Право по рождению

возмущённым, но Ульдиссиан привык видеть своего брата таким. Самое главное, никто не возражал.

Но Ульдиссиану всё ещё нужно было проверить себя. Наконец он высвободился из объятий Лилии и поднялся:

— Серри, не отойдёшь со мной?

Её глаза на миг блеснули… Затем на лицо вернулась маска. Она тоже встала.

— Конечно… Конечно…

— Много времени не займёт, — заверил он её.

Златокудрая женщина перевела взгляд на огонь и ничего не сказала.

Взяв Серентию за руку, Ульдиссиан повёл её мимо ничего не понимающих Ахилия и Мендельна. Он вёл дочь торговца по лесу, пока свет лагеря не перестал быть виден, а затем встал и повернулся к ней.

Серентия стояла выжидательно. Ульдиссиан хорошо обдумал свои слова, прежде чем произнести их.

— Я очень сожалею о Сайрусе, Серри. Очень сожалею.

— Ульдиссиан, я…

Он приложил палец к её губам.

— Серри, возможно, он умер из-за меня…

Она отошла назад.

— Нет! — понижая голос, Серентия добавила. — Нет, Ульдиссиан. Я много думала об этом во время путешествия. Возможно… Возможно, бурю призвал ты… Этого я ещё не знаю… Но ты никогда не желал вреда. Брат Микелий объявил тебя еретиком! Если ты каким-то образом и стал причиной бури, то только потому, что он вынудил тебя! Ты только защищал себя!

Он посмотрел на неё с удивлением. Услышав это от той, которая, как он знал, горячо заботилась о своём отце — и глубоко уважала обе крупные секты — Ульдиссиан почувствовал громадное облегчение. Но в следующий момент он осознал, как ещё сильно переживание внутри него о том, как смерть торговца сказалась на ней.

— Серри, даже если ты так думаешь… Почему ты вместо того, чтобы вернуться домой, пошла за мной в неизвестность? Твои братья… Они будут переживать за тебя…

— Я достаточно взрослая, и сама могу найти своё место в мире, — сказала она с прежней непокорностью в голосе. Подперев руками бока, Серентия добавила. — Тиэль и остальные узнают, что я сделала, и предоставят меня самой себе, как и всегда.

Она сказала это так решительно, что Ульдиссиан мог только печально улыбнуться. Даже сейчас он не попытался разубедить её. Кроме того, ему было удобно, что она была рядом, точно так же, как его брат и Ахилий.

— Хорошо. Я должен был спросить. Я должен был узнать. Больше я ничего не буду говорить.

— А вот я должна сказать кое-что… Если позволишь… — снова дочь Сайруса стала благоговеющим последователем.

— Тебе не нужно моё позволение.

— Ульдиссиан… Я понимаю, что ты делаешь, и всем сердцем верю в это, — она прочистила горло. — Но, быть может, в беспокойстве Мендельна есть какой-то смысл. Я знаю, Лилия говорит скакать прямо в большой город, но…

Он нахмурился.

— Это из-за Лилии, Серри?

Хотя она покачала головой, он понял, что и да, и нет. Ульдиссиан сомневался, что Серентия может отделить одно от другого.

— Нет… Я имею в виду… Ульдиссиан… Я говорила с проповедниками как Храма, так и Собора, и могу сказать, что не все они подобны брату Микелию. Я думаю, в них есть и что-то хорошее…

— Вряд ли, — бросил в ответ сын Диомеда, лицо его делалось каменным. Воспоминания о верховном инквизиторе воскресли в его голове.

Серентия остановилась, и было видно, что она ищет другую тактику.

— Просто… Я знаю, что Лилия опытней нас, но не всё, что она говорит, мы должны делать.

Её слова только подстегнули Ульдиссиана занять оборонительную позицию.

— Я слушаю Лилию так же, как я слушаю любого из вас. Просто получается, что её советы чаще оказываются более разумными.

— Скорее даже всё время…

— Довольно, — Ульдиссиан почувствовал прилив необоснованной ярости, но сумел удержать её. Он не видел причин продолжать разговор. Ему следовало прояснить отношения между ними после смерти её отца, и это было сделано. Очевидно, что, чтобы заглушить чувства Серентии к нему, потребуется больше времени. Он должен быть терпеливым. Да, терпеливым.

Подойдя к ней, он положил одну руку на её голову, как он делал, когда она была только ребёнком.

— Серри, — прошептал он. — Ты сказала, что веришь в то, чем я стал, верно?

Она кивнула, в её глазах ещё блуждали отголоски последней темы.

— Я знаю, что то, что пробудилось во мне, пытается зашевелиться так же внутри тебя, но пока не удаётся.

— Я пыталась… — упорствовала девушка.

Он хлопнул её по плечу.

— Я знаю. Позволь мне помочь этому пробудиться.

Возьми меня за руки. — Когда она подчинилась, Ульдиссиан продолжил. — Если сработает, я смогу лучше понять, как мне показывать это другим, когда мы доберёмся до Кеджана.

— Но что… Ой!

Лилия предположила, что их близость, их единение помогли пробудить скрытую силу внутри неё. Очевидно, Ульдиссиан не мог проделать то же самое с остальными — особенно с Серентией — но он мог попытаться хотя бы приблизиться к этому. Он сосредоточился на девушке перед ним, пытаясь заглянуть в её сердце, в её душу. Он попытался направить туда свою силу в надежде разжечь там пламя.

И он определённо почувствовал, что сработало. Тепло просочилось в его ладони, тепло, которое, как он чувствовал, исходило от Серентии. Она, в свою очередь, стала часто дышать, а её глаза закатились, так что Ульдиссиан мог видеть только белки.

Затем, к его удивлению, Ульдиссиан почувствовал, что от неё исходит что-то подобное тому, что таилось внутри него. Он сосредоточился на Серентии и смог убедиться, что это действительно идёт изнутри девушки.

Оно было относительно слабым, но чем упорнее он тянул его, тем сильнее оно пробуждалось.

Он был восхищён своим собственным стремительным успехом. Лилия снова оказалась права. Ульдиссиану удалось расшевелить внутри Серентии ту же самую силу.

Ни с того ни с сего её тело стало непроизвольно дрожать. По-прежнему были видны только белки глаз. Она издала слабый стон…

Беспокойство Ульдиссиана росло. Серентия только что пережила мощное потрясение, хотя его масштаб некоторое время не будет заметен. Поэтому ему надлежит сейчас остановиться, чтобы она продолжила самостоятельно. Если поторопить события, с ней может что-нибудь случиться.

Когда Ульдиссиан освободил её руки, дочь торговца со вздохом упала к нему. Он поймал её и держал в своих руках, пока она приходила в себя.

— Я почувствовала, словно… — в конце концов выговорила она, — …я чувствую, словно… — Но больше не смогла произнести ни слова.

— Я знаю… — наконец ответил он, надеясь успокоить её.

Внезапно Серентия напряглась. Она отпрянула от Ульдиссиана, как от прокажённого… Затем бросилась бежать по направлению к лагерю.

Ульдиссиан стоял, ничего не понимая. Он ожидал что-то вроде эйфории, которую, как сказала Лилия, почувствовала она.

Серентия исчезла среди деревьев и теней. Ульдиссиан, всё ещё смущённый, несколько секунд