Манкузо не приходилось спрашивать о том, где находятся его корабли. После предупреждений на прошлой неделе Седьмой флот почти весь вышел в море. Его авианосцы направлялись на запад. Шесть его субмарин находились у китайского берега, и надводные корабли тоже были наготове. Если военно-морские силы НОА захотят затеять с ними игру, они пожалеют об этом.
– Полученные приказы?
– В настоящий момент только самооборона, – сказал Лар.
– О'кей, надводные корабли не будут приближаться к китайскому побережью ближе двухсот пятидесяти миль. Держите авианосцы ещё на сто миль дальше. Подводные лодки могут сближаться и следовать за китайскими субмаринами как им угодно, но не вступать в вооружённое противостояние, если только их не атакуют, и я не хочу, чтобы китайцы сумели обнаружить наши субмарины. У китайцев есть один разведывательный спутник. Я не хочу, чтобы он обнаружил наши корабли. – Укрываться от одного разведывательного спутника совсем просто, поскольку его курс и скорость легко предсказуемы. Можно ускользнуть от наблюдения и двух спутников. Но когда их число достигает трех, ситуация становится трудной.
На военно-морском флоте день никогда не начинается, потому что он никогда не кончается. Однако на корабле, стоящем на деревянных блоках в сухом доке, все обстояло по-другому. Разумеется, речь шла не о восьмичасовом рабочем дне, а о почти полугражданской работе, когда большинство личного состава жили дома и каждое утро (большей частью) приезжали на работу. В принципе это было профилактическое обслуживание, которое являлось одной из религий военно-морского флота. То же самое относилось и к Алу Грегори. Он жил в мотеле в Норфолке и приезжал на арендованном автомобиле, посылая воздушный поцелуй копу в сторожке, который пропускал всех. Когда-то у ворот стояли вооружённые морские пехотинцы, но их убрали, после того как с кораблей военно-морского флота было снято тактическое ядерное оружие. Ядерные ракеты все ещё хранились на складе вооружения в Йорктауне, потому что боеголовки «Трайдент» ещё не успели разобрать в Пантексе, штат Техас, и некоторые по-прежнему занимали свои почти пустые бункеры на Йорк-Ривер, ожидая перевозки на запад для окончательного захоронения. Но только не в Норфолке, и корабли охранялись главным образом матросами, вооружёнными пистолетами «беретта-М9», которыми они умели – или не умели – пользоваться. Такой была обстановка на крейсере «Геттисберг», моряки которого знали Грегори в лицо и пропускали на корабль с приветствием и улыбкой.
– Привет, док, – сказал главный старшина Лик, когда штатский учёный вошёл в боевой информационный центр, и показал на электрическую кофеварку. Настоящим топливом военно-морского флота был кофе, а не очищенная нефть, по крайней мере там, где это касалось главных старшин.
– Ну что, произошло что-нибудь хорошее?
– Сегодня они собираются ставить нам новое колесо.
– Колесо?
– Винт, – объяснил Лик. – Контролируемый шаг, реверсивный винт, сделанный из высококачественной марганцевой бронзы. Их делают, по-моему, в Филадельфии. Интересно наблюдать за тем, как винт устанавливают, если только этого монстра не уронят.
– Как относительно вашей мастерской с игрушками?
– Функционирует полностью, док. Последняя панель поставлена на место за двадцать минут, правда, мистер Олсон? – Главный старшина обратился к своему помощнику, офицеру БИЦ, который вышел из темноты на освещённое место. – Познакомьтесь, мистер Олсон. Это доктор Грегори из ТРВ.
– Привет, – сказал молодой офицер, протягивая руку. Грегори пожал её.
– Дартмут, верно?
– Да, физика и математика. Вы?
– Уэст-Пойнт и Стоуни-Брук, математика, – сказал Грегори.
– Гудзон-Хай? – спросил главный старшина. – Вы никогда не говорили мне об этом.
– Черт побери, я даже окончил школу рейнджеров, – сказал он удивлённым морякам. Люди часто смотрели на него и думали «пусси». Ему нравилось удивлять их. – И ещё школу парашютистов. Девятнадцать прыжков, давным-давно, когда я был молодым и глупым.
– А потом вы занимались Стратегической оборонной инициативой, насколько мне известно, – заметил Олсон, наливая себе кофе из электрокофеварки БИЦ. Чёрный кофе, который варили в отсеке механиков, был традиционно лучшим на любом корабле, но и этот был отличным.
– Да, провёл там много лет, но СОИ постепенно затухла, и ТРВ завербовало меня перед тем, как я стал лётчиком. Когда вы учились в Дартмуте, Боб Джестроу руководил департаментом?
– Да, он тоже занимался СОИ, правда?
Грегори кивнул.
– Верно, Боб чертовски умный парень.
В его лексиконе «чертовски умный» означало, что он мог делать дифференциальное исчисление в уме.
– Чем вы занимаетесь в ТРВ?
– В настоящее время возглавляю проект по ракетам «земля-воздух», ещё с моей работы по СОИ, но они часто посылают меня заниматься и другой работой. Главным образом занимаюсь программным обеспечением и теоретическими расчётами.
– А сейчас играете с нашими ракетами «земля-воздух»?
– Да, занимаюсь изменением программного обеспечения для одной из проблем. Работа ведётся на компьютере, а следующим заданием будет переделка программного обеспечения для головок наведения Блок-IV.
– Как вы собираетесь сделать это?
