Гром вопросительно глянул на Фароса.
— Можешь сказать им что хочешь, — бросил тот. Внезапно юноша пошатнулся, его тело налилось свинцовой тяжестью, силы стремительно уходили. Он быстро оглядел холмы и, увидев глухие заросли, направился к ним.
Здание горело. Фарос бежал по бесконечным комнатам, ища спасения, но везде его встречал лишь огонь. Среди языков пламени проступали тёмные фигуры с мечами и секирами, они искали его. У одних были рога, другие были огромными, и Фарос догадался, что это людоеды.
Враги окружали его.
Он видел харю Сахда и мерзкую рожу Пэга. Вот закованный в доспехи убийца, что поджёг виллу его родителей. Даже однорукий Крусис, начальник Вайрокса, был тут.
Фарос бросился бежать, но дочь императора, Мариция Де-Дрока, перекрыла проход огромным конём, сотканным из лавы. Она громко хохотала над ним, а рядом появился командующий легиона «Драконья Погибель», весь в ранах, требующий мщения.
В руках у каждого было огромное невероятное оружие.
Хотя его руки были пусты, Фарос изготовился для боя. Арготос взмахнул гигантской секирой, и Фарос лишь вскинул руки, чтоб замедлить удар. Его любимый меч внезапно появился в ладони — лезвие легко перерубило секиру и рассекло Арготоса на две половины.
Командующий немедленно исчез в огненной вспышке.
Бегущий никогда не спасётся, — прозвучал в его голове голос отца. — Встань и бейся до победы.
На него прыгнул Пэг. Вновь взлетело лезвие, разрубив Мясника на две половины, и надсмотрщик немедленно исчез в ярком взрыве. Сахд тоже превратился в пламя, когда Фарос с крепнущей уверенностью в собственных силах добрался до него. Начальник Вайрокса присоединился к своему бывшему подчинённому через минуту. Закованный убийца успел лишь махнуть большим мечом, перед тем как сын Градиса даровал ему огненную смерть.
Последним противником была леди Мариция, возвышавшаяся на огненном жеребце. Когда Фарос приблизился, она издала боевой клич и взмахнула клинком. Её крик рванулся к Фаросу, обретая физическую мощь, разрывая уши и заставляя колени дрожать.
— Умри, Фарос! — вопила дочь Хотака, сверкая кровавыми глазами. — Умри!
Её голос грубел и тяжелел, сама она раздалась в ширину и вспыхнула.
На месте Мариции теперь стоял гигант, сотканный из языков пламени, каждый шаг которого заставлял стонать землю.
Гигант подскочил к нему и яростно потряс. Фарос попытался ударить его мечом, но тот начал загадочно проваливаться сквозь пальцы. Юноша чувствовал все более сильную тряску…
— Фарос! Стой! Это я, Гром!
— Гром? — Юноша впился взглядом в минотавра, возникшего на месте гиганта, ещё захлёстываемый волнами ярости из сна, и оттолкнул трясшего его приятеля, когда заметил, что в руках у него и в самом деле меч.
Внимательно следя за замершим лезвием, Гром отступил.
— Саргас простит меня, Фарос, но я должен был разбудить тебя! Один из наших часовых видел, как они идут! Они могут оказаться тут в любой момент!
— О ком ты говоришь? Мятежники? Они следовали за нами?
— Нет! Людоеды, Фарос! Огромная армия и она приблизилась к нам почти вплотную!
Мрачное удовлетворение, с которым он убивал врагов, вновь растеклось по жилам Фароса. Особенно то, с каким он убил Сахда… Рука юноши крепче сжала меч, а другая защёлкала невидимым кнутом.
— Покажи мне, — велел он, вставая.
— Их можно увидеть прямо с вершины этого холма.
Когда Фарос с Громом добрались до вершины, стал слышен отдалённый барабанный бой, низкий и зловещий. Кровь минотавров вскипела в предвкушении драки.
— Там, — указал Гром, поворачиваясь на юго-запад, но теперь только слепой мог не увидеть приближающуюся орду. Людоеды шагали колоннами, с выправкой легионеров, растянувшись до горизонта. Шли мастарки и мередрейки, сотни огромных животных, растягивающих цепи погонщиков и жадно разевающих пасти.
Во главе колонны ехал командир, так же нетерпеливо поглядывая по сторонам в поисках врагов. Почти эльфийская одежда и плащ ярко выделяли его среди остальных. Хоть его конь и был громаден, сразу бросалось в глаза, что этот людоед ростом гораздо ниже соплеменников, хотя и выше большинства минотавров. Вокруг него Фарос, казалось, видел ауру силы и власти.
Фарос вспомнил, как на руднике шушукались стражи, и даже Сахд напугано бормотал о том, что, наконец, прибыл сам Великий Лорд Голгрин, дабы единолично разобраться с выскочками, ставшими на его пути.
Новая депеша от Мариции прибыла через несколько часов после страшного известия о Бастиане и хоть немного успокоила императора хорошими новостями. Усевшись за стол, заваленный картами и донесениями, окружённый шкафами с книгами по истории войн, Хотак медленно читал письмо дочери.
После обычных поздравлений и упоминания цветистых титулов отца, Мариция перешла к основным событиям:
«…Отец, сегодня рано утром, за два часа до того, как я написала эти строчки, вернулся последний из разведчиков, посланных на юг. Полученные мной данные вынудили меня принять решение, которое, надеюсь, ты одобришь. Как выяснилось, на юге Сильванести нет вообще никаких войск и защиты. Разведчики не обнаружили ничего, что может остановить нас. Двое из легиона Волка, ты знаешь их репутацию, рискнули и приблизились к эльфийской столице вплотную; они могли видеть даже крыши домов.
Именно их возвращения я ждала больше всего. Рыцари Нераки с Галдаром определённо контролируют положение дел, хотя проявляют загадочную нерешительность. Легионером не удалось узнать точно, но, по косвенным признакам, видно, что люди чего-то ожидают. Особенно это касается рыцарей.
Мы говорили с тобой о том дне, когда Галдар и его человеческая марионетка перестанут нас интересовать. Я полагаю, что причина беспокойства рыцарей заключена в потере влияния на них Галдара. Возможно, тут прослеживается влияние Мины, хотя я не понимаю, как кто-либо может следовать за этой бледной, маленькой женщиной.
Слабость наших союзников может отрицательно сказаться на нашем вторжении, медлить нельзя. Поэтому я приняла решение двинуть легионы на эльфийскую столицу — мы должны предотвратить возможные действия эльфов. А они, без сомнения, скоро последуют, как только сильванестийцы разберутся в сложившейся ситуации.
Мы выступаем в течение трёх дней. Этот срок позволит тебе послать известие Нагроку, командующему силами людоедов во время отсутствия Лорда Голгрина. Ударив вместе с двух сторон, мы сломим любое сопротивление и захватим Сильваност, а затем двинемся на юг и займём весь оставшийся Сильванести.
Амбеон протянется поперёк всего континента…»
— Наконец-то это будет сделано… — Император отложил послание и посмотрел на пляшущие тени.
Но как его ни обрадовала весть Мариции, в другой руке Хотак по-прежнему держал скорбное известие о гибели Бастиана.
На него упала новая тень. Император поднял голову и увидел перед собой жену.
— Я пришла разделить твою печаль в этот скорбный час.
Не размышляя, Хотак положил письмо Мариции текстом вниз и поднялся из кресла, чтобы поприветствовать нежданную гостью.
