Право по рождению

предупредить его о возможной угрозе для его людей.

Ульдиссиан надеялся только, что старый друг Сайруса не бросит его дочь и остальных в тюремную камеру, когда узнает правду. В конце концов, если подумать, это они принесли с собой опасность.

Поскольку Этон пришёл пешком, группа спешилась и повела своих лошадей за ним. Ульдиссиан заметил, что население теперь воспринимает их как сановников, прибывших с визитом, кланяясь им при приближении. Очевидно было, что мастер Этон очень уважаем не только за свой пост, но и как человек.

То, что человек пришёл без личной стражи, беспокоило Ульдиссиана. Были ли жители Парты так доверчивы? Или за этим стояло что-то более зловещее? Если это было дело рук Малика, то ловушка получалась очень запутанной. Ульдиссиан не мог разглядеть в ней ни связи, ни смысла. Эти люди казались хорошими, честными людьми. Помимо того, что кланялись, многие из них ещё весело кивали группе. Некоторые из тех, что остались позади группы, уже вернулись к своим делам, очевидно, ни в чём не подозревая незнакомцев.

— Я не был в Сераме много лет, — объявил Этон своим гостям, пока они шли по заполонённым улицам. — Как там дела? Это всегда была спокойная остановка. Должен признаться, что я приезжал туда для того, чтобы насладиться её мирной природой в той же мере, что и ради горячих переговоров с мастером Сайрусом!

— Недавно там бушевала яростная буря, — встрял Мендельн. Ульдиссиан быстро взглянул на брата, но увидел, что Мендельн больше не собирается ничего добавлять.

— В самом деле? Наверное, это было самое захватывающее, что случалось в Сераме, повезло вам! Я люблю Парту, но здесь столько, столько всего, за чем нужен глаз да глаз, знаете ли. Иногда я думаю, что был бы рад поменяться местом жительства с вашим отцом, госпожа Серентия.

Ульдиссиан решил кое-что проверить.

— И предлагают ли священники из Храма или Собора какую-то помощь в ваших усилиях здесь?

— Эти? — оглядываясь на Ульдиссиана, торговец усмехнулся. — Ни одного из этих блаженных не было в Парте больше года. Нам от них ничего не нужно. Мы вполне довольны тем, что имеем. Пусть они приберегут свои речи для тех, кто хочет услышать их, вы уж извините меня за такие слова.

Ульдиссиан одобрительно кивнул: слова мастера Этона подтвердили то о Парте и её жителях, что он сам до сих пор наблюдал. Он видел, как здоровые мужчины и женщины с удовольствием занимаются своими делами или делают перерыв и обедают либо болтают друг с другом. Он видел чистые улицы, отделанные камнем, и ухоженные строения из камня и дерева. Здесь не было никого, кто бы не был опрятно одет, в простую ли мантию или более изящное одеяние. Это был хороший город с хорошими людьми.

Нельзя было сказать, что всё идеально в Парте. Среди жителей были немощные и калеки. Старик с едва ли оставшимся хоть одним зубом ковылял на одной ноге с костылём в руках. Ещё Ульдиссиан увидел маленького мальчика, чья левая рука была недоразвитой копией правой — очевидно, врождённый дефект. Другой человек с внешностью фермера, которую сын Диомеда так хорошо знал по себе самому, носил на руках и шее жестокие шрамы, говорившие о каком-то несчастном случае.

Никого из них не стеснялись соседи; напротив, у всех у них имелись помощники. Парта под начальством Этона, по-видимому, была городом, где люди относились друг к другу очень терпимо — даже Серам мог поучиться этому у них.

Он снова посмотрел на ребёнка. Плохая конечность напомнила ему о его младшей сестре, Амели. В её случае правая рука была нормальной длины, но загнута назад и тонка, как соломинка. При этом Амели была самой жизнерадостной в семье, всегда готовой помочь…

Мальчик скрылся из глаз. Ульдиссиан стиснул зубы от горького воспоминания. Люди вроде Малика ходили по земле, как владыки, тогда как дети страдали либо случайно, либо происками капризного духа.

Он остановился.

— Мендельн.

— Что такое? — Его брат задержался.

— Держи, — старший брат вложил поводья своего коня в руку Мендельна, затем круто повернулся в направлении, в котором они скрылись.

Не зная о том, что происходит позади, мастер Этон стал указывать на некоторые достопримечательности Парты:

— Возможно, вам будет интересно взглянуть на здание со шпилем вон там…

Лилия ничего не сказала, когда он прошёл мимо неё, но Ульдиссиан поймал понимающую улыбку. Серентия и Ахилий едва имели возможность обнаружить его задержку, прежде чем он оказался далеко позади.

Вытягивая шею, Ульдиссиан высматривал среди местных. Большинство не обращало на него внимания, но некоторые смотрели на незнакомца с некоторым интересом.

Ульдиссиан начал нервничать, поскольку никак не мог увидеть объект своих поисков. Он попытался вспомнить, где в последний раз видел…

Здесь! С колотящимся сердцем сын Диомеда миновал владельца лавки, который от неожиданности прекратил раскладывать свои товары. Впереди стояла женщина, которую он узнал.

Когда он приблизился, она повернулась к нему. Рядом с ней стоял тот самый мальчик.

Не обращая внимания на женщину, Ульдиссиан встал на колени перед ребёнком.

— Можно мне посмотреть твою руку… Пожалуйста?

Невинное дитя, мальчик протянул вперёд руку настолько, насколько мог. Но его мать, конечно же, была встревожена и оттянула его от незнакомца.

Ульдиссиан посмотрел на неё.

— Пожалуйста. Я не желаю вреда. Моя сестра была такой же. Я не причиню ему вреда. Просто позвольте мне взглянуть.

У неё не было причин делать так, как он просил, но выражение на лице женщины смягчилось и, кивнув, она дала Ульдиссиану изучить руку.

Его пальцы слегка коснулись руки. Присмотревшись, он увидел, что она была даже в худшем состоянии, чем рука сестры. При мысли об Амели на Ульдиссиана снова внезапно нахлынула волна чувств, которая, только теперь он это понял, сдерживалась в нём все эти годы. Слёзы заволокли ему глаза. Как бы он хотел сделать больше для сестры… Для всей своей семьи. С той силой, какой он владел сейчас, он, быть может, мог бы спасти кого-нибудь из них от этой чудовищной опустошительной болезни…

Слёзы покрыли всё его лицо. Не осознавая того, он продолжал держать иссохшую конечность мальчика. Ульдиссиану казалось, будто время обернулось вспять и он держит теперь руку Амели. Она из всех его родных была больше всех обижена судьбой. Сначала родившись такой, затем умерев, прежде чем даже ей выдалась возможность испытать хоть что-нибудь.

Его разум наполнили образы его ушедшей сестры, но с одним отличием. Теперь у неё было здоровое тело. Две здоровых руки. Он представил, как она ловит предметы или, ещё лучше, крепко обнимает его.

Запоздало Ульдиссиан сообразил, что кто-то и вправду обнимает его. Это вернуло его к действительности… И он понял, что это маленький мальчик.

С двумя хорошими руками…

Ульдиссиан посмотрел на его мать. Она, в свою очередь, глядела на него с изумлением на лице. Слёзы бежали по её щекам. За ней собралось несколько горожан, и они тоже смотрели с удивлением на фермера.

Освободившись от ребёнка, Ульдиссиан посмотрел на людей, окружавших его. Суровая картина реакции в Сераме встала перед его глазами, и он в тревоге сделал шаг назад.

— Я не хотел… Я не собирался…

Но он собирался. Он обратил внимание на ребёнка и был объят внезапным желанием увидеть, может ли он сделать для него то, чего не мог сделать для Амели. И как выяснилось, Ульдиссиан мог выполнить то, на что надеялся.

И теперь Парта тоже отвернётся от него, назовёт его волшебником или того хуже…

Мать мальчика кинулась на него… И покрыла ошеломлённого фермера поцелуями и объятьями: