Гэбби спокойно встретила ее взгляд:
— Нет. Не думаю.
Дженнифер была удивлена и, как ни странно, разочарована. Но удивление быстро уступило место гневу.
— Тогда перестань действовать мне на нервы. Мне кажется, я догадываюсь, что тебя на самом деле мучит.
— А мне кажется, что нет. — В голубых глазах Гэбби гоже сверкнул гнев.
— Это тебя всегда приглашают на свидания. Вокруг тебя вечно вьется какой-нибудь симпатичный парень. Теперь, когда я тоже иду на свидание, ты завидуешь. Ты первая заметила Колина и злишься, что ему нравлюсь я.
Не успели эти слова слететь с ее языка, как она пожалела о сказанном. На лице Гэбби появилось странное, никогда ранее не виденное выражение.
— Вот что я тебе скажу, Джен, — произнесла Гэбби. — Можешь мне не верить, но я чувствую к тебе что угодно, только не зависть.
Дженнифер хотела подтвердить свое неверие в искренность Гэбби, но промолчала. Что бы сейчас ни происходило и какой бы ни была истинная причина странного поведения ее двоюродной сестры, ясно одно: сейчас Гэбби говорила правду.
Дженнифер сидела на кровати, глядя на себя в зеркало, висевшее над комодом. Она уже успела раз десять переодеться и в конце концов остановилась на черных джинсах и черном джемпере. Она распустила волосы, причесала их и нанесла гель, чтобы они не распушились. Ее лицо, обрамленное темными волосами, которые мягко спускались на черный свитер, казалось, парило во мраке комнаты, как улетевший воздушный шарик.
Он не придет.
Близилась полночь. На кровати Дженнифер были разбросаны книги. Она попыталась читать, чтобы сократить ожидание, но это не помогло. Она хотела закончить роман о вампирах, прочитанный наполовину, но от чтения ее лишь охватили жар и какой-то невыносимый кожный зуд. Она слышала тиканье часов в холле, щелканье минутной стрелки. Ей казалось, что в комнате не хватает воздуха, она почти задыхалась. Он не придет.
Она пожалела, что рассказала обо всем Гэбби. Какое будет унижение — завтра появиться в школе, зная, что свидание, которого она так долго ждала, не состоялось лишь потому, что ее выдали. А может быть, Колин просто подшучивал над ней, разговаривая о крови, желаниях и…
В этот момент раздался негромкий стук по стеклу. Джен развернулась и пристально посмотрела в окно. Звук повторился, и она встала, подошла к окну, открыла его и выглянула наружу, в теплую весеннюю ночь.
Он стоял в саду, под ее окном, — черная тень, выделявшаяся на фоне аккуратно подстриженного газона перед домом, и в темноте белело его лицо. Он поманил ее жестом: «Спускайся!»
Она спустилась вниз; он ждал ее на крыльце. Прежде чем она успела задать вопрос, он приложил палец к ее губам, прося о молчании. Когда он убрал руку, на ее губах остался солоноватый привкус его кожи.
Он взял ее за руку. Она не сопротивлялась. Они вместе вышли за ворота и потом дальше, на улицу. Улица была пустой; белые полосы посредине проезжей части мерцали в свете луны; машины замерли, как спящие животные. Колин увлек девушку в тень между двумя машинами и поцеловал ее долгим, жадным поцелуем, прижав к багажнику соседского джипа; ручка багажника впилась ей в спину. Руки Колина, скользившие вверх по ее коже, под свитером, казались ей то ледяными, то горячими. На его губах был вкус соли. У Дженнифер кружилась голова, — казалось, она плывет куда-то, отрезанная от всего земного. Она сжимала пальцами его шею и плечи, чувствовала биение его сердца. «У него бьется сердце!» — подумала она. Его губы касались ее щеки, подбородка, шеи. Внутри ее разгорались страх и желание, и она негромко застонала.
Колин отстранился. В тусклом свете его глаза горели, а губы казались покрытыми синяками. Он сказал:
— Ты права. Не здесь. — Он снова взял ее за руку. — Идем.
— Куда? — прошептала она. На большее у нее не хватило сил.
Он усмехнулся, блеснув зубами:
— Увидишь.
Ворота кладбища были не заперты. Колин распахнул их и скользнул внутрь, увлекая за собой Джен. Между могилами шла дорожка, посыпанная гравием; вокруг виднелись серые надгробия. На некоторых могилах лежали цветы, в темноте выглядевшие черными. Под ногами хрустел гравий.
Сердце Джен колотилось как бешеное.
— Зачем ты привел меня сюда?
— Успокойся. — Колин обернулся, взял ее руки в свои и направился вперед, ведя девушку за собой; она могла бы вырваться, но не хотела. — Я хочу показать тебе одно из своих самых любимых мест.
— Хорошо. — И она позволила ему увлечь себя в темноту.
Тропинка, извивавшаяся среди деревьев и теней, темных и плотных, словно масляная краска, вывела их на берег небольшого озера. Вокруг него поднимались холмы, ощетинившиеся склепами и покосившимися могильными камнями. На несколько секунд Колин выпустил руку Джен, чтобы сбросить свой рюкзак. Он вытащил одеяло, разостлал его на земле и предложил ей сесть рядом.
Некоторое время они сидели, молча глядя на озеро. Поднявшийся ветер развевал волосы Джен, обнажил ее пылающий лоб, охладил горячую кожу. Луна светила над озером, и вода словно мерцала. У Джен возникло чувство, будто она плывет куда-то прочь от всего остального мира, в какое-то священное, пустынное место.
— Иди ко мне. — Колин притянул ее к себе, обнял, прижался к ней всем телом.
Она никогда не была так близко к другому живому существу и хотела насладиться этим моментом, одновременно не переставая удивляться своим ощущениям — тому, как кнопки его куртки впиваются в ее тело, холодному воздуху и жару его кожи, прикосновениям его губ к своим. Он перебирал ее волосы, приподнял ее свитер, и Джен почувствовала холодное прикосновение колец, когда его пальцы скользнули под ее одежду и начали расстегивать бюстгальтер.
— Нет… не надо, — прошептала она, но он лишь рассмеялся и щелкнул застежкой.
Видимо, он делал это не в первый раз. Его пальцы гладили ее тело, и она задрожала.
— Расслабься, — сказал он, но у Джен не получалось расслабиться.
Она была напряжена, сама не зная почему; ее нервы были натянуты как струны; кожа горела. Внезапно она почувствовала себя неуклюжей и неловкой, словно находилась в чужом теле. Даже зубы, казалось, не помещались во рту.
— Я не хочу, — произнесла она.
Колин немного отстранился, чтобы взглянуть ей в лицо; он был удивлен. Его сердце билось часто и гулко. Она видела, как пульсирует жилка у него на шее.
— А я думал, ты этого хочешь, — протянул он. — Значит, ты не хотела идти на свидание. Ты просто хотела, чтобы я пришел к твоему окну.
— Но не для этого, — сказала она.
Он изумленно уставился на нее.
— Твои зубы… — прошептал он.
Жилка на шее забилась еще чаще. Джен не могла отвести от нее взгляда. Она почувствовала спазмы в желудке, в животе заурчало. Она была… голодна. — Они настоящие?
Джен, удивленная вопросом, заморгала:
— Что?
— Детка, ну ты даешь! — Он снова улыбался. — Мне это нравится… Ты, кажется, вошла во вкус. Я знал, что так и будет, с той минуты, как тебя увидел. Значит, ты хочешь укусить меня за горло? — Он откинул назад черные волосы, открыв белую шею. — Давай!
Он наклонился ближе, пока прямо перед Джен не оказалась сетка голубых вен под его кожей, бьющаяся жилка, и она… почувствовала запах крови. В ушах у нее шумело, и шум ветра заглушал звук
