— Правда? — с надеждой спросила Кэтрин.
— Ты действовала по доброте души, — саркастически произнес Зак.
— Кэллум не прав. Не только потому, что я пожалела тебя…
Он с минуту смотрел на нее, обдумывая ее слова.
— Нет, конечно, у тебя в голове засела мысль, что ты мне обязана чем-то.
— Я и обязана…
— О, ради Бога, Кэтрин! Избавь меня от своей благодарности!
— Я знаю, что не могу не…
— Если ты мне чем-то и обязана, то давно уже расплатилась. Считай, что мы в расчете.
— Я обидела тебя. Я ни в коем случае не хотела…
— Обидела? — Он вскинул голову. Потом резко расхохотался. — Ты льстишь себе. Ты, конечно, красотка хоть куда, и мне безусловно льстило, что ты приняла мое предложение. Но в то же время я думал, что, наверное, сошел с ума, когда делал его.
С тем же успехом он мог ударить ее.
— Ты говорил, что любишь меня, — напомнила она.
— Ну, как же иначе, — усмехнулся он. — Мужчина, который собирается признаться, что не помнит о помолвке, перед подобным признанием должен по крайней мере заявить, что любит свою невесту. Кстати, как долго ты собиралась ломать эту комедию?
Кэтрин начала злиться на саму себя.
— Я просто хотела помочь. Я бы рассказала тебе…
— Когда?
— Когда поняла, что не нужна тебе больше.
Она увидела, как он весь напрягся.
— Ты мне не нужна! И никогда не была нужна. Мне кажется, я говорил тебе, что мне вообще не нужна постоянная женщина.
— Я не забыла.
— Хорошо. Тогда ты должна понять, какое облегчение я испытываю, зная, что мне не надо на тебе жениться.
И он повернулся к телефону. Ему долго не удавалось справиться с кнопками, наконец Кэтрин услышала короткие гудки. Зак выругался про себя и начал набирать номер снова.
Выносить это зрелище долго было невозможно.
— Давай я наберу номер, — предложила она, но, как только подошла к телефону, он закричал:
— Мне не нужна твоя помощь! — и продолжал безуспешно нажимать на кнопки.
Подавив в себе желание выхватить у него аппарат, Кэтрин отошла к окну и замерла там, обхватив себя руками.
Тем временем Зак, потеряв терпение, положил трубку и снова принялся неуклюже листать телефонную книгу. Кэтрин почувствовала, что руки помимо ее воли еще сильнее сжались.
Несколько раз Зак ронял телефон, попадал не туда, громко ругался. Кончилось тем, что он запустил портативной трубкой в стену.
Кэтрин спокойно подошла и подняла ее с ковра.
— Извини меня, — выпалил он. — Я вел себя глупо. Она сломалась?
— Не думаю. — Кэтрин положила трубку на место и взглянула на него. — А разве то, что ты собираешься делать, не глупо? Нет абсолютно никакой причины сегодня куда-то ехать. И вообще до твоего полного выздоровления.
Он закрыл глаза, поднес изуродованную руку к лицу, потер лоб, потом взглянул на свои опухшие красные пальцы, тяжело вздохнул и сказал:
— Ты права. Ты победила… сейчас.
Кэтрин с облегчением перевела дух.
— Пойду приготовлю ужин.
Зак как бы нехотя кивнул.
— Вот и хорошо! Я позову, когда ужин будет готов. А ты пока посмотри телевизор. Давай я помогу тебе сесть на диван.
— Сам справлюсь!
Но она знала, что не справится. Зак слишком долго стоял, его лицо побелело от боли, но он, конечно, в этом ни за что не сознается.
Когда она пришла сказать, что ужин готов, он сидел на банкетке за кофейным столиком и читал журнал. Еще в больнице стало ясно, что Заку легче перелистывать страницы журналов, чем книг.
Кухня в квартире Кэтрин была небольшая, но удобная. Напротив окна стоял обеденный стол. Она приготовила суп-пюре и карри с рисом. Еще она купила бифштексы, но с ними придется подождать — Зак не сможет резать мясо сам, а напоминать сейчас о его беспомощности она не хотела.
Он поел молча, только коротко поблагодарил в конце за вкусный ужин.
— Если хочешь, я могу добавить. — Она была рада, что они хоть о чем-то разговаривают.
Он покачал головой, и Кэтрин составила тарелки в раковину, потом достала яблочный штрудель и мороженое.
Себе она отрезала тоненький кусочек. Зак выразительно посмотрел сначала на свою, потом на ее тарелку.
— Тебе нужны калории, а я не могу себе позволить лишнее. — Если бы она соблюдала тот же рацион, что был предписан ему, то вскоре не вошла бы в дверь и потеряла бы работу.
— Тяжело тебе приходится, — заметил Зак, беря ложку. — Ведь наверняка голодать — вредно для здоровья.
Кэтрин пожала плечами.
— Я сижу на очень здоровой диете. К тому же я никогда не любила жирное.
— Это совсем не жирное. — Он уже попробовал штрудель. — Это просто вкусное. — Еда растопила лед в его голосе. Путь к сердцу мужчины…
Она улыбнулась, и Зак тотчас же отреагировал:
— Что смешного?
— Ничего. Просто радуюсь, что тебе нравится.
Кэтрин сварила кофе. Закусив губу, она удержалась от того, чтобы предложить Заку помочь держать чашку. Вместо этого налила ему кофе в толстую кружку.
Потом он встал, опираясь на костыли.
— Я пораньше лягу. Не возражаешь, если я возьму эти журналы?
— Конечно, нет. Я принесу их тебе в комнату. Бери и читай все, что хочешь.
Когда она принесла ему журналы в спальню, он сидел на кровати и пытался снять рубашку. С рукавами он справился легко, так как они не были застегнуты, но вот расстегнуть маленькие пуговки на груди Зак никак не мог.
Не говоря ни слова, Кэтрин положила журналы на кровать и встала перед ним на колени. Все то время, пока она расстегивала пуговицы, он сидел неподвижно, с каменным лицом. Она старательно избегала смотреть на его торс и прикасаться к обнаженному телу.
— Завтра я их вообще не буду застегивать, — сказал он.
Она не стала спорить.
— Больше тебе ничего не нужно?
Он встал и так посмотрел на нее, что у нее забилось сердце.
— А как ты думаешь? — Потом мягко рассмеялся: — Все в порядке.
— Скажи, если тебе что-то понадобится. Я имею в виду…
— Я знаю, что ты имеешь в виду. — У него был усталый голос. — Спасибо.
На автоответчике были записаны сообщения от нескольких друзей, сестры, матери и агента. Кэтрин решила, что сегодня вечером позвонит только Миранде.
— Что, черт возьми, с тобой произошло? — спросила сестра. — Мама говорит, что ты Закери
