дрогнулъ, увидавъ словно изъ земли выросшаго передъ нимъ Русанова въ дорожномъ плать?, съ дорожнымъ м?шкомъ черезъ плечо.
Неподвижно вытянувшись къ окну, съ каждымъ звукомъ м?няясь въ лиц?, онъ все прислушивался къ звенящимъ флажолетамъ lusinzando до т?хъ поръ, пока тихое гуд?нье, постепенно расплываясь, незам?тно сошло на н?тъ.
Малютка пролепеталъ что-то, но Русановъ, не слушая, кинулся къ окну.
— Инна Николаевна! крикнулъ онъ, едва совладавъ съ голосомъ: — Инна Николаевна!
Въ отв?тъ ему послышался слабый крикъ, и что-то темное мелькнуло по комнат?.
Онъ разомъ очутился въ с?няхъ и брался за ручку первой попавшейся двери.
— Куда! куда! какъ варомъ обдалъ его знакомый, съ лишкомъ годъ неслыханный голосъ.
На порог?, распахнувъ дверь настежь, стояла Инна въ с?ренькомъ плать?, съ принужденно- насм?шливою улыбкой, а глаза такъ и ласкали, такъ и манили. Русановъ взялъ у ней руку, и гляд?лъ въ лицо дуракъ-дуракомъ.
— На порог? не здороваются, оправилась она и привела его въ маленькую комнатку, повторяя взволнованно:- я не хот?ла в?рить письму…. Какъ же такъ?… Зач?мъ вы зд?сь?…
— Въ Лондонъ. По д?ламъ…. запинался Русановъ, и оба покрасн?ли, прочитавъ на глазахъ обоюдную ложь вопроса и отв?та…. Они стояли въ зам?шательств? у столика, Инна потупившись, Русановъ глядя на нее.
— Очень рада вид?ть васъ, проговорила она такъ сдержанно, что Русанова покоробило. — Ну, садитесь, гость будете, разсм?ялась она вдругъ, откидываясь на диванъ:- давно ли прі?хали?
— Сейчасъ только, отв?тилъ онъ, ус?вшись.
— Что? И не скажетъ? Все такой же тихоня! захлопотала она, и ужь тащила на столъ кофейникъ, зажгла голубое пламя въ спиртовой комфорк? и засновала по комнат? съ чашками и посудой. Русанова это не то чтобы шокировало, а какъ-то непріятно было ему вид?ть ее такою, именно въ первое время свиданія; онъ не того совс?мъ ожидалъ.
— А это помните? говорила она, гр?я надъ горячимъ паромъ булку:- нужда научитъ калачи ?сть.
— Но что жь вы себ? не наливаете? спросилъ онъ, не зная что сказать.
— Докторъ запретилъ, говоритъ: сердце и безъ того шалитъ…. Ну да ужь нынче куда не шло!
— Н?тъ ужь въ такомъ случа? позвольте не позволить, остановилъ онъ ея руку; она загораживала чашку, см?ясь и наклоняясь къ нему. Русановъ только теперь вгляд?лся въ матовый цв?тъ ея лица, прозрачно восковой, какъ лежалыя церковныя св?чи; глаза будто усилили блескъ, щеки то обдавались легкомъ налетомъ румянца, то бл?дн?ли еще внезапн?е; н?жныя жилки просв?чивали на вискахъ, въ кистяхъ и тонкихъ пальцахъ аристократической б?лизны…. Русановымъ овлад?ло что-то щемящее, тоскливое. Онъ началъ говорить безъ умолку, разсказывалъ ей про Горобцовъ, про сос?дей, про свою походную жизнь; она положила локти на столъ, оперлась подбородкомъ на руку, и уставилась на него мягкимъ взглядомъ.
— Не скучно вамъ по Украйн?? спросилъ онъ вдругъ.
— Ну, что напоминать о потерянномъ ра?, грустно улыбнулась она.
— Какъ же вы время проводите? осв?домился онъ, когда они кончили полдникъ.
— А по ц?ымъ днямъ гуляю…. Хотите пройдтись, сказала она, взявъ накидку; онъ подалъ ей руку; она оперлась на нее, слегка вспыхнувъ и оправивъ рукава; словно чего-то роб?я, спустились они съ крыльца. Они шли мимо р?шетки парка, живописно распланированнаго по холмистой м?стности; вл?во мелькнула темная аллея, обсаженная высокимъ частоколомъ хвойныхъ деревьевъ, все ниже и ниже, почти у самой земли въ дальней перспектив?; тамъ и сямъ стелется плавный извивъ широкой песчаной дорожки, а сбоку, словно прилизанная къ ней, пошла отлогимъ спускомъ лужайка съ тонкоствольнымъ деревцомъ посредин?, и такъ до сплошной купы в?ковыхъ липъ; дальше, зеркало пруда, съ опрокинутыми силуэтами в?твей, глубоко вдавленное въ крутые берега газона; за нимъ опять валъ, съ т?нистымъ боскетомъ пожелт?вшей листвы; по низу, въ чащ? отводовъ, почти у самыхъ корней сквозитъ красное солнце и бл?дно-золотистое небо съ розовымъ отстоемъ и яхонтовыми полосками облаковъ, какъ ирризація старыхъ стеколъ, уходитъ въ прозрачную даль изъ темныхъ выр?зокъ зелени…. А тамъ опять разб?гаются дорожки, словно маня вглубь и об?щая неистощимую роскошь новыхъ видовъ. Ни разу еще природа не являлась такою красавицей Русанову, и никогда еще не бывалъ онъ такъ холоденъ къ ней. Странное настроеніе вкрадывалось въ него; онъ какъ-то мл?лъ отъ прикосновенія любимой женщины, чувствуя съ какою дов?рчивостью она опиралась на его руку; но лишь только онъ взглядывалъ украдкой на худенькое, бл?дное личико, и жутко ему становилось…. 'Н?тъ, это что-то не то!' шевельнулось въ немъ.
— Досада какая, сказала Инна:- видишь, а войдти нельзя, кром? хозяина, гостей и садовника никому недоступно…
— Помните, не вытерп?лъ онъ, точно жалуясь, — вотъ такимъ же вечеромъ вы какъ-то….
— Ничего не помню, живо перебила она, — нечего я помнить…. То не я была; то вотъ что….
Она нагнулась къ земл?, такъ что длинныя пряди волосъ охватили запылавшее лицо, сорвала одуванчикъ и дунула въ б?лую шапку; пухъ полет?лъ и разс?ялся въ тихомъ вечернемъ в?терк?.
— А если я другое напомню? началъ Русановъ вполголоса и остановился; ему почти не хот?лось договаривать.
— Какъ же! вскрикнула она и, выдернувъ руку, бросилась отъ него вдаль по дорог? на поляну, но не проб?жавъ и половины, остановилась, вся запыхавшись, взялась за бокъ и какъ подкошенная прилегла на верескъ. Въ этомъ простор? водянистыхъ бугровъ, ус?янныхъ купами деревьевъ и живыхъ изгородей, охваченная густ?вшимъ сумракомъ, она показалась Русанову такою маленькою, слабою, беззащитною.
'Н?тъ, не то,' бродила неотвязная мысль.
— На что такъ уставать? упрекнулъ онъ уже съ братскимъ участьемъ, прис?въ у ногъ ея:- надо беречь здоровье, его не вернешь.
— На что его беречь-то? разсм?ялась было она, да вдругъ оборвалась и взялась за грудь. — Вотъ опять сердце, почти простонала она.
— Укройтесь, пугливо подалъ онъ ей свое пальто; мысль о возможной потер? шевельнулась въ немъ ч?мъ-то ползущимъ, ядовитымъ.
— Ничего, прошло, улыбалась она, откидывая толстый драпъ.
— Извольте слушаться, настойчиво проговорилъ онъ, набросивъ его на плечи Инны;- сыро, домой пора, прибавилъ онъ такъ безцв?тно, что и она зам?тила.
— Пора и вамъ, а то вы что-то раскомандовались.
— А можетъ-быть мн? и не пора, схитрилъ онъ, когда они дошли до дому.
— Вотъ это мило! до завтра! развеселилась она, и бросивъ ему на голову пальто, повернула въ дверь.
'Что жь это?' думалъ Русановъ, освобождаясь отъ импровизированнаго покрывала: 'гд? т? восторги что я сулилъ себ?? Я словно и не радъ…. Чортъ знаетъ что въ голову л?зетъ, разозлился онъ самъ на себя, выходя изъ воротъ….
Вернувшись къ себ?, Инна зажгла ночную лампочку, посид?ла немного въ полузабытьи, разд?лась и, какъ утомленная, опустилась въ подушки.
'Пристань!' улыбнулась она… во вдругъ словно ее кольнула какая-то мысль; она поднялась на локоть, прис?ла на край постели…. лицо приняло строгое выраженіе, потомъ грустное, почти отчаянное…. Она сунула ноги въ туфли, накинула б?дую блузу и отворила окно…. Все бол?е поддаваясь какому-то тяжелому волненію, начала она ходить по комнат? неслышными шагами, скрестивъ руки, опустивъ глаза на широкія складки платья, облитыя голубоватымъ св?томъ м?сяца…. Попробовала вздохнуть, — грудь поднялась тяжело, какъ порванный м?хъ и опустилась будто придавленная плитой.
Не влад?я собой, бросилась она къ письменному столу, схватила перо, бумагу, и торопливо написала н?сколько строкъ.
'Леонъ, какъ только подучишь письмо, прі?зжай….'
X. Карусель
