домой.
— Мик?
«О, Боже! — подумала Хелли. — Ради Бога, почему не Шед?»
— Да, он.
Тон, которым было произнесено последнее слово, не сулил ничего хорошего человеку, успевшему досадить Джульетте. Да, веселенькое путешествие предстоит Мику Бентину!
На одном выдохе она скороговоркой выпалила по-испански что-то, подозрительно похожее на ругательство, и, перейдя в середине фразы на английский, закончила:
— …Если он думает, что может заставить меня дольше двух недель провести в поездке с парнем, у которого такой отвратительный характер, который раздражается по каждому пустяку… — внезапно прервав поток речи, девушка в замешательстве посмотрела на сестру человека, которого только что оскорбляла.
— О, все в порядке, Джульетта. — Хелли кивнула головой и улыбнулась. — С правдой не поспоришь, не так ли?
Миссис Слоун не собиралась убеждать собеседницу в обратном. У нее будет еще достаточно времени, чтобы убедиться, что в поединке с Бентинами ей не выиграть. Ей все же придется отправиться в Техас. И, зная Мика, можно утверждать, что произойдет это в очень скором времени.
— Довольно об этих ребятах, — вдруг сказала Хелли. Желая скрасить последние дни пребывания гостьи в Вайоминге, она предложила:
— Хочешь, я покажу тебе луну? Совсем близко? — И, взяв Джульетту за руку, повела ее через двор к скамейке, которую мальчики сделали для нее много лет назад. Рядом со скамейкой стоял какой-то хрупкий прибор.
— Мой муж, Риттер, выписал этот телескоп из Бостона. Ну, есть там что-нибудь? Вот, подожди, сейчас ты увидишь луну и звезды через эту штуку — у тебя волосы дыбом встанут!
Часом позже Мик вышел во двор и остановился, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Он медленно повернул голову, окинул взглядом пространство между домом и амбаром и замер, заметив какое-то движение возле скамейки Хелли.
Джульетта! Это наверняка она. Все остальные в доме обсуждают, как лучше добраться до Техаса. Мик с силой потер покрытую густой бородой челюсть. Как, черт возьми, ему удастся справиться с этой девчонкой? Господи, неужели недостаточно того, что он терпел ее острый язык весь путь из Монтаны? Не справедливее ли будет, если кто-нибудь другой отвезет ее домой? Мик шагнул, затем опять остановился. Может быть, проще будет оставить пока ее здесь, на ранчо, и сообщить ее отцу, чтобы тот сам забрал ее домой? Это было бы наилучшим решением. И тогда не нужно будет оставаться с ней наедине.
«Нет, так будет еще хуже: она будет здесь бродить вокруг дома, под моим присмотром, и, кто знает, как долго это продлится? Может быть, ее отец не сможет так далеко приехать? А может, просто не захочет тащиться в такую даль? Тогда что?» Обидно признавать подобные вещи, но для него будет просто невыносимо, если эта женщина останется на ранчо. Несмотря на ее характер, ее проклятия на испанском и неприязнь к нему, которую она даже не пыталась скрывать, Джульетта Даффи растревожила в нем что-то такое, о существовании чего Мик даже не подозревал. Если ей придется остаться здесь на долгое время, то он наделает еще больше глупостей и будет выглядеть в ее глазах еще большим дураком, чем сейчас.
Мик нахмурился и, затаив дыхание, продолжал свой путь. Нет! Будет лучше приняться за дело сразу же и поскорее покончить с ним. Если ее поторопить, то, возможно, они доберутся до Техаса за две недели. Даже меньше, чем за две недели, если у них будут хорошие лошади, и удача будет сопутствовать им.
Продолжая двигаться в сторону скамейки, где, глядя в небо, сидела Джульетта, Мик старался справиться с новыми чувствами, наполнившими сердце, и ожесточить себя, чтобы как-то подготовиться к бурной стычке, которая казалась неизбежной, потому что он привык считать Джульетту упрямой и задиристой девчонкой.
Приблизившись, он услышал сквозь стук своего сердца, как, всхлипывая и часто дыша, девушка пыталась заглушить рыдания, закрыв рот ладонью. Но в тишине ночи ее всхлипы не могли быть не слышны.
В первый момент Мик решил вернуться в дом, притворившись, что ничего не слышал. Наверняка ей не понравится, что кто-то видел ее плачущей. Все короткое время их знакомства он восхищался ее гордостью, ее упорством и даже упрямством, которые были под стать его собственным. Его мозг быстро работал, ища правильный выход из положения, но решения не было. Нельзя же вот так просто уйти, оставив ее тут одну плакать.
Мик заставил себя двигаться дальше. О, Боже, он ненавидел, когда женщины плакали, но совершенно не представлял, что нужно делать и говорить в подобных случаях! Да, собственно, ему никогда и не приходилось иметь дело с женскими слезами. Большинство женщин, среди которых он вырос, как и его мать и сестра, считали слезы пустой тратой времени. Они или молча подчинялись судьбе, или бранились, но плачущими Мик никогда их не видел.
— Ты в порядке? — нерешительно спросил он, подойдя к ней.
Джульетта поспешно вытерла слезы.
— Разумеется, не в порядке!
— Ну, не надо так, — Мик сделал шаг назад. — Мне эта поездка тоже как кость в горле. Надеюсь, я вообще не буду иметь к ней отношения.
— Ха! — она вскочила со скамейки и, громко всхлипнув, продолжала:
— Я все знаю! Я слышала! «Проигравший повезет Джульетту!»
— Черт! — Мик глубоко вдохнул и с шумом выдохнул. Она слышала! «Ну, и что теперь из этого следует? — пронеслось у него в голове. — Дьявол, это было большим сюрпризом для него. Она, так же, как и он, знала, что вдвоем они не поладят».
— Синьор Мик…
— Да?
Его глаза сузились, он внимательно посмотрел на нее. Тон ее голоса переменился, все признаки гнева исчезли. Девушка тихонько подошла ближе к нему, искривив губы в вымученной улыбке.
— Если мы постараемся, то, возможно, сумеем найти ключ к решению, — прошептала она.
Мик нервно облизал губы. Лунный свет отражался в ее голубых глазах, и казалось, что ее тело цвета золотистого меда светилось. Что-то здесь было не так. Совсем не так. Где та вспышка ярости, которой он ожидал? Где испанские проклятия, к которым он уже привык? Что, черт возьми, задумала эта хитрая шельма?
— Вы можете послушать меня всего одну минуту, синьор Мик?
— Конечно.
Конечно, может. Как ни глупо это звучит, но он получает удовольствие, слушая ее. Даже когда она сердится, испанский акцент в ее английской речи придает особую музыкальность ее словам. Кроме того, его разбирало чертовское любопытство.
— Пока я тут сидела одна, я думала…
— Да, я слышал…
Под его хмурым взглядом губы девушки дрогнули, но через мгновение на них снова появилась улыбка:
— Это все ерунда, уверяю вас… Я имею в виду слезы. Я просто… устала.
— Угу.
Джульетта прокашлялась и снова заговорила:
— Синьор Мик…
— Просто Мик.
— Ну, хорошо, тогда Мик, — она улыбнулась, и Мик почувствовал себя девственницей в публичном доме.
Он понимал, что какое-то странное, необъяснимое чувство рождается в нем. И, хотя не был уверен, хочет этого или нет, но точно знал, что избежать этого нельзя.
— Ты не хочешь ехать в Техас, si?
— Si, то есть, да.
