваться своим влиянием очень осторожно, только в тех делах, где оно могло принести ему пользу. «Это не тот случай», – подумал он. Попрощавшись, Фанг вернулся в свой офис и позвал Минг, чтобы она транскрибировала его записи. Затем, позднее, подумал он, нужно пригласить Чаи к себе в кабинет. Она так умело помогала ему забыть о стрессе прошедшего дня.
Направляясь в ванную для обычного утреннего ритуала, Джек сказал себе, что сегодня утром чувствует себя гораздо лучше, чем обычно. «Наверно, потому, что лёг спать достаточно рано», – подумал он. У него никогда раньше не было свободного дня, по крайней мере, не в том смысле, как это понимает большинство людей. Ещё ни разу он не просыпался так поздно – 8.25 был его рекорд, уходивший далеко в прошлое до того ужасного зимнего дня, когда началось все это. Теперь ему приходилось каждый день соблюдать одну и ту же рутину, включая наводящий страх брифинг по национальной безопасности, который внушал ему, что есть люди, которые действительно верят, что мир не может обойтись без него. Привычный взгляд в зеркало. Нужно постричься, увидел Джек, но для этого сюда приходил парикмахер, что не было вообще-то так уж плохо, за исключением того, что теряется чувство товарищества, которое возникает, когда ты сидишь в зале, предназначенном для мужчин, и обсуждаешь мужские проблемы. Положение самого могущественного человека в мире изолировало его от такого большого количества вещей, которые казались ему важными. Питание было хорошим, и крепкие напитки отличного качества, а если тебе не нравились простыни, их меняли со скоростью света. По первому твоему слову люди кидались выполнять отданные распоряжения. У короля или императора никогда не было такой власти… но Джек Райан и не стремился стать коронованным монархом. Идея наследственной королевской власти давно умерла во всем мире, за исключением немногих отдалённых мест, но Райан не жил ни в одном из них. Однако вся процедура
