придётся беспокоиться о том, чтобы помогать России. Теперь у России есть все необходимые ресурсы, чтобы самим позаботиться о собственном процветании. Америке понадобится всего лишь предложить русским свой опыт и знания, направленные на то, чтобы войти в капиталистический мир обеими ногами и с открытыми глазами.
– Этот документ поступил ко мне от человека, который помог бегству председателя КГБ?
– Сергей, как мы говорим дома, это был бизнес, ничего личного. Я не имею ничего против русских, а ты ведь не убьёшь американца только ради развлечения, правда?
– Нет, конечно, – с негодованием отозвался Головко. – Это не соответствует нашим принципам.
– То же самое относится и к нам, господин директор.
– Послушайте, ребята, – вмешался Чавез. – Когда я был ещё тинейджером, давным-давно, солдатом 11 -Браво с винтовкой в руках, меня учили убивать ваших солдат, но ведь теперь мы больше не враги, правда? А если мы не враги, то можем быть друзьями. Вы ведь помогли нам справиться с Японией и Ираном, верно?
– Да, но в то время мы понимали, что являемся основной целью этих конфликтов, и, оказывая помощь вам, мы защищали и свои национальные интересы.
– Верно, но не исключено, что основной целью сейчас является Америка. В таком случае мы, оказывая вам помощь, действуем в своих интересах. По всей вероятности, они ненавидят вас не меньше, чем нас.
Головко кивнул.
– Да, единственное, что я знаю о китайцах, это их чувство расового превосходства.
– Это опасное чувство для людей, дружище. Расизм означает, что ваши враги – это просто насекомые, которых надо прихлопнуть, – закончил Чавез, произведя впечатление на Кларка своей смесью акцента южного Лос-Анджелеса и глубокого анализа ситуации, присущего магистру международных отношений. – Даже Карл Маркс не говорил, что он лучше других из-за своего цвета кожи, верно?
– Но Мао говорил, – заметил Головко.
– Это меня не удивляет, – продолжал Динг. – Я читал его «Маленькую Красную Книжку» ещё в школе. Он не хотел быть только политическим вождём. Нет, он хотел быть богом. Позволил самомнению занять место перед умом – это нередко случается с людьми, которые становятся диктаторами, правда?
– Ленин не был таким человеком, зато Сталин был, – заметил Головко. – Итак, Иван Эмметович является другом России. Как мне поступить с этим документом?
– Это вы должны решить сами, – сказал ему Кларк.
– Мне нужно поговорить со своим президентом. Ваш президент прилетает завтра в Польшу, верно?
– По-моему, да.
– Мне нужно позвонить кое-кому. Спасибо, что вы приехали ко мне, друзья. Может быть, в другой раз я смогу принять вас по-настоящему.
– Спасибо. – Кларк встал и опрокинул в рот остаток водки. Снова рукопожатия, и они уехали по той же дороге, по которой прибыли к Головко.
– Господи, Джон, что будет дальше? – спросил Динг, когда они выехали на шоссе.
– Думаю, что все постараются вколотить в китайцев немного здравого смысла.
– А если это не сработает?
Кларк пожал плечами и недоуменно поднял брови:
– Узнаем из одиннадцатичасовых новостей, Доминго.
Собирать и укладывать вещи для поездки непросто, даже если все это делает для вас обслуживающий персонал. В особенности это относилось к «Хирургу», которой не только приходилось думать о том, что она наденет на приёмах, но и быть Верховной Властью в вопросах одежды своего мужа. Райан с трудом терпел такое насилие над своим статусом, но был вынужден согласиться. Сейчас Джек все ещё находился в Овальном кабинете, стараясь завершить дела, которые не могли ждать его возвращения, – вообще-то значительная часть этих дел могла и подождать, но в правительстве существовали вещи, которые следует уважать, – и ждал телефонного звонка.
– Арни?
– Слушаю, Джек.
– Передай ВВС, чтобы они послали ещё один «Гольфстрим» в Варшаву, если Скотту понадобится незаметно слетать в Москву.
– Хорошая мысль. Они поставят его, наверно, на какой-нибудь военно-воздушной базе или ещё где- нибудь. – Ван Дамм вышел из кабинета, чтобы позвонить.
– Что ещё, Эллен? – спросил Райан у своей секретарши.
– Нужна сигарета?
– Да, пожалуй, перед тем как мы с Кэти улетим в сторону заката. – Вообще-то они летели на восток, но миссис Самтер поняла его. Она передала Райану последнюю сигарету сегодняшнего дня.
– Черт побери, – пробормотал Райан после первой затяжки. Он обязательно получит телефонный звонок из Москвы – разве не правда? Это зависело от того, насколько быстро там обработают полученную информацию, или, может быть, Сергей захочет дождаться утра, чтобы показать документ президенту Грушевому. Будет ли он ждать?
В Вашингтоне документ такого содержания был бы классифицирован как «КРИТИК» и положен на стол президента меньше чем через двадцать минут, но в разных странах существуют разные правила. Можно не сомневаться, что один из них позвонит, прежде чем он спустится с самолёта в Варшаве. Но пока… Он
