застенчивой. И надеялась, что он отнесет ее румянец за счет того, что она и не сомневалась, что у нее будет своя комната.
— Ну что, тогда в чем проблема? — спросила она.
— Да ни в чем, судя по всему, — отозвался Билл, расплываясь в довольной ухмылке, и Келли поняла: он рад не меньше ее, что им не придется ждать их следующей встречи до понедельника.
Келли не поехала с работы к сестре, как собиралась, а сначала заскочила к себе, переоделась и взяла большую сумку с вещами на два дня, чтобы сразу от Люси поехать к Биллу.
Он подробно объяснил ей, как найти его дом. Люси была оживленна и счастлива, как никогда. Она просто сияла.
— О, Келли! Как это замечательно! — поделилась Люси с сестрой.
А поскольку Келли и сама сейчас переживала то же самое и прекрасно понимала, как важно, когда любимый человек отвечает — или кажется, что отвечает, — тебе такой же любовью, ей оставалось только с ней согласиться.
На следующее утро Келли отправилась в путь пораньше, чтобы как можно скорее увидеть Билла. Сердце ее подпрыгнуло, когда ей пришло в голову, что, может быть, он снова станет ее целовать. Но это было даже не так важно, как то, что он хотел узнать ее получше. Ну что ж, Келли была только «за», хотя и старалась не тешить Себя слишком радужными мечтами, несмотря на то что Билл почти в открытую заявлял ей о своих чувствах.
Но, когда машина остановилась перед высоким солидным зданием, стоящим в глубине от дороги, и Келли увидела Билла, вышедшего ей навстречу, ее счастливая улыбка начала меркнуть.
По его лицу она поняла, что ее тут не особенно ждали, и ее впервые осенило, что впереди ей еще предстоит трудная борьба. За короткий промежуток между вчерашним вечерним разговором и нынешним утром Билл явно уже пожалел, что пригласил ее, А может быть, когда вчера после работы он ездил навестить Скотта в больнице, ему показалось, что позволить себе влюбиться в его бывшую невесту — это все равно что вонзить нож с спину брата?
— Здравствуй, Билл, — нарочито жизнерадостно произнесла Келли, вылезая из машины. Она не стала вытаскивать из багажника сумку, потому что не похоже было, что задержится тут надолго, не говоря уже о том, чтобы остаться на ночь.
Билл что-то буркнул в ответ. Келли твердо решила, что назло ему возьмет и расскажет, почему на самом деле она порвала со Скоттом. И если бы не эта злорадная мысль, то она немедленно развернулась бы и уехала.
Келли прошла вслед за хозяином в просторный вестибюль, ее шаги гулко отдавались по плитам черно-белого каменного пола. Она шла и надеялась, что, когда Билл все узнает, может быть, его чувства к ней не обратятся в ненависть.
Войдя в его кабинет, Келли увидела по заваленному бумагами столу, что Билл уже начал работать, а по его неулыбчивому взгляду поняла, что он не собирается распространять приятельские отношения, сложившиеся у них на работе, на домашнюю обстановку. Поняла она и то, что рискует вызвать в нем ненависть любым неосторожным словом.
Прежде чем они принялись за работу, Билл, видимо вспомнив, что Келли приехала издалека, хотя лицо его не сделалось от этого любезнее, предложил:
— Не хочешь слегка подкрепиться, пока мы не начали?
— Нет, спасибо, — весело отказалась она, хотя многое сейчас дала бы за чашку крепкого кофе. — Люси накормила меня сытным завтраком. Наверное, решила, что я исхудала за последнее время.
Эти слова заставили его оглядеть ее фигуру, но он только хмыкнул, и если бы Келли не заметила скользнувшего в его взгляде восхищения, впрочем быстро погасшего, то без колебаний развернулась бы и немедленно уехала. И все долгие изнурительные часы непрерывной работы ее поддерживало воспоминание об этой искорке в его глазах.
Пришло время обеда, потом прошло, Билл работал не покладая рук, и Келли оставалось только надеяться, что он позавтракал так же плотно, как и она.
Но в четыре часа дня Келли почувствовала, что скоро упадет от усталости, и решимость переупрямить Билла начала в ней ослабевать. Как же она сможет подвести разговор к той ужасной сцене со Скоттом у него в доме накануне свадьбы? — мучилась Келли. Судя по тому, как Билл несколько раз рявкнул на нее, она понимала; что стоит ей завести разговор о Скотте, как он немедленно выставит ее из дома, не дав сказать больше ни слова.
В четверть пятого в душе Келли начал зреть мятеж. Бесчувственное отношение к ней Билла и его бесцеремонная эксплуатация вдруг стали невыносимы. И вместо того чтобы безропотно подчиниться его суровому приказу еще раз проверить какую-то колонку в таблице, Келли отложила в сторону ручку и очень отчетливо объявила:
— Я хочу пить.
В ответ он поднял от таблицы мрачный взгляд и, обозленный тем, что она нарушила ровный ритм их работы, резко приказал:
— Иди и попей.
Келли встала, на глаза ее набежали слезы более всего оттого, что ее надежды на волшебные, небесные два дня, о которых она так мечтала, были разбиты в прах.
— Вы уже жалеете, что пригласили меня… то есть согласились, чтобы я приехала к вам домой? — произнесла она, едва сдерживая рыдания, и увидела, как на его виске задергался мускул. Видимо, Билл сдерживался, чтобы не признаться, что да, жалеет.
— Просто нужно делать то, что нужно, — загадочно отозвался он.
Слезы полились у Келли по щекам — она не могла вынести, что сейчас он смотрел на нее точно так же, как тогда во время их первой встречи, когда они еще не знали друг друга, а он уже заочно ее ненавидел.
Келли развернулась и бросилась прочь из комнаты.
Но ей не удалось добежать до кухни, хотя побежала она в ту сторону, где, по ее предположению, кухня находилась. Билл нагнал ее в холле, взял за плечи и развернул лицом к себе. Посмотрев в ее заплаканные глаза он вполголоса выругался и крепко прижал ее голову к своему плечу.
— О, Билл, — слабо пискнула она, и ей сразу расхотелось рыдать. Сердце на мгновение перестало биться совсем — ведь самые желанные на свете сильные руки снова ее обнимали.
Однако Билл только шикнул на нее, чтобы она молчала, и продолжил прижимать к себе, чуть покачивая. И ей было достаточно того, что она стояла в его объятиях, и все было хорошо, и она находилась в том единственном месте на земле, где ей хотелось быть.
Келли вдруг вспомнила, что хотела рассказать Биллу про Скотта, и у нее возникло ощущение, что именно сейчас это можно сделать, ибо сейчас он ее поймет — понял же Билл без слов, что она расплакалась из-за него. Однако сама все испортила, спросив:
— Ты был так груб со мной из-за Скотта, да?
Он разомкнул объятия, его руки упали вдоль тела, и Келли уже не смогла выложить ему всю правду, которую готова была открыть всего минуту назад. Она увидела, как его рот сжался в твердую тонкую линию, как челюсть заходила взад-вперед, и поняла, что сердце Билла для нее закрылось. Это ее неуместное, несвоевременное упоминание о брате, который все еще страдал в больнице, напомнило ему о чувстве долга — он, видимо, недоумевал, как вообще можно было так увлечься, чтобы забыть обещание поквитаться с ней?
Она напряженно вгляделась в его лицо, и вдруг — в холле было сумрачно, и Келли не видела выражения его глаз — рот его, только что сжатый в одну линию, дрогнул и превратился в знакомую полуусмешку. В этот миг, когда Келли боялась даже вздохнуть поглубже, Билл улыбнулся. Ей стало ясно, что все обошлось.
— Я сегодня обращался с тобой как свинья? — неожиданно спросил он. Затем, к радости Келли, наклонился и легко поцеловал ее в губы. — Конечно, ты права, я весь день думал о Скотте.
Сердце ее пустилось вскачь, ее вдруг охватила полная уверенность, что сейчас он выслушает все, что она захочет ему сказать, и не взорвется от негодования. Но Билл вновь стал так мил и очарователен, что у нее из головы моментально вылетело все, что она хотела рассказать ему о брате.
