Медведь и Дракон

– Тогда как поступать нам? – потребовал «Фехтовальщик».

– Мы скажем всё, что думаем, но попытаемся при этом не делать ситуацию хуже, чем она уже есть, – ответил Государственный секретарь, осторожный, как всегда.

– Понял, – проворчал Райан, хотя именно такой благоразумный совет он ожидал от своего Государственного секретаря. Затем он положил трубку. Он напомнил себе слова, сказанные ему Арни давным-давно: «Президенту нужно всегда держать себя в руках», но такой совет требовал от него слишком многого, и в какой момент он имеет право реагировать так, как должен реагировать человек? Когда он сможет наконец перестать вести себя как марионетка?

– Ты хочешь, чтобы Калли что-нибудь побыстрее написала для тебя? – спросил по телефону Арни.

– Нет, – ответил Райан, покачав головой. – Я набросаю что-нибудь сам.

– Ты совершаешь ошибку, – предостерёг его глава администрации.

– Арни, позволь мне быть самим собой, хотя бы один раз?

– Ладно. Джек, – ответил ван Дамм. К счастью, президент не мог видеть выражения его лица.

Не делай ситуацию хуже, чем она уже есть, – сказал себе Райан, глядя на стол. – Да, конечно, как будто это возможно…

* * *

– Привет, папа, – произнёс Робби Джексон в своём кабинете в северо-западном углу Западного крыла.

– Роберт, ты видел?

– Да, мы все видели это, – заверил своего отца вице-президент.

– И что вы собираетесь предпринять?

– Папа, мы ещё не приняли окончательного решения. Не забудь, нам приходится вступать с этими людьми в деловые отношения. Работа многих американцев зависит от торговли с Китаем и…

– Роберт, – преподобный Исайя Джексон называл сына полным именем в тех случаях, когда собирался говорить с ним суровым тоном, – эти люди убили духовное лицо – нет, извини меня, они убили два духовных лица, людей, исполняющих свой долг, пытаясь спасти жизнь невинного ребёнка. С убийцами нельзя поддерживать деловые отношения.

– Я знаю это, и случившееся не нравится мне ничуть не меньше, чем тебе, и, поверь мне, Джеку Райану это не нравится тоже. Но когда мы занимаемся иностранной политикой нашей страны, нам нужно все тщательно продумать, потому что, если мы примем ошибочное решение, могут погибнуть люди.

– Жизни людей уже утеряны, Роберт, – напомнил ему преподобный Джексон.

– Я знаю это. Послушай, папа, мне известно об этом больше, чем тебе, понимаешь? Я хочу сказать, что у нас есть способы выяснить больше об этом происшествии, чем это известно CNN, – сказал своему отцу вице-президент, держа в руке последнее донесение «ЗОРГЕ». Ему хотелось показать этот материал отцу, потому что старый священник был достаточно умён, чтобы понять важность секретной информации, которая была известна ему и Райану. Но он не мог даже намекнуть, не мог обсудить это ни с кем без получения соответствующего допуска, включая и свою жену, так же как и Кэти Райан не могла ничего узнать от своего мужа-президента.

«Гм, – подумал Джексон, – может быть, это стоит обсудить с Джеком. У тебя должна быть возможность поговорить о таких вещах с человеком, которому ты доверяешь. Их жены не являлись неблагонадёжными элементами, не правда ли?»

– Например? – спросил отец, почти не ожидая ответа.

– Есть веши, которые я не могу обсуждать с тобой, папа, и ты знаешь это. Извини. Правила применяются ко мне в такой же степени, как и ко всем остальным.

– Итак, что мы собираемся предпринять?

– Мы дадим понять китайцам, что мы в ярости и ожидаем, что они наведут у себя порядок, извинятся, и…

– Извинятся! – воскликнул преподобный Джексон. – Роберт, они убили двух человек!

– Я знаю, папа, но мы не можем послать в Китай агентов ФБР, чтобы они арестовали за это преступление их правительство, правда? Мы обладаем огромной мощью, но не властью бога, и как бы мне ни хотелось обрушить на них громы и молнии, я не могу сделать это.

– Тогда какими будут наши действия?

– Мы ещё не приняли решения. Я сообщу тебе, когда мы окончательно во всем разберёмся.

– Сделай это, – сказал Исайя и положил трубку более резко, чем обычно.

– Боже мой, папа, – вздохнул Робби. Затем он подумал о том, насколько представительным является мнение его отца по отношению ко всему религиозному сообществу. Самым трудным было оценить реакцию общественности. Люди не реагируют, подчиняясь рассудку, увидев что-то гнусное по телевидению. Если они увидят главу какого-нибудь государства, выбрасывающего щенка из окна своего автомобиля, то Американское общество по предупреждению жестокости к животным может потребовать разрыва дипломатических отношений с этой страной, и с ним согласятся миллионы людей, которые пошлют множество телеграмм или электронной почты в Белый дом. Джексон вспомнил случай в Калифорнии, где убийство собаки вызвало более яростное негодование общественности, чем киднепинг и последующее убийство маленькой девочки. Но по крайней мере ублюдка, который убил девочку, поймали, судили и приговорили к смертной казни, тогда как хмыря, бросившего маленькую собачку в поток мчащихся автомобилей, так и не удалось опознать, несмотря на тонну денег, собранных и предназначенных в качестве вознаграждения. Ну что ж, все это произошло в районе Сан-Франциско. Возможно, в этом и таится объяснение. Америка не должна формировать политику на основе эмоций, но Америка является демократией, и потому избранные народом официальные лица должны обращать внимание на то, что думает народ. Ведь это совсем непросто, особенно для людей, мыслящих рационально, предугадать эмоции широких народных масс. Интересно, сможет ли передача по телевидению, которую они только что видели, хотя бы теоретически повлиять на международную торговлю? Несомненно, а это очень крупное дело.