За ужином собралось около дюжины гостей. Келли прекрасно чувствовала себя в их изысканной компании, чему, как она позже решила, ей в немалой степени помогло ее дорогое новое платье.
Она разговаривала с сидящим справа от нее мужчиной, которого ей представили как Стива Пауэра, когда кто-то из гостей поинтересовался здоровьем Скотта. Келли пропустила мимо ушей все, что говорил ей Стив, напряженно дожидаясь ответа Билла.
— Выздоравливает потихоньку, к нашей общей радости… — услышала она. Это были первые новости о состоянии ее бывшего жениха с тех пор, как она перестала справляться о нем в больнице, опасаясь, что медсестры скажут Скотту, что она звонила, и тем самым дадут ему ложную надежду на восстановление их отношений.
— О, простите. — Келли вдруг поняла, что Стив смотрит на нее, явно ожидая ответа. — Простите, я прослушала, что вы сказали.
— Придется подсказать Лео, что здесь надо улучшить акустику, — пошутил он. — Откровенно говоря, я пытаюсь вас высвистать.
— Как? Высвистать? — удивилась Келли.
— Ну да, выяснить, можно ли пригласить вас куда-нибудь, или этот счастливчик Билл располагает всем вашим свободным временем?
— А! — протянула Келли, не зная, что отвечать. — Вы знаете, дело в том… — начала она, не желая его обидеть, но единственный мужчина, с которым она хотела быть вместе, сидел сейчас за столом напротив нее.
Келли взглянула на Билла и увидела, что он серьезно, без улыбки смотрит на нее. Она догадалась, что он услышал, что говорит ей Стив, и почувствовала приступ идиотской радости — неужели он ее ревнует? И в этот момент Билл обратился к ее соседу:
— Заведи себе собственную подружку, Пауэр, а мою оставь в покое.
Смутившись, Келли с интересом уткнулась в свою тарелку — подавали птифуры. Стив Пауэр пришел на вечер с сестрой, которая сидела рядом с Биллом и, судя по тому, как ловила каждое его слово и заглядывала ему в рот, отдала бы правую руку, чтобы оказаться в его донжуанском списке. Поэтому Келли была вдвойне польщена, что Билл говорил с ней только о пустяках. А после того как он грубо отшил Пауэра — или просто пришел на помощь Келли, которая не знала, как в светском обществе принято вежливо отвязываться от непрошеного кавалера, — его соседка поняла, что у нее ноль шансов, по крайней мере на этот вечер. Билл будет занят своей подругой, и она просто теряет время, пытаясь его очаровать.
После ужина некоторые гости стали танцевать, но для нее новая любовь была еще так свежа, что она даже не знала, как себя вести, если вдруг окажется в объятиях Билла, и справится ли со своими чувствами. Поэтому была счастлива просто стоять рядом с ним, пока он разговаривал с Лео и другими мужчинами. Все они, не стесняясь, оглядывали ее с самым одобрительным видом.
На обратном пути в машине Келли все пыталась улучить момент, чтобы поблагодарить Билла за чудесный вечер, но боялась выдать свои чувства, сказать что-нибудь слишком восторженно. И вдруг он довольно мрачно произнес:
— Таких женщин, как вы, надо держать под семью замками.
— Почему? — удивилась она немного испуганно.
— Только не говорите, что вы не заметили, как таращился на вас юный Дэвис, он просто пожирал вас глазами. Не говоря уже об этом нахале Пауэре, который не мог от вас глаз отвести.
Дэвис, наверное, был тот молодой человек, который стоял рядом с ними, когда они вчетвером разговаривали после ужина, смутно припомнила Келли и испугалась, что Билл может решить, будто она сама каким-то образом спровоцировала этого юнца на откровенное разглядывание.
— Я не виновата, — стала защищаться она. — Что я могу поделать, если… — и запнулась, сраженная мыслью, что Билл ее ревнует.
— Тебе ничего не стоит заловить любого мужчину, даже особенно стараться не надо, да? — проговорил он, глядя прямо перед собой на темную дорогу.
Ее неприятно кольнула неприязнь в его голосе и такой неожиданный переход на «ты», разрушив все надежды, что Билл сможет когда-нибудь испытывать к ней нечто другое, кроме обиды и презрения за то, как она поступила с его братом. Но взыгравшая в ней гордость заставила ее язвительно огрызнуться.
— Что ж, считайте, что вы постоянно находитесь в опасности. — Келли была готова многое отдать, чтобы увидеть в этот момент его лицо в полутьме машины. Но была сражена его на удивление искренними словами:
— Я весь вечер боролся с желанием увезти вас оттуда и спрятать от нескромных мужских взоров.
— Вот как? — растерялась она. — А у меня… мм… сложилось впечатление… в общем… что вы меня как-то недолюбливаете.
Билл резко повернул машину, въехал в какой-то полутемный переулок и остановился перед светофором. Потом, чувствуя, что она смотрит на него, повернул к ней голову. Очень медленно на лице его расцвела улыбка. Келли улыбнулась ему в ответ, потому что он ведь не стал бы ей улыбаться, если бы… ну, если бы она не нравилась ему хотя бы самую малость.
Потом, слишком скоро, как ей показалось, они остановились у ее дома. Будучи на седьмом небе от счастья от улыбки Билла, которая означала, что он и думать забыл, что их отношения начались с ненависти, Келли повернулась к нему, чтобы наконец поблагодарить за приятный вечер.
— Подождите, я с вами, — сказал он, открывая дверцу со своей стороны.
Сердце Келли повисло над бездной, потом заколотилось в бешеном ритме. Она что, должна пригласить его в гости? Они молча подошли к ее квартире, и Билл протянул ладонь, прося у нее ключи от квартиры. Как во сне, зачарованная, она отдала ему ключи, а он, открыв дверь, пропустил ее внутрь.
— Н-не хотите ли к-кофе? — беспомощно пролепетала Келли и застыла в страшном разочаровании, когда он также молча отдал ей ключи и шагнул к лестнице.
Но затем обернулся и, с усмешкой заглянув ей в лицо, сказал:
— Нет, пожалуй, не буду… А то я за себя не ручаюсь.
— Что… что это значит? — не поверила она своим ушам, услышав от него, эти слова.
— Это значит, — охотно объяснил он, сделав совершенно серьезное Лицо, — что с вами надо быть осторожным — очень легко потерять голову. Так что нельзя терять бдительность. — И кинулся вниз по лестнице, перескакивая через несколько ступеней.
Весь следующий день Келли размышляла над прощальными словами Билла, но к вечеру эйфория, в которой она пребывала последние двадцать четыре часа, схлынула, уступив место холодной душераздирающей логике.
Ей вдруг все стало ясно. Билл сам сказал, что из-за нее легко потерять голову, а потому нельзя терять бдительности. А это может означать только одно — он и не собирается ее терять.
Понятна и причина такой осторожности. Люди клана Макгаурен дорожат друг другом. Даже Эрик Макгаурен явно проигнорировал ее недавно на корпоративной вечеринке. Поэтому Билл не может Допустить, чтобы та легкая симпатия, которую он начал испытывать к Келли, переросла в нечто большее. Ведь он до сих пор уверен, что это по ее вине его родной брат чуть не погиб.
Так как Келли всерьез полюбила Билла, ей хотелось придумать, как рассказать ему об истинной причине ее разрыва со Скоттом. Но всякий раз ее останавливала мысль, что он воспримет ее рассказ только как попытку очернить в его глазах репутацию брата. Билл говорил ей, что Скотт ни в какую не хочет говорить о том, что случилось у него с ней в их последнюю встречу. И объяснял это тем, что его брат не желает ее оскорбить.
Голова Келли шла кругом от этих проблем и эмоций, когда в понедельник утром она вошла в офис. Келли поклялась себе ни одним словом, ни одним жестом не выдать Биллу, как она к нему на самом деле относится.
Но первое, что она увидела, открыв дверь в приемную, был огромный букет красных гвоздик, стоявший на ее столе в большой вазе. Она ничего не смогла с собой поделать и вся засияла, переводя взгляд с гвоздик на Билла, тут же возникшего на пороге своего кабинета.
— Я ведь совсем забыл поблагодарить вас за то, что вы так выручили меня в субботу, — произнес он, подходя к ней, и совершенно неожиданно вдруг поцеловал ее в лоб. Затем, не давая ей времени
