Один раз Джордж оторвался от газеты надолго. На Пегги он не смотрел, но англичанка не сомневалась, что находится в поле его зрения. Затем он встал, собирая газету, открытки, путеводитель по Эрмитажу и другие сувениры. Тем самым Джордж показал Пегги, что заметил ее. Когда он ушел, Пегги подошла к газетному киоску, купила газеты на русском и английском языках и несколько журналов, села и стала ждать отправления поезда.
Меры безопасности на вокзале были обычными; судя по всему, все силы и внимание рядовых милиционеров были поглощены событиями в Москве и на Украине. Показав на контроле документы и билет, Пегги беспрепятственно села в поезд.
Вагон оказался современным. В ярко освещенном купе были мягкие узкие полки, обтянутые искусственным плюшем, что должно было создавать у неискушенного путешественника ощущение комфорта. Хотя Пегги была невыносима и эта обстановка, и протертый красный и желтый бархат вагона- ресторана, на ее безмятежно-спокойном лице не было следов ни оскорбленных эстетических чувств, ни напряжения последних нескольких часов. Лишь уединившись в туалете, устроенном наподобие тех, что в самолетах, чтобы проверить, не остались ли у нее на одежде и на теле пятна крови убитой контрразведчицы, Пегги позволила себе немного расслабиться.
Опершись на раковину из нержавеющей стали, она закрыла глаза и прошептала едва слышно:
– Я шла не для того, чтобы принести возмездие, но я отомстила и удовлетворена этим. – Она грустно улыбнулась. – Если в загробной жизни действенны обещания, любимый мой, даю тебе слово вести себя примерно и, свернув с той дороги, по которой шла, прийти туда, куда ты, не сомневаюсь, уже попал. И спасибо Волкову. За то, что он сделал для нас, он достоин попасть в объятия самого Господа.
Несколько раз за время поездки Пегги натыкалась в тесном коридоре на рядового Джорджа, но они не сказали друг другу ни слова, за исключением коротких 'Прошу прощения'. Хотя им и удалось покинуть пределы России, они не могли поручиться, что в поезде нет русских шпионов, которые, не имея хорошего описания своих противников, следят за всеми парами. По этой причине Пегги старалась как можно больше времени проводить в вагоне-ресторане, где она подсела к группе российских военных, с которыми то и дело обменивалась фразами, чтобы со стороны казалось, будто она едет вместе с ними. В конце концов один офицер даже предложил ей стать ее ангелом-хранителем, если она в таковом нуждается. Поезд прибыл в столицу Финляндии незадолго до рассвета. Проходя через паспортный контроль, Пегги и российский офицер обменялись телефонами и адресами – разумеется, Пегги сообщила вымышленные данные. Через таможню Пегги прошла по 'зеленому коридору', в то время как багаж русских был подвергнут тщательному досмотру.
Оказавшись на улице, Пегги и рядовой Джордж пошли рядом. Прищурившись, англичанка посмотрела на оранжевую корону солнца, возвещающую начало нового дня.
– Что там за чертовщина произошла в музее? – спросил Джордж.
Пегги улыбнулась:
– Извини, я забыла, что ты ничего не знаешь.
– Да, не знаю. У меня из головы не выходило то место из 'Пушек острова Наварро', где разведчица получает по полной программе.
– Я притворилась, что оступилась и упала на лестнице, – сказала Пегги. – Когда та женщина выдала себя, бросившись за мной, я вынуждена была ее устранить. Затем из ее же пистолета я стреляла в офицера спецназа, который, судя по всему, был уверен, что сможет свернуть мою худенькую шейку, даже получив несколько пуль в грудь. Но не смог. Потом воцарилось всеобщее смятение, и мне удалось улизнуть.
– Твою жизнь никогда не экранизируют в кино, – заметил Джордж, – потому, что никто в это не поверит.
– Жизнь всегда гораздо интереснее, чем кино, – сказала Пегги. – Вот почему в кино приходится делать врагов ростом в сорок футов.
Они обсудили планы возвращения домой. Джордж решил, что вылетит ближайшим рейсом, на который сможет достать билет. Пегги сказала, что пока не знает, как и когда покинет Хельсинки, – в настоящее время ей хотелось лишь прогуливаться по улицам пешком, ощущать лицом тепло солнца и избегать замкнутых помещений, которые могли бы напомнить об отсеке карликовой подводной лодки, заднем сиденье машины и набитом битком поезде.
Остановившись перед зданием Финского национального театра, они посмотрели друг на друга и улыбнулись.
– Признаю, что была не права, – сказала Пегги. – Я не думала, что ты выдержишь.
– Спасибо, – ответил Джордж. – Услышать такое очень приятно, особенно от человека значительно опытнее и значительно старше.
Пегги очень захотелось швырнуть его за землю, как сделала она это при первом знакомстве. Однако она лишь протянула руку.
– Лицо ангела и душа бесенка, – сказала она. – Сочетание отличное, и тебе оно очень идет. Надеюсь, мы еще встретимся.
– Договорились, – сказал Джордж.
Пегги начала было разворачиваться, но остановилась.
– Когда увидишь того типа, который скрепя сердце разрешил мне присоединиться к вам, – сказала она, – передай ему от меня спасибо.
– Ты имеешь в виду нашего командира? – спросил Джордж.
– Нет, некоего Майка. Он дал мне возможность хотя бы частично вернуть то, что я потеряла.
– Обязательно передам, – пообещал Джордж.
И, повернувшись к солнцу, словно мошка к лампе, Пегги быстрым шагом пошла по пустынной улице.
Глава 77
