дверцу, и президент спустился на посадочную площадку, которая была недавно построена для этой цели. Официальный представитель польского правительства подошёл к нему, пожал руку и представился. Но Райан не обратил на это внимания, внезапно почувствовав себя туристом в аду. Чиновник, который был их гидом, проводил Райанов к автомобилю для короткой поездки к лагерю. Джек сел рядом с женой.
– Джек… – прошептала она.
– Да, – ответил он. – Да, детка, я знаю. – И больше он не произнёс ни единого слова, даже не прислушался к хорошо подготовленному комментарию польского гида.
Был это откровенный цинизм или они действительно верили, что бог смотрит сверху на то, что они делают, и если так, что он думает об этом месте и их деятельности? Что это были за люди? Женщин и детей умерщвляли сразу после приезда в лагерь, потому что от них было мало пользы на промышленных предприятиях, которые построил здесь И.Г. Фарбен. Работа мужчин использовалась как последняя мера пользы от людей, присланных сюда умирать, – получить хоть крошечную выгоду от их последних месяцев жизни. Разумеется, сюда присылали не только евреев; здесь убивали польских аристократов и польских священников, цыган, гомосексуалистов, свидетелей Иеговы и всех остальных, кого гитлеровское правительство считало нежелательными элементами.
Всего лишь насекомые, которых умерщвляли газом «Циклон-Б», производным от научных исследований, которые велись немецкой химической промышленностью в области пестицидов.
Райан не ожидал, что это будет приятной туристской прогулкой. Он полагал, что поездка обогатит его жизненный опыт, подобно посещению поля битвы в Антиетаме[78], например.
Но это не было полем боя, и ощущение здесь оказалось совсем иным.
«Что чувствовали солдаты, которые освободили этот лагерь в 1944 году?» – подумал Джек. Даже самые опытные вояки, не испытывавшие жалости при схватке с врагом, смотревшие в лицо смерти каждый день в течение нескольких лет, наверняка были потрясены тем, что увидели здесь. При всем ужасе, господствовавшем там, поле битвы оставалось местом чести, где люди испытывали стойкость других людей, там была чистота сражающихся людей, соревнующихся с другими вооружёнными людьми но… «Но это глупость, – подумал Джек. – В любой войне мало благородства… но в этом месте его не было совсем».
На поле боя, независимо от причины и применяемых средств, мужчины воевали с мужчинами, а не с женщинами и детьми. В битве была какая-то честь, но… не здесь.
Здесь было место преступления в колоссальном масштабе, и какой бы жестокой ни была война, человеческий уровень она оставляла позади в тот момент, когда происходящее переходило в преступление, намеренное нанесение боли и смерти невинным людям. Как могли немцы совершить такое? Сегодня Германия, как была она и раньше, являлась христианской страной, той самой нацией, которая дала миру Мартина Лютера, Бетховена и Томаса Манна. И после всего этого у них появился такой лидер? Адольф Гитлер, ничтожество, родившийся в семье чиновника, неудачник во всем, что он пробовал… за исключением демагогии. Вот в демагогии он был гребаный гений…
…Но почему Гитлер так ненавидел людей, что сконцентрировал всю промышленную мощь своей нации не на завоеваниях, а на гнусной цели хладнокровного уничтожения нежелательных элементов, которыми он считал в первую очередь евреев? Это была одна из самых трудных задач истории. Некоторые говорили, что Гитлер ненавидел евреев потому, что увидел одного на улице Вены, и это стало источником ненависти. Некий эксперт, который сам был евреем, выдвинул предположение, что проститутка-еврейка заразила неудачливого австрийского художника венерической болезнью, но никаких документальных доказательств этого не существует. Ещё одно, самое циничное, направление утверждает, что Гитлеру было совершенно всё равно, кого ненавидеть, и евреи были выбраны лишь потому, что ему нужно было найти объект ненависти для народа, чтобы это помогло ему стать вождём Германии, и он просто остановился на евреях как на самом удобном объекте, против которого он смог объединить нацию. Райан считал эту альтернативу маловероятной, но из всех – самой отвратительной. Как бы то ни было, бывший ефрейтор взял в руки огромную власть, данную ему страной, и использовал её для своих целей. Имя Гитлера стало навечно проклятым, но это не было утешением для миллионов людей, чьи останки превратились в удобрение для травы. Босс жены Райана в больнице Джонса Хопкинса был еврейским врачом по имени Берни Катц, с которым Райаны дружили уже много лет.
Сколько таких людей погибло здесь? Сколько потенциальных Джонасов Салков лежит в земле или превратилось в дым крематориев? И, может быть, один или два Эйнштейна?
Сколько поэтов, актёров или простых людей, которые вырастили бы простых детей…
…и когда Джек произносил клятву исполнять обязанности президента в соответствии с Конституцией Соединённых Штатов, в действительности он клялся защищать простых американцев и, может быть, таких людей, которые нашли свою смерть здесь. Как человек, как американец и как президент Соединённых Штатов, разве не должен был он делать все возможное, чтобы такие ужасы больше никогда не повторились? Он действительно верил, что применение Вооружённых сил может быть оправдано только тогда, когда необходимо защитить жизни американцев и интересы безопасности Америки. Но что представляла собой Америка? Как быть с принципами, на которых была основана его нация? Должна ли Америка применять их только к специфическим, ограниченным местам и целям? Как быть с остальным миром? Разве это не могилы реальных людей?
Джон Патрик Райан стоял и смотрел вокруг, и его лицо было таким же опустошённым, как его душа.
Он пытался понять, что произошло здесь и что он может – что он
На кончиках пальцев он держал огромную власть каждый день, пока жил в Белом доме. Как использовать её? Как применить и против кого? И, что более важно, за что бороться?
