ОТ ПЕТРА I ДО КАТАСТРОФЫ 1917

трагические последствия.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Последствия правления Петра Первого

Во-первых, второй раз в истории России мы наблюдаем аналогичную ситуацию — после сильного монарха-тирана страна сильно слабеет и на­ступает смутное время. Все исследователи единодушны — Петр после себя оставил Россию не только в сильном материальном разорении, как Иван Грозный, но в отличие от Грозного ещё и в большом морально- нравственном разложении. Наступил «вялый» и блеклый исторический период, отмеченный многочисленными дворцовыми заговорами при отсутствии всякой нравственности, гегемонией иностранцев вплоть до воцарении их на русском престоле незаконными способами. Через 6-7 лет после смерти Петра Первого его знаменитого флота уже не су­ществовало, флот весь сгнил, и нового никто не строил.

Умиляют многочисленные авторы различных учебников и книг, когда пытаются каким-то чудесным образом и одновременно сказать полуправду и солгать о правителе Петре, например: «Петр Первый был величайшей выдающейся личностью, хотя да — страну он оставил в полном разорении и народ его люто ненавидел». Так не бывает, ува­жаемые, — если страна осталась после его правления сильно разоренной и ослабленной, а народ сильно убыл, страшно нищ, в рабском скотском состоянии — то это означает, бесспорно, только одно — руководитель, правитель, царь, император, президент — очень большая и опасная бездарь, сумасброд и дурак или сумасшедший, или лютый враг своего народа.

Второе смутное время наступило бы в России после смерти Петра Первого повторно во всей красе: если бы любой из соседей задумал в этот момент напасть, то опять в Кремле, на этот раз — в Петербурге, властвовали бы иностранцы, впрочем, они и так вскоре властвовали без военных действий. На этот раз повезло с обстоятельствами и со­седями — Польша и Швеция, измотав друг друга в очередной войне, с трудом восстанавливались и не помышляли о единоборстве, а юж­ным соседям — Персии и Турции, как уже указывалось выше, в начале 30-х годов пришлось мирно отдать всё приобретенное в сражениях Петром, дабы избежать войны.

Правителям после Петра повезло и тем, что не вспыхнули в Рос­сии народные восстания, и можно понять, почему для них это было положительным результатом правления Петра — Петр уничтожил чет­ верть народа, остальную часть задавил страхом, зашугал на несколько поколений.

Лев Тихомиров в своем исследовании заметил одну вещь очень метко: «Монархия после Петра уцелела только благодаря народу, про­должавшему считать законом не то, что приказал Петр, а то, что было в умах и совести монархического сознания народа».

Во-вторых, в России появился новый управленческий, чуждый своему народу, эксплуататорский класс. «На самом деле Петр Первый осуществил не великие реформы, а великую революцию во всех областях жизни. Петр Первый уничтожает патриаршество и сам становится гла­вой Православной Церкви, которой управляет через созданную особую канцелярию. Самодержавие — самобытную русскую форму монархиче­ ской власти, он заменяет европейским абсолютизмом. Он безжалостно выкорчевывает все основы самобытной русской культуры и русского быта», — заметил Б. Башилов. Петр, оттеснив и придавив церковь, ста­новиться единственным, главным идеологом кардинальных перемен.

Петр повторил печальный и трагический поступок Владимира- крестителя — он насильственно, очень жестоко попытался навязать русскому народу новую идеологию, очередную прозападную идеоло­гию и прозападную систему ценностей, но навязал только верхнему слою, который помогал ему навязать чужеродное народу, «выкорчевал все основы самобытной русской культуры и русского быта» только в высшем управленческом слое. Произошла любопытная вещь — народ остался прежним, только был сдавлен насилиями и страхом, а верхний слой — господа сильно изменились при Петре, стали другими и это к ним относилась оценка Б. Башилова: «После смерти Петра началась самая нелепая страница истории русского народа. Те, кто стали вершить его судьбу, попирали его веру, презирали его обычаи, на каждом шагу издевались над его национальным достоинством». На эту тему князь Щербатов написал книгу «О повреждении нравов в России». А с другой стороны: «Народ, упорным постоянством удержав бороду и русский каф­тан, доволен был своей победой и смотрел уже равнодушно на немецкий образ жизни своих бритых бояр», — писал внимательный Александр Сергеевич Пушкин. А в статье «Старый мир и Россия» закоренелый петровец, страстный поклонник Запада А. Герцен также зафиксировал: «Крестьяне не приняли преобразований Петра Великого. Они остались верными хранителями народности».

Таким образом, в-третьих, в России, благодаря Петру, произошёл резкий разрыв общества на две части, появились два разных, очень далеко стоящих друг от друга класса: управленческий дворянский и народ. «Собственно, что сделал Петр? Своими указами он разорвал единый народ на две части. Одной из этих частей русского народа он велел внешне европеизироваться (подчёркиваю — в основном чисто внешне!). Другой части — только позволил; третьей и большей части — категорически запретил.

И тем самым указы Петра вбили клин между двумя группами насе­ления: служилыми и тяглыми, жителями нескольких самых больших городов и деревенским людом. После Петра служилые верхи и податные низы понимают друг друга все хуже. У них складываются разные систе­мы ценностей и представлений о жизни, и они все чаще осознают друг друга как представителей едва ли не разных народов», — особо отметил в своём исследовании А. Буровский.

Повторю: «разные системы ценностей» — когда у народа остались те же добрые «старые» морально- нравственные ценности предков, ау­тентичность, национальная самобытность, самоценность и достоинство, а «верхи», благодаря Петру, от этого отказались, изменились и ушли в другой новый облик, стали «новыми русскими», попытались стать космополитами и европеизироваться на западный манер, копируя, по­ пугайничая и презирая своё «былое» национальное.

Часть «среднего класса»: обнищавшие дворяне, помещики, мещане и прочие восприняли реформы формально и только внешне изменились, окультурились: «Раньше сговаривали детей люди в старомосковском платье, в низеньких палатах, отцы и матери отдельно. Теперь люди в коротких кафтанах сговаривали в комнате с картинами и зеркалами, пия кофе и любуясь фарфоровыми безделушками. Ну что изменилось по сути? Единственное нововведение Петра в области культуры умерло вместе с ним: сразу же после его смерти начисто исчезли ассамблеи», — отметил А. Буровский.

Но верхние петровские управленческие слои изменились сильно, вернее — испортились сильно, не только стали из далёкой высоты смотреть презрительно на «дремучий» упёртый народ, «понимающий только кнут и виселицу», но и стали по примеру Петра презирать род­ной русский язык и переходить в общении на иностранные, совершенно потеряли морально-нравственные ориентиры.

«А может быть самое худшее — это колоссальное растление народа. опять же — не всего народа, конечно, а именно той части, которая теснее всего взаимодействовала с Петром. Растление тех самых правящих 1% самое большое 2-3% населения Российской империи», — отметил в своём исследовании А. Буровский. Любопытно, что вышесказанное удивительно точно подходит всем реформаторам- перестройщикам: Екатерине Второй, большевикам, в начале 90-х, и к политической и эко­номической элите в начале 21 века.

Более того — при Петре некогда небольшая управленческая про­слойка превратилась в жирный эксплуататорский слой, класс дворян увеличилось в 5 раз. А благодаря «табелю о рангах» и, несмотря на объ­явленный Петром симпатичный принцип продвижения по карьерной лестнице «по годности» — из 14 классов 7 верхних классов (с 8-го) чи­новников получали право потомственного дворянства.

После петровских реформ князь Святополк-Мирский в своей книге уже мог смело написать:

«Главным недостатком общественной и государственной жизни новейшей России всегда являлась та духовная пропасть, которая су­ществовала у нас между высшими и низшими классами населения. Русские образованные классы, после и благодаря реформам Петра, в культурном отношении оказались в своеобразном положении как бы «непомнящие родства»».

«Все реформы Петра вырыли глубокую пропасть между допетров­ской и петровской Россией. Гибельные последствия реформ Петра не­исчислимы. В результате их в России вместо единого народа возникли как бы два особых народа: совершенно различных по вере, миросозер­цанию, языку и одежде и быту», — фиксировал в своём исследовании И. Солоневич.

В-четвертых, народ полностью отвергли, отрезали от участия в управлении государством, обществом — остались в далеком прошлом Земские соборы, Думы, Вече и т. п. Государство и монархия благода­ря Петру из регулятора и организатора жизни народа превратились в совершенно оторванного от народа злого